Если бы он пошел за ней, он должен бы любезно предложить накинуть его сюртук. И тут его осенило.
Если он сделает вид, что ухаживает за Джейн, весь свет будет с увлечением наблюдать за надменным лордом Блэкберном, делающим из себя дурачка, и никто не задумается о его истинных намерениях. Даже сам предатель ничего не заподозрит.
Однако придется стать мишенью для сплетен и насмешек. Он сжал руку в перчатке в кулак. Когда-то он уже положил конец пересудам силой своего авторитета. На восстановление прежнего – высокого – статуса в обществе ушли месяцы, и много времени прошло, прежде чем его гнев угас. Ухаживать за Джейн и стать посмешищем? Он сто раз подумает, прежде чем сделает этот опрометчивый и губительный для своей репутации шаг.
Блэкберн еще раз посмотрел сквозь застекленную дверь на Джейн.
В первый же вечер у нее уже были неприятности. Нет, черт возьми. Нет. Разве что поиграть ее чувствами...
Вдруг совсем близко от своего уха он услышал навязчивый, как жужжание комара, голос гоняющейся за женихами мамаши:
– Я бы так хотела познакомить вашего брата с моей младшенькой. – Это был высокий и гнусавый голос леди Киннард, унаследованный от нее каждой из ее дочерей.
– Еще бы, – довольно зло отвечала Сьюзен. – Вон он стоит один. Пойдемте перехватим?
За десять шагов от себя Блэкберн встретил насмешливый взгляд сестры. Способность быстро принимать решения сделала его хорошим офицером. Он развернулся и направился к выходу вслед за Джейн.
Открыв дверь, он услышал ее встревоженный голос:
– Кого из мужчин не хватает?
– Джейн, здесь сотни людей, – отвечала Виолетта. Блэкберн закрыл дверь, не глядя на спешащую за ним леди Киннард.
– Кто последним видел Адорну? Виолетта испуганно посмотрела на него.
– Я последним видел ее, – Фиц вышел из тени в конце длинной мраморной террасы.
«Конечно же, Фиц тут как тут», – подумал Блэкберн. С точки зрения своего прежнего решения остаться холостяком он влюбляется до неприличия часто. Он, должно быть, уже без ума от неподражаемой Адорны.
– Она пошла танцевать с мистером Джойсом, – сказал Фиц, – и не возвращалась.
– Мистер Джойс, – мисс Хиггенботем нервно постукивала ногой. – Я его знаю?
– Отвратительный тип. – Рэнсом держал дверь, не давая леди Киннард открыть ее.
Фиц наблюдал за его ухищрениями без особого интереса.
– Броквэй осмотрел игровые комнаты, Херберт – банкетный зал, а лорд Мэллери пробежался по танцевальному. Ее нет нигде. Но Саусвик, танцевавший с другой девушкой, слышал, как Джойс что-то рассказывал Адорне о солнечных часах.
Леди Киннард показалась в одном из дверных окошек. Ее нос сплющился, когда она приложила его к стеклу.
– Солнечные часы, – Рэнсом оглядел темный сад. – Мисс Морант не могла быть настолько неразумной, чтобы пойти смотреть на них ночью.
– Адорна не отличается благоразумием, – заметила Джейн.
– Киннард заходит слева, – вставил заботливый Фиц. Блэкберн схватил следующую дверную ручку.
Колотя ладонью по дверному косяку, леди Киннард позвала:
– Ау! Лорд Блэкберн!
Джейн плотнее закуталась в шаль.
– У леди Гудридж есть солнечные часы?
– Рядом с беседкой, – ответила Виолетта.
Леди Киннард навалилась всем телом, и дверь начала поддаваться.
– Пойдемте? – Блэкберн отпустил дверь и предложил свою руку Джейн. Но та лишь мельком взглянула на него и поспешила вниз. Фиц следовал за ней по пятам.
– Непривычно, когда тебя игнорируют, а, Блэкберн? – Виолетта взяла его под руку. – Джейн беспокоится сейчас только об Адорне.
Если это правда, то задача усложняется. Он повел Виолетту вниз по ступенькам. Вдруг послышался шум. Это леди Киннард ударилась о защелкнутую дверь. Наконец дверь поддалась, и раздался звон бьющегося стекла. Блэкберн оглянулся как раз тогда, когда леди Киннард, пошатываясь, прошла по террасе и рухнула на стоящие кругом стулья. Звук падающих осколков, пронзительный визг и грохот мебели перекрыли музыку и болтовню в танцевальном зале, и гости высыпали на улицу. Леди Киннард развалилась на хрупком столике, как жареная хрюшка. Виолетта ущипнула Блэкберна за руку.
– Как это мерзко с твоей стороны – наслаждаться подобным зрелищем.
– Достаточно мерзко. Но как ты объяснишь свой интерес к происходящему?
– Я не говорила, что мне это нравится.
– Но ты ее тоже не предупредила.
– Это была бы напрасная попытка.
Джейн обернулась и тоном, которого Блэкберн не слышал с младенческих времен, заявила:
– Мы собрались здесь, чтобы найти Адорну, а не для того, чтобы слушать ваши ссоры из-за пустяков, поэтому немедленно прекратите!
Блэкберн не мог в это поверить. Она осмеливается его отчитывать!
Но Джейн не обратила ни малейшего внимания на его оскорбленный вид.
– Мистер Фицджеральд, вам известна дорога к солнечным часам?
– Разумеется. Я прекрасно знаком с садом леди Гудридж. Джейн взяла его под руку, и они устремились вперед.
– Что ж, – заметила Виолетта. – Мне кажется, нас поставили на место.
Незатейливый план Блэкберна казался теперь ему неосуществимым. А ведь он думал, что Джейн все еще питает к нему нежные чувства и это упростит его ухаживания. Вместо этого ему самому приходилось гнаться за ней, и довольно быстро.
Эта мысль была ему нестерпима. «Главное – не суетиться», – решил он.
Виолетта высвободила руку.
– Ты всегда удираешь при первых же трудностях.
Она хотела побежать за Джейн и Фицем, но Блэкберн схватил ее за локоть и развернул к себе.
– Что ты имеешь в виду?
– О, прошу тебя! Будто ты не понимаешь. Убегаешь от Джейн, после того как сломал ей жизнь.
– Ах, это, – он уже было подумал, что Виолетта подразумевает его намерение использовать Джейн для отвлечения противника. Конечно, она не об этом говорила – то был голос его совести. – Я от нее не убегаю.
– Ты ужасно скомпрометировал ее при первой же возможности и не сделал после этого предложения. Девушка из хорошей семьи...
– Наполовину хорошей.
– Ее отец был страшный мот. Какие могут быть оправдания твоему омерзительному поведению? – Ее глаза гневно сверкали. – А теперь, если ты меня извинишь, я должна помочь моим друзьям найти Адорну.
Когда Виолетта оставила его одного, Блэкберн заскрежетал зубами от ярости. Он просто не понимает, как Тарлину удается ладить с ней. Он не мог понять, почему ему жаль, что он потерял дружбу Виолетты. Совсем недавно, после возвращения с Полуострова он, казалось, не умел отличить главное от второстепенного.
Темная дымка окутывала сад. То тут, то там горели фонари, месяц сиял сквозь нависшие ветви деревьев. Ночной ветерок был наполнен ароматом гвоздик, в изобилии посаженных здесь садовниками. С шумной улицы из-за высокой стены доносился стук лошадиных копыт.