Читать интересную книгу Только ты можешь спасти человечество - Терри Пратчетт

Капитан подняла взгляд.

Перед ней стоял почти весь экипаж. Все были заметно смущены — кроме Канонира. Тот чуть не лопался от самодовольства.

— Да? — сказала Капитан.

К ее удивлению, заговорил не Канонир. Заговорила Штурман, невысокая спокойная скрр-иии, страдающая ранним выпадением чешуи.

— Гм…

— Да? — повторила Капитан.

— Гм… Нам… это значит, всем нам… — выдавила готовая провалиться сквозь землю Штурман, — кажется, что… э-э… нынешний курс выбран… э-э… не лучшим образом. При всем нашем к вам уважении, — добавила она.

— В каком смысле? — спросила Капитан. Она видела через голову маленькой скрр-иии ухмылку Канонира. Ухмыляются скрр-иии бесподобно — их пасти просто созданы для этого.

— Нас… э-э… наш флот… по-прежнему атакуют. И последняя атака обошлась нам чрезвычайно дорого.

— Избранный остановил ее ценой собственной жизни, — напомнила Капитан.

— Гм. Он вернется, — сказала Штурман. — А два десятка наших товарищей — нет.

Капитан смотрела не на нее. Она сверлила взглядом Канонира: его ухмылка стала такой широкой, что без труда вместила бы полный набор бильярдных шаров и, пожалуй, кий в придачу.

Он их накрутил, мелькнуло у Капитана в голове, он. Все взвинчены, никто не способен рассуждать трезво, а он подзуживает. Надо было его пристрелить! Экипаж осудил бы меня, но это я бы как-нибудь пережила.

— Что вы предлагаете? — поинтересовалась она.

— Гм… нам — имеется в виду, всему экипажу, — промямлила маленькая скрр-иии, умоляюще косясь на Канонира, — кажется, что следует развернуться и…

— Дать бой? — поинтересовалась Капитан. — Сделать последнюю остановку?

— Гм. Да. Именно.

— Это общее мнение?

Офицеры закивали.

— Прошу прощения, мэм, — да, — сказала Штурман.

— Идея не нова, — протянула Капитан. — Ее пытались претворить в жизнь Космические Захватчики. И не только. Мы видели обломки. Все они умели нападать. И дрались до последнего. Дрались и погибали.

— Мы тоже… м-м… несем потери, — вставила Штурман.

— Я знаю. Мне искренне жаль, — откликнулась Капитан. — Но многие еще живы. И каждая минута отдаляет нас от опасности. Граница совсем рядом! Если мы остановимся… вы сами знаете, что тогда. Игровое пространство перестроится. Граница отступит. Земляне обнаружат нас. И…

— Погибнут, — перебил Канонир. — Победа будет за нами! Эти ваши «другие» — непроходимые тупицы. А мы нет. Мы можем победить. Мы покажем землянам, что такое война!

— Ну да, — согласилась Капитан. — Кому война, а кому мать родна… Войны плодят новые войны.

— И это говорит командующий, — фыркнул Канонир. — Командующий флотом. Жалкая трусиха!

— Когда мы вернемся домой… — начала Капитан.

— Домой? Наш дом здесь! Другого нет! Довольно болтать о Границе и родной планете… Кто-нибудь их видел? Нет! Это сказка! Мечта! Греза! Мы лжем себе. Фантазируем. Герой С Тысячью Запасных Жизней… Выдумки! Мы живем, размножаемся и умираем на кораблях! Это наша судьба. Выбора нет!

Глава 8

Переговоры — мирные, но очень громкие

Джонни открыл глаза в кабине истребителя.

Обычно он летел в стороне от флота, но сейчас оказался в самой его гуще, среди скррииийских кораблей.

Они двигались не в ту сторону.

На экране появилась продолговатая морда. Если бы не некоторые отличия в форме гребня и не легкий оранжевый отлив чешуи, этого скрр-иии можно было бы принять за Капитана.

— Вызываем корабль землян!

— Кто вы?

— Новый капитан. Приказываю вам…

— А что с прежним Капитаном?

— Она арестована. Приказываю вам…

— Арестована? За что? Что она сделала?

— Ничего. А теперь слушайте. У вас есть шестьдесят секунд, чтобы убраться из зоны обстрела. Отступить с честью. По истечении этого срока мы откроем по вам ураганный огонь.

— Погодите…

— Время пошло.

— Но…

— Конец связи. Умри, землянин!

Экран погас.

Джонни оторопело смотрел на него.

Дружелюбия в новом капитане не было ни капли. Слова звучали так, словно и этот скрр-иии учил английский по книге, как настоящая Капитан, только книга была другая — гнусная. И еще Джонни казалось, что обладатель этого голоса считает до шестидесяти так: «Раз, два, три, четыре, пять, семь, восемнадцать, тридцать пять, сорок девять, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят… пли! Кто не спрятался, я не виноват!»

Корабль Джонни прыгнул вперед. Джонни вдавило в кресло. Единственным достоинством игрового пространства была возможность выполнять такие маневры и развороты, которые в реальном космосе размазали бы пилота по стенам кабины в виде тонкой розоватой пленки.

Флот скользнул мимо и превратился в скопление крохотных точек позади. Где-то в стороне ударили лазерные пушки — раз, другой… но Джонни хотели не столько убить, сколько напугать.

Скрр-иии повернули обратно и уходили в глубины игрового пространства. Почему? Зачем? Скоро они появятся на мониторах землян. Обязательно найдутся упрямые ослы, которые сидят и тупо прочесывают космос! Теперь в любой день любой пацан включит свою машину и напорется на скрр-иии, прущих прямо на него. Даже сейчас им грозила опасность. Всегда найдется кто-нибудь, кто шарит в игровом…

Впереди зажглась зеленая точка. Джонни узнал ее по манере двигаться — точь-в-точь овчарка, которая крадучись заходит в тыл отаре.

Он полетел ей навстречу.

Теперь он припомнил. В игровом пространстве голова вообще работала лучше. Как будто здесь он в большей степени был собой. То ли Кристал, то ли Кайли — какое-то такое выпендрежное имя, сказал Холодец. А Бигмак назвал фамилию — Данн…

Джонни крутанул ручку на панели связи и отважился:

— Кристал? Кайли? Кэтрин? Как тебя там?

Шорохи звездной бездны. И наконец:

— Между прочим, Керсти.

— He стреляй! — выпалил Джонни.

— Да кто ты?

— Ты, главное, не стреляй. Обещаешь? Терпеть не могу умирать. Соображалка отрубается.

Звездолет Керсти перестал походить на точку. Если она теперь вздумает открыть огонь, туши фонари….

— Ладно, — медленно проговорила она. — Стрелять не будем. Мирные переговоры. Теперь рассказывай, кто ты такой.

— Игрок, как и ты, — ответил Джонни.

— Ага, так я и поверила. Никто из других игроков со мной не говорил. И вообще, ты на их стороне. Я за тобой следила.

— Э… не совсем на их стороне, — сказал Джонни.

— Ну и не на моей, — фыркнула Керсти. — На моей стороне вообще никого.

— Тебе они тоже сдались? Я слышал, ты говорила у Пейтела, что они послали тебе сообщение.

Вновь наступила тишина, заполненная шепотами Вселенной. Потом осторожный голос произнес:

— Ты случайно не тот жиртрест, которому пора лифчик носить?

— Нет. Послушай… — Джонни торопливо застучал по клавишам.

— И не негритос, похожий на бухгалтера?

— Нет. Послушай…

— О господи… но и не доходяга в десантных башмачищах, с башкой как огурец?

— Нет, я тот, кого никто особо не замечает, — в отчаянии признался Джонни.

— Я такого не видела.

— Вот! Это я и был!

— И они тебе сдались?

— Да!

Нос ракеты номер три с тихим звоном нацелился на звездолет девчонки. Так, теперь четвертую…

— Какому-то недоумку! Дзинь!

— Теперь вроде говорят «придуру». А я, между прочим, не придур.

Дзинь!

— Почему это?

— Потому что я придур, нацеливший на тебя пять ракет.

— Ты сказал, что не будешь стрелять!

— Я пока и не стрелял.

— Ты сказал, это мирные переговоры!

— Это ты сказала. Да, правильно, мирные. Просто я… типа ору.

Если прислушаться, то казалось, будто вместе с девчоночьим голосом из передатчика раздается музыка — тихо-тихо, этакий далекий звуковой фон.

— Ты правда держишь меня на прицеле?

— Да.

— Надо же, какой умный!

— Ага. Слушай, мне не хочется никого гасить. Но мне нужна помощь. Флот повернул обратно. Они стреляли в меня!

— Балда, это их работа! Они стреляют в нас, мы в них. С чего им бить отбой? Что за радость играть, если они не стреляют?

— Они капитулировали.

— Они не могут капитулировать. Это игра.

— Они сдались. Иногда правила игры меняются. Керсти, я не знаю, как объяснить!

— Слушай, я терпеть не могу это имя!

— Но мне же нужно как-то тебя называть, — сказал Джонни. — Сама ты как себя называешь?

— Расскажешь кому-нибудь — убью…

— По-моему, ты все равно собиралась это сделать.

— Не просто убью, по-настоящему убью.

— Ладно. Как твое игровое имя?

— Сигурни… ах, тебе смешно!

— Мне? Ничего подобного! Я чихнул! Честно! Нет, имя… хорошее. Очень… подходящее…

— А вообще-то это всего-навсего сон. Я сплю, и это мне снится. И тебе тоже снится.

— Ну и что? Это дела не меняет.