и продолжила путь – шаг за шагом. Из трюма ей казалось, что второе судно находится совсем близко, однако здесь, под открытым небом, расстояние до него представлялось непреодолимым.
– Я никогда прежде этого не делал, – посетовал Хак. – В смысле, никогда не ходил пешком по спорам.
– Я тоже. – Локон пыталась дышать ровно, хотя сердце неистово колотилось.
Продолжать! Двигаться! Вперед!
– Не хочу тебя пугать, – заговорил Хак, – но мне кажется, что кипение вот-вот возобновится…
Локон кивнула. Она знала, как это бывает. Через каждые сутки-двое возникает длительная, на несколько часов, пауза; океан полностью затихает. Он может не бурлить и целый день, но такое случается редко.
Обычно паузы в жизни океана продолжались лишь несколько минут. Как у певца, набирающего воздух перед очередным куплетом.
Локон попыталась ускорить шаг, но идти по спорам было чрезвычайно трудно. Девушка то и дело оступалась, и только лунам ведомо, почему в этот раз она зашнуровала башмаки недостаточно туго. Локон чувствовала, как споры проникают в обувь, проскальзывают между волокнами носков и трутся о кожу.
Сколько пота нужно, чтобы одна из них взорвалась?
Просто продолжай двигаться.
Шаг. Еще один. И еще.
Локон услышала хруст за спиной и оглянулась. Один из контрабандистов понял ее замысел и тоже поспешил к вражескому кораблю. Споры разлетались из-под его ног во все стороны. Локон напряглась всем телом, боясь, что…
Хрясь!
Из глаз несчастного матроса вырвался пучок лоз. Они упали и принялись извиваться; вокруг сразу же выросло еще несколько кустов. Локон продолжила путь, но тут еще один матрос прошел мимо нее уверенной походкой. Он двигался со скоростью, намного превышавшей разумные пределы.
Локон поняла, что им с Хаком удалось преодолеть полпути до вражеского корабля.
– Прошу, Изумрудная луна! – взмолилась девушка. – Пожалуйста, еще чуточку времени.
Локон уже хорошо различала врагов. Они собрались на баке, оставив орудия без прислуги. В обстреле больше не было нужды. Корабль контрабандистов разваливался вдалеке под натиском лоз, что выросли из спор, смоченных кровью упавшего за борт бедолаги.
Локон чувствовала на себе взгляды матросов. На самом носу корабля была отчетливо различима зловещая фигура в шляпе с длинным черным пером. Вдруг кто-то поднял длинный мушкет и направил его на Локон.
Мушкет дрогнул, и через долю секунды раздался хлопок. Матрос, быстро шагавший к кораблю, рухнул, и кровь из его раны запустила новый жуткий фонтан вьющихся лоз.
Локон остановилась, ожидая второго выстрела. Однако его не последовало, и девушка вновь пошла вперед. Пути назад не было – там бы ее ждала неминуемая смерть.
Все тело было напряжено, как до отказа натянутая тетива лука. Вот-вот снова громыхнет мушкет, или земля задрожит под ногами, или спора попадет в нос или глаз.
Когда девушка наконец вступила в тень корабля, она испытала громадное облегчение – как будто убрали нож, который продержали приставленным к горлу целую вечность.
Матросы, собравшиеся у фальшборта, смотрели на нее сверху. Ни на ком Локон не заметила королевской формы; правда, одежду человека, стоявшего в середине ряда, разглядеть не удалось, поскольку прямо за его спиной горело солнце. А лицо скрывалось в тени шляпы с черным пером.
Матросы безмолвствовали. Они не предложили Локон подняться на борт, но и не застрелили ее. Девушке ничего не оставалось, как привязать к поясу сумку с чашками и поискать способ взобраться наверх. Но корпус был изготовлен из гладкого коричневого дерева, и после нескольких тщетных попыток Локон убедилась, что залезть по нему невозможно.
– Прости меня, Локон, – сказал Хак. – Боюсь, я ошибся – они не похожи на людей короля.
Девушка на мгновение задумалась, затем тщательно, чтобы не осталось ни единой споры, вытерла палец и поднесла ко рту. Плюнув на ноготь, девушка глубоко вздохнула и стряхнула слюну.
В нескольких футах от нее ожили споры, породив среднего размера деревце из лоз, которые, обвивая друг друга, потянулись к небу. Локон схватилась за лозу, оказавшуюся прочной и жесткой, как канат, и полезла.
– Правильно, молодчина! – подбадривал девушку Хак. Он шмыгнул с ее плеча на лозу чуть повыше той, по которой взбиралась Локон. – Давай поторапливайся!
Сил хватило ровно на то, чтобы взобраться футов на десять и оказаться напротив иллюминатора. Хак вернулся на плечо к Локон, как только она ухватилась за опору. Отсюда ей удалось прочитать название корабля, написанное золотой краской: «Воронья песнь».
Несколько матросов со смехом обсуждали потуги Локон, преодолевавшей последние футы. Споры потоком падали с ее башмаков, пока она висела, пытаясь зацепиться ногой за узкий козырек, идущий вдоль борта под иллюминаторами.
– Вот оно! – пискнул Хак. – Прислушайся.
Локон уловила низкий гул, от которого завибрировал весь корабль. Мгновение спустя толща спор заколыхалась, там и тут сквозь нее прорывались струи воздуха. Корабль накренился, и Локон едва не сорвалась. По палубе разнесся приказ ставить паруса.
Лестница из лоз ушла обратно, ее поглотил внезапно оживший океан. Локон оглянулась на «Мечту Ута» – та накренилась, затем перевернулась кверху килем и наконец затонула под напором обвивших ее лоз.
Новый куст вырос на месте исчезнувших под спорами обломков. Последние члены экипажа страшно закричали, отдавая свою воду океану, и чайки бросились врассыпную. Вражеский корабль с висевшей на его борту Локон проплыл мимо места крушения. Только три моряка еще боролись за жизнь: двое цеплялись за обломки, один сидел в маленькой спасательной шлюпке. Все трое обмотали шарф вокруг головы, закрыв им рот, и крепко зажмурились.
Грянули выстрелы, убив тех двоих, что цеплялись за обломки. Однако почему-то человека в шлюпке было решено оставить в живых. Единственного из всей команды контрабандистов свидетеля первого неудачного плавания Локон.
Девушка продолжала висеть на корпусе «Вороньей песни». Ее пальцы пылали от боли, ныли мышцы рук. Но не на что было опереться ногами. Локон сомневалась, что ей хватит сил или ловкости перелезть через планшир, если вообще удастся до него дотянуться.
Периодически кто-нибудь заглядывал через борт и сообщал товарищам, что девица еще не сверзилась.
Еще не сверзилась…
Еще не сверзилась…
– Хак, давай, – прошептала Локон. – Ты же крыса; тебе нетрудно взобраться.
– Сомневаюсь, – отозвался Хак.
– Ты можешь хотя бы попытаться.
– Факт. Попытаться могу…
Однако они продолжали висеть, как казалось Локон, целую вечность. И вдруг девушка поняла, что вот-вот сорвется. Пальцы скользкие, мышцы вопят от боли…
Рядом о доски стукнулась веревка. Девушка оцепенело уставилась на нее, гадая, хватит ли сил взобраться. Решив, что их совсем не осталось, она просто схватилась за веревку и повисла.
К счастью, та вскоре пришла в движение – несколько матросов дружно