Читать интересную книгу Охотники за алмазами - Георгий Свиридов

Красные камешки заняли место в помеченном номером ситцевом мешочке, где лежали намытые в этих местах шлихи. И Попугаева утратила к ним интерес. Продолжался обычный рабочий день. Федор стал копать шурфы и сносить к воде вынутую пробу, чтобы ее потом тщательно промыть. Попугаева, закинув за плечи рюкзак, пошла вдоль берега вверх по течению, осматривая дно, галечные косы, намечая места шурфовки. И сама брала пробу, промывала. Но нигде не встречала никаких признаков, свидетельствующих о наличии алмазов и их спутников — платины, платиновых металлов, которые иногда находили по дороге к россыпям на Вилюе. Ничего похожего не обнаруживала. Надежда, которая жила в сердце весь сезон, таяла и исчезала, как прошлогодний снег, который держался почти все лето в глухих расщелинах и впадинах.

Пару раз ей снова попадались на дне Кен-Юряха густо-красные сгустки, правда, гранаты мелкие, как пшеничные зерна, и не так отшлифованные. Сквозь лупу хорошо просматривались грани естественного скола. «Чего доброго, а гранат наберу на браслет, вместо алмаза — на кольцо», — усмехнулась Лариса, складывая гранаты в мешочек. А как хотелось, как мечталось, чтобы на зависть всем, носить на пальце кольцо с первым алмазом, да не простым, а тем, первым, найденным на открытой ею богатой россыпи, а еще лучше — верх фантазии! — первой советской кимберлитовой трубки!..

От невеселых размышлений ее отвлекла журавлиная стая. Птицы пролетали низко, их печальные гортанные голоса, пронизанные тоской расставания, будили грустные воспоминания и жалость по давно ушедшим годам, по близким дорогим людям, которых уже не существует на земле, а только живут в памяти тех, кто их знал.

Лариса долго смотрела вслед улетающим к югу птицам. И вспомнились ей сейчас почему-то не самые страшные дни фронтовой жизни, не ослепляющие торжеством радости дни великой победы, а самая первая заурядная бомбежка, под которую она попала, наивная и глупая-в общем-то девчонка, зеленая первокурсница ленинградского университета, не прослушавшая еще ни одной лекции на своем геологическом факультете, да первый неравный бой отчаянных зенитчиков с прорвавшимися на ленинградское шоссе немецкими танками. И побудили воспоминания журавли да кроваво-красные гранаты. А может быть, и не гранаты, а те капли крови, что стекали с кусков лосятины, положенной на жерди, и падали на жухлую траву, на опавшие листья. Найденные ею гранаты лишь напоминали о тех каплях.

Тогда тоже было лето. Знойное лето сорок первого, года.

3

Война смешала все мечты и планы. В дни, когда началось вторжение гитлеровцев, она с золотой медалью окончила десятилетку. Как и многие сверстницы, она верила в скорое и неизменное поражение зарвавшихся фашистов. Молодость всегда беспечна и самоуверенна. Под вой сирены воздушной тревоги Лариса, затаив дыхание, искала свою фамилию в вывешенном приказе о зачислении на геологический факультет. Она была в числе тех немногих счастливцев, которых приняли в университет без вступительных экзаменов. И тот скромный листок приказа, приколотый канцелярскими кнопками к фанерному щиту, казался Ларисе в те минуты надежной путевкой в грядущую романтическую жизнь. Она даже в самых страшных кошмарных снах не могла предположить, какие жестокие, экзамены ей, всему ее поколению, приготовила судьба, какую школу долготерпения и мужества, какие четыре года фронтового университета ждут ее в близком будущем. Но будущее — это завтрашний день, это то, о чем никто пока не знает, чего еще нет. До него еще надо дожить. И потому сегодняшние радости рождали счастливую надежду.

— Тебя зачислили? — перед Ларисой стояла девушка, темные волосы до плеч, лицо красивое, хотя и в легких веснушках, а в глазах, широко раскрытых, неподдельное счастье.

— Да, зачислили. Третья сверху моя фамилия.

— А моя девятая. Говорят, что девятка — счастливое число. Нам вместе учиться в одной группе. Давай начнем дружить? — предложила девушка и протянула руку. — Согласна?

— Согласна.

— Меня зовут Таня. А тебя?

— Лариса.

— У тебя красивое имя, — сказала Таня, — как у героини фильма «Бесприданница».

— Знаю, там Алисова играет, — ответила Лариса. — Но и у тебя не хуже. Тоже литературное, пушкинское.

Они бы и дальше продолжали беспечно щебетать, но в вестибюле появился долговязый дежурный с красной повязкой на рукаве и противогазом на боку.

— Вы что, вертихвостки, нарушение делаете? Не слышали воздушной тревоги?

— Мы… мы приказ тут читали, — стала оправдываться Татьяна.

— Зачислили?

— Да, да, зачислили, — Лариса закивала.

— Это хорошо. А теперь марш в убежище!

— Счас, дяденька! — озорно крикнула Лариса, устремляясь вниз по широкой лестнице, увлекая за собой Татьяну.

— Какой я вам дяденька, когда учусь на втором курсе. Погодите, доберусь я до вас, вертихвостки симпатичные! — раздавался за спиной голос дежурного. — Эй, не туда!.. Левее и вниз! Стрелками указан путь в убежище!..

С того времени прошло двенадцать лет. И сейчас, с вершин прожитых ею лет, оглядываясь назад, Попугаева с грустной радостью видела первые в ее жизни студенческие дни.

Она помнит, как в просторных залах минералогического музея они немного растерялись от обилия и красоты естественных образцов первозданной природы и еще больше уверовали молодыми сердцами в правильность выбранного жизненного пути и профессии. Попугаева с невольной улыбкой видит себя ту, семнадцатилетнюю, которая впервые попала в богатейший мир бесценных экспонатов, для которой надписи и мудреные названия тогда ровным счетом ничего не значили. Тогда ее привлекали лишь внешняя красота да простое богатство — самородки золота, платины, серебра да драгоценные камни — прозрачные кристаллы алмазов, ярко-алые рубины, густо-зеленые изумруды. Неужели и им придется искать в дикой природе такие дорогие камни? От одной такой мысли захватывало дух.

— Смотри, Лариса, какой алмазище, — Татьяна тыкала пальцем в ограждающее стекло.

— Красота!

Татьяна все искала бриллианты, но почему-то их не находили среди естественных образцов. Попугаева с улыбкой вспоминает, как они были наивны, Даже трудно поверить в такое. Неужели тогда не знали, что бриллианты — это отшлифованные алмазы? Лариса может с уверенностью сказать, что знала, но все же хотелось найти и посмотреть бриллианты.

А потом подолгу рассматривали густо-красные кристаллы гранатов. К их удивлению, оказалось, что и Лариса и Татьяна недавно взахлеб читали «Гранатовый браслет» Куприна.

— Вот это была любовь! — Татьяна вздыхала, и было видно, что она завидовала героине книги. — До самой смерти сплошное самопожертвование. Не то теперешние парни — сплошные приставалы.

— Любовь, конечно, сильная, — согласилась Лариса. — Только мне такие типы не нравятся.

— Почему?

— Потому что безвольные и нецелеустремленные.

И они проходили мимо многих и многих ценных и уникальных минералов, не обращая на них ровно никакого внимания, равнодушно скользя по экспозициям наивно самоуверенным взглядом. Эх, молодость, молодость! Попугаева потом не раз, стыдясь самое себя, вспоминала тот первый студенческий поход в музей. Особенно после войны, когда уже училась в университете и была настоящей студенткой. Музей после войны восстановили, однако многие редкие образцы были безвозвратно утеряны, и о них лишь вспоминали те, кто бывал в залах еще до блокады.

Залы минералогического музея стали для Попугаевой своеобразной аудиторией, где она проводила многие свободные от учебы часы. Здесь наглядно можно было видеть и получить исчерпывающее представление о величайшем могуществе нашей планеты, познакомиться с неисчерпаемыми сокровищами и природными богатствами родной страны. И если семнадцатилетняя Лариса проходила мимо уникальных уральских самоцветов, то уже потом, через четыре года долгой войны, студентка, другими глазами рассматривала редкостные образцы. Что говорить, с давних времен пользуются мировой известностью драгоценные камни Урала: бархатисто-фиолетовые аметисты, сочные изумруды, не уступающие по своей красоте лучшим изумрудам Колумбии, многоцветные турмалины, нежно-голубые топазы, янтарно-желтые гелиодоры, удивительные аквамарины. А как богат и своеобразен мир пестроцветного камня! Причудливы и фантастически ошеломляющи нарисованные рукой природы картины на уникальных образцах яшмы; великолепны, словно выведены искусным мастером, задумчивые узоры малахита, ярка и разнообразна палитра красок у порфиров и мраморов…

Знаменитый Малахитовый зал Зимнего дворца отделан из редкостной двухсотпятидесятитонной глыбы чистейшего малахита, найденного в 1836 году иа Меднорудянском месторождении близ Нижнего Тагила. А великолепной красоты саркофаг, который хранится в Петропавловском соборе, выточен искуснейшими мастерами из крупной монолитной глыбы розового орлеца (родонита), весившего, почти пятьдесят тонн, добытого на Среднем Урале. А уникальная карта Франции, выложенная из многоцветной яшмы! Это выдающееся произведение находится в Лувре и снискало русским мастерам высшую награду Всемирной выставки 1900 года в Париже, а ее автор В. Мостовенко был награжден Командорским крестом Почетного легиона.