— Шани, милая, — раздался голос Ханы Кин. Женщина села рядом с ней, аккуратно и мягко нарушая ее одиночество. Шани всхлипнула. Теплая рука легла на ее плечи.
— Простите, госпожа Кин. Я просто устала, — еще один всхлип.
— Все будет хорошо, моя дорогая. Все будет хорошо. Ты со всем справишься. Мы всегда справляемся.
***
На следующее утро большой зал женского дома оказался набит битком. Какой бы ни была репутация госпожи Мотоко, на ее урок пришли не только все невесты, но и их сестры, наставницы и даже служанки. Сперва всем было немного неловко, девушки шутили, смеялись и краснели, но Мотоко удалось вызвать в них интерес. Любопытство. Она с увлеченностью и страстью рассказывала о том, что многие матери называли грязным, нечистым или платой за удачное супружество. Мотоко же относилась к этому проще, легче. Она рассказывала не только, как доставить удовольствие мужчине, но и как получить его от мужа. Матери сперва недовольно багровели, а потом, вдруг, и сами притихли и начали слушать.
После урока Мотоко заняла комнатку для чаепитий, готовая выслушать, если у девушек остались вопросы, которые им не хотелось бы обсуждать при всех. В комнатку выстроилась очередь, выходившая даже на улицу. Госпожа Мин, даже если и была недовольна, виду не подавала. Лишь сетовала на современную молодежь и распущенные нынешние нравы.
Яра тоже хотела занять место в очереди, но мама позвала ее на встречу с отцом. Все та же уютная беседка, но в этот раз без пристального надзора Харуки Мин. Отец уже ждал их внутри. Они отпустили слуг и задернули полог.
Макото Кин выглядел встревоженным.
— Что-то случилось? — спросила Яра. В чертах матери тоже читалась нервозность.
— Утром пришел посыльный от императора. Он рассчитывает сегодня вечером прислать свадебные подарки. После этого помолвка будет считаться заключенной, — невесело проговорил папа.
— Это же хорошо.
— Милая, — мама взяла ладони Яры в свои руки. — Пойми, мы желаем тебе добра. Стать избранницей императора — это почетно. Но ты наш единственный ребенок, и единственное, чего мы для тебя желаем — это счастье. И если ты считаешь, что будешь несчастна, мы поймем и откажемся от предложения. Вернемся домой, и будем жить, как раньше.
— Но вы же сами хотели, чтобы я вышла замуж, — непонимающе вскинула брови Яра.
— Да, звездочка. Но поверь, заинтересованности в тебе императора на фестивале будет достаточно, чтобы исправить твою репутацию. Ты сможешь выбрать любого жениха.
— При дворе опасно, — подтвердил отец. — На тебя будут давить. Тебя будут ненавидеть. Если заинтересованность императора в тебе пропадет, ты станешь просто… украшением двора. Или же тебя сошлют. Повезет, если обратно к нам. Это жестокий мир.
— Гораздо хуже, чем здесь.
Яра опустила глаза. Попыталась представить, как вернется домой, в родную провинцию. Как снова будет по утрам гулять по швейной мануфактуре. Как в один прекрасный день кто-то из отвергнувших ее женихов сам явится с дарами, и через несколько дней она станет матерью одного-двух сыновей. Как ей будут кланяться, посмеиваясь над прошлыми слухами о ее проклятии. И как какая-нибудь Ики Чен будет принимать дары императорского двора.
«Вы жалкие. Вы согласны на меньшее. А я себе цену знаю», — слова Ики прорвались через память и хлестнули Яру, словно кнут по обнаженным нервам.
— Я справлюсь, — ответила девушка. — Мы зашли так далеко, нельзя соглашаться на меньшее.
Родители согласно кивнули. Но радости в их глазах не было.
***
Ики Чен старательно выбирала наряд для номера. Нужно было лучшее платье, лучшие заколки и подвески. Они с Ярой, скрипя зубами, за завтраком договорились исполнить танец журавлей. Он был сложный и быстрый, и действовать нужно было слаженно. Харука Мин весь день наблюдала за их приготовлениями, чтобы убедиться, что все отрепетировано идеально и девушки не норовят наступить друг другу на ноги. Яра выглядела собранной и сдержанной. В душе Ики же плескался жидкий огонь. О, нет. Она не собиралась отступаться от своего плана. Но теперь, она поняла, нельзя было действовать своими руками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда в комнату зашла Умэ, чтобы сделать Ики прическу, девушка попросила сестру выйти из комнаты и отдохнуть. После ночного разговора Шани действительно выглядела неважно.
Наконец, оставшись наедине с немой служанкой, Ики дала волю улыбке.
— Понравилась тебе моя подвеска? — спросила она, отмечая висящий на шее девушки кусочек хрусталя. Служанка кивнула и принялась заплетать волосы мягче. Аккуратнее.
— Хочешь, я подарю тебе целую шкатулку. Сможешь купить себе целый дом и скотину, — предложила Ики. Умэ заинтересованно вскинула бровь. — Сделай так, чтобы Яра Кин оказалась наедине с мужчиной. И чтобы это увидел император. Сможешь?
Умэ задумчиво опустила взгляд. А потом кивнула.
***
Наряд госпожи Мотоко пришелся Яре впору. Он лишь слегка напоминал сшитые по моде империи платья — силуэтом и широкими рукавами. Но вот узкий подол широко распахивался при ходьбе благодаря широким разрезам, и из-под плотного многослойного шелка показывались тонкие полупрозрачные нижние юбки. Ноги было все еще не видно, но их очертания будоражили воображение, да и двигаться в таком наряде было куда проще. Вместо тяжелых камней и жемчуга платье было расшито красными шнурами, как военный наряд. На фоне сверкавшей украшениями Ики Чен Яра смотрелась неприметно. Когда они зашли в зал главного дома, все взгляды тут же устремились к младшей девушке. Яра выглядела сдержанно. На первый взгляд, даже слишком. Но когда дело дошло до танца, все изменилось.
Выбранный ими танец требовал подвижности. Резкие повороты, взмахи руками, хлопки, все должно было быть безукоризненно и синхронно. И Ики прогадала. Тяжелые украшения и многослойные юбки выматывали ее сильнее, чем необходимость попадать в ритм, а Яра рядом с ней легко порхала, почти не сдерживая улыбки. Подбрасывала веер и ловила его, и то и дело оглядывалась на партнершу, чтобы та не оступилась и не совершила ошибки. Ну, точь-в-точь старшая сестра.
Когда отзвучали последние ноты, девушки поклонились друг другу, залу, и вернулись на свои места. Их место тут же заняли другие.
Яру и Ики, как и накануне, посадили между императором и генералом-губернатором Джао. Приблизившись к правителю, Яра поймала на себе оценивающий, полный одобрения взгляд.
— Я так понимаю, госпожа Мотоко уже взяла Вас под свое крыло, — усмехнулся он.
— Она очень добра, — склонила голову Яра, глазами ища Мотоко. Та, сидя рядом с Юном, отсалютовала ей бокалом вина.
— В зависимости от фазы Луны. Можно сказать, Вам повезло, госпожа Кин, — усмехнулся император.
— Ах, ну как славно и ладно вы танцевали, девушки, — радовался Джао. — Это настоящий дар, как высшая красота.
— Ваши слова льстят нам, — улыбнулась Ики Чен, ища глазами немую служанку. Та с невозмутимым видом разносила вина.
— И в мыслях не было вам льстить, госпожа Чен.
Ики готова была вылить на себя хоть целый кувшин вина, лишь бы сбежать из-за стола. Но Харука Мин пока была в зале и пристально следила за своими «воспитанницами». Больше всего ее волновало, не решат ли юные неразумные девушки поделиться с другими гостями информацией, полученной утром от госпожи Мотоко.
Когда выступление следующих девушек окончилось, император поднялся со своего места. Все последовали за ним.
— Пожалуйста, продолжайте наслаждаться вечером. Я скоро к вам присоединюсь, — небрежно бросил правитель и удалился в компании трех слуг. Ики бешено вращала глазами, прожигая Умэ взглядом. Та лишь показала ей раскрытую ладонь, мол, жди. Не сейчас.
Ики повернулась к Яре и сладко улыбнулась.
— Послушай, я подумала над нашим с тобой общением. Я погорячилась. И была неправа, — сказала она. В глубине души она ожидала, что сейчас Яра едко усмехнется или с видом величейшего снисхождения соизволит простить ее, но та лишь улыбнулась. На ее лице было облегчение. Она протянула Ики руку.