Можно привести пример для иллюстрации. Государственное учреждение заключило договор с частным контрагентом. Если этот контрагент нарушит договор, то государственное учреждение получит полное возмещение своих убытков. Если же нарушителем договора будет государственное учреждение и частный контрагент не сможет получить полного возмещения убытков из-за нехватки денег у государственного учреждения, государство покроет такие убытки лишь в пределах утвержденной сметы. Остальная сумма убытков останется невозмещенной. Совершенно очевидно, что данная норма закона является прямым нарушением статьи 6 Конституции Республики Казахстан – защищает государственную собственность более полным образом, чем частную собственность. Требование Конституции о равенстве защиты нарушается.
Хотя Постановление Конституционного Совета было принято еще в 1999 г., только недавно Правительство РК подготовило проект Закона об изменении пункта 1 статьи 44 ГК. Однако и в этом проекте оно попыталось обойти Постановление Конституционного Совета. Вместо того чтобы исключить соответствующее положение пункта 1 статьи 44 ГК, противоречащее Конституции, в проекте оно было полностью сохранено, лишь включен запрет государственному учреждению выходить за пределы сметы. Сразу же возникает вопрос: а если учреждение вышло за пределы сметы? Государство в этом случае опять же не отвечает, т. е. проект возлагает на третьих лиц обязанность следить, вышло или нет учреждение за пределы сметы, что в принципе нереально. Таким образом, Правительство пытается просто обмануть и Конституционный Совет, и Парламент.
Еще более разительные примеры показывают, к чему ведет неуемная законотворческая энергия, направленная на составление собственных банковских законодательных актов. Известно, что проекты многих законов разрабатывались и изменялись специалистами (в том числе – зарубежными), непосредственно привлекаемыми Нацбанком для этой цели. Специалисты, естественно, стремились через проекты таких законов реализовать концепции и идеи руководителей Нацбанка. Здесь особенно четко проявляются намерения не столько улучшить государственное регулирование в области свободного рынка, сколько через такое регулирование управлять свободным рынком властью многочисленных чиновников. А с гражданским законодательством, требующим соблюдения принципов частного права, вообще не считаться.
Возьмем, к примеру, Закон от 31 августа 1995 г. «О банках и банковской деятельности». Статья 4 данного Закона определяет, что банковская деятельность регулируется Конституцией, международными договорами, а также нормативными правовыми актами Нацбанка. Словесная формула явно противоречит действующему тексту пункта 3 статьи 3 Гражданского кодекса, где четко определено, что отношения между банками и их клиентами, а также отношения между клиентами через банки регулируются гражданским законодательством. А ведь это главная область банковской деятельности.
В статье 718 Гражданского кодекса сказано, что за пользование предметом займа заемщик выплачивает вознаграждение заимодателю в размерах, определенных договором. Исключения могут быть предусмотрены законодательными актами. Статья же 6 Закона о банках и банковской деятельности устанавливает абсолютный запрет без лицензии банка выполнять денежные банковские операции в качестве не только основной, но и дополнительной деятельности. А статья 30 того же Закона относит предоставление займов на условиях платности к банковским операциям. Значит, любые денежные займы, столь распространенные в гражданском обороте, в том числе: помощь постоянному хозяйственному партнеру, учредительный кредит, кредит дочерней организации, кредит внутри консорциума, денежная помощь фирмы своим сотрудникам, наконец, дружеские услуги, если они предусматривают вознаграждение, хотя бы для покрытия инфляции, возможны только после получения разрешения Нацбанка! Допускаемое Гражданским кодексом исключение превратили в общее правило.
Статья 16 того же Закона предоставляет Нацбанку право при определенных условиях принимать решение о принудительном выкупе акций банка второго уровня у его акционеров по цене, определяемой исходя из размера фактического капитала на день выкупа (в принципе, такая цена может быть и нулевой). Таким образом, производится принудительное прекращение права собственности акционеров на свои акции, что прямо противоречит статье 249 Гражданского кодекса, устанавливающей исчерпывающий перечень оснований принудительного прекращения права собственности.
А вот подготовленный специалистами Нацбанка Закон об акционерных обществах от 16 июля 1998 г. В первой же статье говорится, что его общие правила применяются лишь в случаях, если законодательными актами о банковской и страховой деятельности не установлены иные правила. Вот так, уважаемые коллеги и не менее уважаемые акционеры, оказывается, акционерное общество – важнейшее юридическое лицо гражданского оборота – подчиняется не гражданскому, а банковскому и страховому законодательству!
Вот что значит необузданная жажда подчинить своей власти все формы и участки денежного оборота.
Ну, а сам текст Закона об акционерных обществах, подготовленного Нацбанком, страдает совершенно необъяснимыми ошибками. В инструменты правового регулирования вводятся совершенно чуждые для нашей правовой системы понятия, которые так и остаются практически не востребованными, вроде открытого народного общества, квалифицированного инвестора, частного способа размещения акций общества, объявленного капитала общества (противопоставляемого выпущенному капиталу).
Пункт 3 статьи 12 почему-то устанавливает прекращение действия учредительного договора с момента государственной регистрации общества. Становится непонятно, почему же в статье 11 предусмотрено включение в учредительный договор условий о будущей деятельности общества (пункт 1). Ведь такие условия утратят силу как раз перед наступлением будущего.
В Закон включена странная глава V «Дополнительная эмиссия акций по решению суда», явно противоречащая и налоговому законодательству, и законодательству о банкротстве, и вообще – юридической логике.
Впрочем, Закон содержит такие неустранимые противоречия, что менее чем через два года после его принятия было принято решение не просто о его изменении, а о необходимости замены его новым Законом об акционерных обществах.
Нам кажется, что непринятие многих положений ГК нацбанковскими руководителями вытекает из того, что почти все они проходили стажировку в основном в странах англосаксонской системы права. У нас есть сильное подозрение, что они имеют очень смутное представление о различиях между англосаксонской и континентальной системами права (к которой принадлежит Казахстан). Между тем это – две совершенно различные правовые семьи. Многие понятия, характерные для англо-американской системы права, являются чуждыми для правовой системы Казахстана. Цивилисты Казахстана все десять лет независимости вели и ведут борьбу с американскими советниками, которые пытались навязать нам неприемлемые для континентальной системы понятия. Один из примеров того, что получается, когда им все же удается это сделать, является Закон об акционерных обществах от 10 июля 1998 г., который доказал за три года действия свою несостоятельность, так что Нацбанку пришлось представлять в Парламент новый проект.
Для полной ясности хотим проинформировать читателей о том, что в 1998 г. разрабатывалось два проекта Закона об акционерных обществах: один – Национальным банком (вернее, его американскими советниками), второй – рабочей группой цивилистов. К сожалению, Министерство юстиции приняло решение о представлении в Правительство варианта Нацбанка, на который наша рабочая группа написала три отрицательных заключения.
Недавно один из комитетов Мажилиса Парламента РК обратился в НИИ частного права с просьбой дать заключение по проекту Закона об акционерных обществах. Мы дали положительное заключение, ибо проект нового Закона воспроизводит те основные идеи и положения, которые были заложены в том проекте, который наша группа готовила в 1998 г.
Многие серьезные замечания вызывает подготовленный Нацбанком Закон о страховой деятельности, упорно рекламируемый руководителями Нацбанка как самый передовой в этой области, хотя он попросту пренебрегает полнотой регулирования основных отношений, ради которых создавался, – отношений между страхователями, застрахованными и страховщиками. Основное внимание в этом Законе уделено образованию инфраструктуры так называемого страхового рынка, управляемого и действующего по разрешениям Нацбанка, но вовсе не непосредственным видам страховых правоотношений. Закон отказывается от привычных и понятных видов и форм страхования, вместо которых вводится сложная структуризация страховой деятельности (отрасли, классы, виды), трудновоспринимаемая страхователями и практически малополезная. Зато обязательные виды страхования, где государственное вмешательство действительно необходимо в значительно большей степени, нежели при добровольном страховании, то они хотя и упоминаются данным Законом, но до сих пор еще остаются во многом неурегулированными законодательными актами. Впрочем, развернутую оценку Закон о страховой деятельности уже получил в статье профессора А. И. Худякова «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник», опубликованной в журнале «Юрист» № 12 за 2002 г.