— Я и не сомневаюсь, — спокойно сказал Терещенко, — после вашего броска с пистолетом я больше ничему в вас не удивляюсь, спасибо за предложение.
— Угу, — ответил Керенский и, пожав руку Терещенко, ушёл со смешанным чувством того, что он так и не понял, кто такой Терещенко и на кого он работает, на себя или на кого-то другого.
Глава 7. Разговор
Демократия — это такое государство, где суверенный народ, руководимый им же самим созданными законами, делает сам всё то, что возможно, и при помощи своих представителей — все то, что он не может делать сам… Нужно подавить внутренних и внешних врагов Республики или погибнуть вместе с нею; а в данном положении первым правилом вашей политики должно быть управление народом при помощи разума и врагами народа — при помощи террора.
Максимилиан Робеспьер
В английском посольстве всё было тихо и спокойно, несмотря на бурные события, происходящие в городе и стране, в которой оно находилось. Два джентльмена, присутствовавшие здесь, бывали в этом месте нечасто, предпочитая встречаться в других. Но сегодня к такому выбору их вынудили обстоятельства.
Мистер Х и мистер У сидели у камина, богато украшенного чудесными изразцами. Было довольно прохладно, что являлось неудивительным для Петрограда, да и для Лондона характерно в равной степени.
Та же промозглая сырость, тот же постоянно моросящий дождь и туман, временами наползающий со стороны не очень далёких болот или моря, довершали картину уныния. Но ярко горевший огонь в камине развеивал эту мрачную атмосферу. Засыпанный в очаг уголь давал сильный жар и давно уже просушил стены здания, построенного на века.
Разговор происходил очень интересный.
— Что вы думаете, майор, о Керенском?
Человек, к которому обратились с вопросом, был широк в кости, белолиц и обладал такими чертами лица, что не сразу запоминаются. Здесь его знали, как Сергея Ивановича Михайлова. Ну, а настоящее имя этого человека было настолько же далёким от его русской фамилии, сколь и его речь от речи русского крестьянина из самой глубинки.
— Керенский? Я понимаю ваш вопрос, сэр. Этот человек сильно изменился. Кардинально изменился, это словно другой человек. Тем, кем он был до революции, и кем он стал после неё… Эта метаморфоза не поддаётся никакому логическому объяснению.
Его собеседник, импозантный человек, одетый в непритязательный, но хорошо сшитый твидовый костюм, потянулся к небольшому столику, который был заставлен коробками с сигарами, бутылкой шотландского виски, бутылкой с содовой и двумя вычурными фужерами. Рядом с коробкой сигар лежала сигарная гильотина, спички и чистое накрахмаленное полотенце.
Джентльмен подхватил бутылку, плеснул из неё в фужер на полпальца виски и щедро разбавил его содовой.
— Сэр, вы по-прежнему разбавляете сей благородный напиток содовой?
— Да, майор. Я слишком долго жил в Индии, чтобы расстаться с этой дурной привычкой. Это вы всё больше с революционерами работали в Европе, мне же пришлось вдоволь поездить по всему миру, чего и вам желаю.
— Спасибо, сэр!
— Вы понимаете, майор, зачем мы с вами сейчас разговариваем и почему именно о Керенском?
— Естественно, сэр!
— Что вы думаете по этому поводу?
— Начиная с марта месяца так называемый вождь революции стал вести себя очень странно. Тому виной травма головного мозга, ссылаясь на которую он заявил, что ничего не помнит, в том числе и того, что состоял секретарём масонской ложи. На предлагаемые ему пароли от ложи и прямые намёки никак не реагировал и вообще, по нему видно, что он ничего в этом не понимает, хоть и догадывается, но именно, что догадывается.
— То есть, он вообще не понимает кем был?
— Вот именно, сэр! Он узнаёт людей, но словно открывает их заново.
— То есть, он не стал предателем, прейдя на другую сторону, а просто повредился умом?
— Видимо, это так. Мы анализировали его поведение, даже привлекали психиатра, описывая признаки, но не называя напрямую. Он подтвердил, что это частичная потеря памяти и нарушение сознания, вплоть до изменения поведенческой реакции в результате непрерывного стресса. Проще говоря, он забыл не только людей, но и все свои фобии и эмоциональную ментальность. То есть стал другим человеком, без страха и упрёка, избавившись полностью от всего багажа жизни, до этого прожитой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот как? Вы оправдываете свой профессионализм. Ясно, но все последующие поступки Керенского нельзя назвать глупыми. Наоборот, он, кажется, всеми руками вцепился во власть.
— Согласен с вами, сэр. Здесь очень много неясного. Изначально никто на него не ставил и все даже радовались, что этот ничтожный выскочка оседлал бешеного красного коня революции. Это не должно было долго продлиться. Но неожиданно для всех он стал успешно бороться с преступностью, создав для этого две разные силовые структуры.
— Да, давайте остановимся на этом подробнее. Его должны были уничтожить эсеры, но удивительным образом Керенскому удалось избежать смерти. Как это могло получиться?
— По агентурным сведениям, он привлёк на свою сторону старые жандармские кадры, об этом стало известно совсем недавно. Бюро особых поручений, созданное Керенским, возглавляет бывший жандарм генерал Климович, Совет общественного порядка, видимо, генерал Брюн, бывший полицейский. Остальные люди, которые официально назначены, таковыми и являются.
— То есть, он привлёк в революционное Бюро тайную полицию, согласно её профилю, а в милицию — бывшего полицейского?
— Так и есть.
— Это плохо. Плохо тем, что Керенский хорошо понимает, кто есть кто, и адекватно реагирует на атмосферу всеобщего хаоса. Для любого европейца было бы логично привлекать старые кадры, так как новые ничего не знают и не умеют. Особенно актуально это в России. Кем мы сможем его заменить, если он начнёт действовать вразрез с нашими интересами?
— Пока и некем. Лидеры эсеров Чернов, Савинков, Кац и другие убиты, кто-то разбушевавшейся толпой, кто-то в результате неудачного покушения на Керенского.
— То есть, не его руками или руками его подчинённых?
— Есть определённые сомнения, сэр. Но это ещё не всё. Исчез лидер большевиков Ленин, но исчез в Финляндии, предположительно, украден и убит, возможно, что содержится в тюрьме. Данных пока по нему никаких нет. Кто его выкрал и зачем — неизвестно. Остальные второстепенные лидеры революционных партий в основной своей массе уничтожены в ходе штурма китайцами Петропавловской крепости и Таврического дворца. Концов, кто это сделал, мы не нашли. Китайцы молчат о тех, кто их нанял или спровоцировал. Матросов бесполезно спрашивать. Очевидно, что в одном случае была провокация, но в общем хаосе этого понять просто невозможно.
— Вы забыли, майор, об ещё одном игроке в этом театре абсурда, о немецких шпионах.
— Насколько я знаю, они тоже понесли значительные потери своих агентов и вербуют других, занимаясь пересылкой новых исполнителей через Финляндию и частично Румынию.
— Да, я знаю, у нас с ними есть определённая договорённость по этому поводу. Мы не мешаем им, они не мешают нам. «Джерри» (немцы) организовали тайные центры подготовки русскоязычных боевиков, как в Германии, так и в Финляндии. Их агенты готовы проводить диверсии в городах и портах, особенно в Петрограде. В этом немцам нет равных. Они уже провели блестящие диверсии в порту Мурманска и на Чёрном море. Насколько я знаю, готовится масштабная диверсия в Казани на пороховых складах и заводе. А что по боевым группам эсеров и большевиков? Где Красин?
— Сэр, по согласованию с вами и с сэром Бьюкененом, партию социал-революционеров предлагалось принести в жертву, дав возможность реализовать себя партии большевиков, как наиболее радикальным и фанатичным приверженцам разрушения самодержавия. Меньшевики и эсеры проникнуты идеей продолжать войну, вдохновляемые и понукаемые французами, они уже сыграли свою роль и больше не нужны. Это тем более очевидно сейчас, когда они фактически срослись с кадетами. Большевикам же этого мало, они стремятся разрушить саму государственность империи и развязать гражданскую войну, что хорошо.