Друзья легко переключились на более интересную для них тему.
… – Правда, мы поедем не как самостоятельная команда, а будем аккомпанировать…
– Кому? – помрачнел Джон.
Пол опасливо покосился на него, но делать было нечего.
– Джонни Джентлу.
Под Ленноном как будто взорвалась пачка динамита.
– Что?!! – завопил он, слетев с дивана, и лихорадочно забегал по комнате. – Этому придурку?! Да я пою в сто раз лучше его! – он в грозной позе остановился перед Полом. – Ты с ума сошел!
– Да я-то здесь при чем? – стал оправдываться тот. – Ларри искал именно аккомпаниаторов на гастроли Джентла. Он устроил конкурс, и выиграла наша запись…
Эти слова бальзамом пролились на уязвленную душу Джона.
– А кого Ларри еще слушал? – спросил он, садясь на диван.
– «Дерри и Сеньоров», «Рори Сторма и Ураганов», «Касса и Казанов»… Он прослушивал их живьем, в «Голубом Ангеле»[17].
– И выиграли мы?! – глаза Джона округлились. Пол перечислял названия лучших ливерпульских групп!
– Выиграли! – подтвердил Пол гордо. Но против истины идти не смог и добавил: – Я согласился на оплату в два раза ниже остальных…
– Ах так! – Джон, которому сразу стало все ясно, снова растянулся на диване. – В таком случае, я никуда не еду.
– Тогда ты женишься, – напомнил Пол.
– Шантажист! – простонал Джон. – Авантюрист! Интриган проклятый! Ладно. А с остальными ты разговаривал?
– Джордж – за.
– И папочка с мамочкой отпускают малютку одного?
– Он говорит, они и не заметят… А на барабанах будет стучать Томми Мур. Знаешь такого? Он работает грузчиком на заводе по производству бутылок Гарстона.
– Да. Знаю. Стучит-то он ничего… Но он же старый, ему двадцать пять!
– Других свободных барабанщиков в городе нет. А ты видел ударника «Ураганов»?! – в голосе Пола прозвучало восхищение. – Его зовут Ринго…
– Не обращал внимания, – отмахнулся Джон. – А со Стюартом ты разговаривал?
Пол замялся.
– Знаешь, Джон… Я думаю… Может, не стоит с ним разговаривать…
– Это еще почему? – спросил Джон с нескрываемой угрозой.
Пол взял его за руку и произнес как мог проникновеннее:
– Джон. Ну, Джон! Я знаю, что он твой лучший друг… Надо поберечь его. И он не бас-гитарист…
– Да?! – вскричал Леннон, выдергивая пальцы из ладони Пола и садясь. – А кто бас-гитарист? Может, ты? А?!..
– Нет, я – не бас-гитарист, – убежденно ответил Пол. – Но я и не играю на бас-гитаре… И Стью не играет, а только делает вид! Будь справедлив, признай, у него нет никаких способностей к музыке…
– А к живописи? – спросил Джон неожиданно вкрадчиво.
Пол удивился, при чем здесь живопись, но, чувствуя какой-то подвох, решил быть осторожным:
– Если честно, по-моему, тоже… Та картина, которую он месяц назад показывал нам…
– Которую он нес на конкурс в «Галерею»? – уточнил Джон, довольный, что разговор двинулся как раз в нужном ему русле.
– Да-да-да, – подтвердил Пол. – Так вот, Джон. Только не говори об этом Стью, а то он обидится… Но, я думаю, это просто кошмарная мазня! Я мало что понимаю в картинах, но жюри конкурса, по-моему, просто выкинет ее на помойку…
Джон покивал, выдерживая паузу. Потом снял очки, протер их краем рубашки и вновь одел… Внимательно посмотрел на Пола и, наконец, заговорил:
– Ты не справедлив к себе, мальчик. У тебя прекрасное эстетическое чутье. Как в живописи, так и в музыке. Так вот, Пол, – усмехнулся он, передразнивая интонации собеседника. – Только не говори об этом Стью. Но он стал лауреатом этого конкурса и получил премию – шестьдесят пять фунтов!
Пол присвистнул.
– Столько ты, друг мой Бетховен, на своей музыке еще не заработал и за все время… Между прочим, на эти деньги Стью покупает настоящий бас. «Хоффнер Президент».
Все. Последнее сообщение просто размазало Пола по стенке, сделало абсолютно бессмысленными все его претензии. Но тот и не расстраивался по этому поводу. Наоборот, вскочив, он запрыгал по комнате:
– У нас будет настоящий бас! Самый пренастоящий бас!
– Да! – поддержал его Джон в эйфории от того, как блестяще он провел защиту казалось бы безнадежного дела подсудимого Сатклиффа. – Бас будет!
В этот миг дверь его комнаты отворилась, и в нее заглянула Синтия. – А свадьбы – не будет! – рявкнул Джон и помахал пальцем у нее перед носом.
Из уважения и доверия к Стюарту директор художественного колледжа позволил ребятам взять в поездку принадлежащую этому учебному заведению аппаратуру.
Сидя на колонках в актовом зале колледжа они ожидали автофургон. Тот самый, в котором, собранной пройдохой Ларри Парнсом труппе, предстояло в течении пятнадцати дней колесить по северо-восточному побережью Шотландии – Экоссу.
Ларри поставил обязательное условие: музыканты должны быть в одинаковых костюмах. Но ничего одинакового, кроме школьной формы у них не нашлось.
Взвинченное настроение находило выход в том, как они восхищались купленной Стюартом гитарой. Она была черной с белой пластиковой передней панелью, и это прекрасно сочеталось с их черными брючками и белыми рубашками.
Не меньшее уважение вызывала и ударная установка Томми Мура. Но это была «чужая» установка… А бас был «свой»! Он переходил из рук в руки, и они по очереди вставали с ним в эффектные позы.
Среди прочей болтовни всплыл и вопрос о названии.
– Слушайте, – предложил Стюарт, – может быть, хватит уже нам называться так по-идиотски? Ведь никого из «Куорри Бенк Скул» среди нас уже давно нет.
– Это точно! – подхватил Джон. – Название надо новое. Только какое?
– Давайте, назовемся «Ливерпульские звезды», – предложил Пол мечтательно, но Сатклифф сморщился, словно откусил лимон, а остальные засмеялись и заулюлюкали.
– Да-а, мальчик, – протянул Джон. – С таким названием не рок-н-ролл играть, а опереточные арии петь. В доме для престарелых.
– Придумайте лучше, – обиделся Пол и стал с безразличным видом терзать бас-гитару Стью.
– «Большой Джон и Морские Волки» – изрек Леннон, не страдающий избытком скромности.
– Не «большой», а «длинный», – заметил великовозрастный Томми Мур, ревниво относящийся к статусу самого взрослого из них.
– Но почему «Морские Волки»? – оторопел Стюарт.
– Красиво, – объяснил Джон. – И вы все оденете тельняшки.
– Но сейчас у нас нет тельняшек, – мстительно заметил Пол, не выдержав. – Белые рубашки и «Морские волки» как-то, между прочим, не сочетаются…
Тут, внезапно выйдя из медитативного оцепенения, подал голос Джордж:
– Тогда – «Лунные собаки».
– О, нет! – возвел глаза к небу Джон. – Этот бойскаут сведет меня в могилу…
– А что? – заступился Стюарт. – Как минимум, оригинально. Только лучше уж не «лунные», а «серебряные». – И он объявил, подражая интонациям эстрадного конферансье. – Итак, леди и джентельмены, сейчас для вас будут выть знаменитые ливерпульские «Серебряные…»
– «…козявки», – все так же отрешенно закончил за него Джордж.
Стью осекся.
– Козявки? – переспросил он. – Почему козявки? Если ты это о себе, то, возможно, ты и прав…
– Классно, Стью! – с горящими от возбуждения глазами перебил его Джон. – «Жуки»! И к черту «серебрянные». «Жуки», и все тут! «Beetles». Хотя нет, лучше через «Эй», от слова «бит»! Да! – он огляделся с видом человека, внимающего глас свыше. – Открою вам. Как-то привиделся мне человек, который вышел из объятого пламенем пирога и сказал: «Отныне имя вам – „Beаtles“, и писаться это будет через „Эй“»!..
Все довольно заржали. Странный юмор Джона всегда имел успех в этой странной компании.
Магические слова «турне» и «гастроли» заставляли работать фантазию Пола в самом романтическом направлении. На деле, однако, все оказалось вовсе не так мило, как рисовалось его разгоряченному воображению.
Выяснилось, что выступать им предстоит на самых захудалых площадках региона. Слякоть не позволяла играть на открытых сценах, зато в наскоро прибранных амбарах или, в лучшем случае, в грязных кабаках – вполне.
Певец Джонни Джентл сам вел автофургон по ухабам загородного шоссе, кляня при этом все и вся: музыку, музыкантов, Британию, королеву, Ларри Парнса, погоду и себя самого за то, что ввязался в это сомнительное предприятие.
Если бы он знал поименно всех жителей Шотландии, он не премянул бы разъяснить, каким странным способом каждый из них появился на белый свет…
Первое приключение случилось в первый же вечер.
Прибыв в Стонхейвен, пустынный городишко населением в несколько тысяч человек, и выяснив, что завтра им предстоит играть в ресторане «Вереск и Хмель», гастролеры расположились на отдых в двух комнатах дешевой двухэтажной гостиницы. «Старшие» – Парнс, Джентл и Том устроились в одной комнате, остальные – в другой.
Джордж мучил гитару, а Джон, Стью и Пол валялись на кроватях, рассуждая о прелестях вольной жизни бродячих музыкантов, когда из-за тоненькой стенки раздались пьяные песнопения. Друзья переглянулись. А чем хуже они? В конце концов, они впервые, и не без боя, вместе вырвались из-под опеки родственников. Они участники настоящего турне!