– Лучше бы не знать такого. Наверное, вы хотите побыть вдвоем, пока не начали приходить гости, а мне надо переодеться.
– Конечно, конечно, мы ведь тебя задерживаем. Дина – просто зверь в том, что касается расписания, – добавила Анджела, задирая голову вверх, к Финну. – Беги, дорогая, – промурлыкала она и отпустила ее руку. – Теперь я уже справлюсь сама.
– Может, я все-таки налью нам выпить? – отстранился от Анджелы Финн, когда тапочки Дины быстро застучали по лестнице.
– Там должно быть шампанское, – сообщила Анджела, когда он зашел за стойку бара.
Финн достал бутылку из небольшого холодильника внутри бара. Снимая фольгу и раскручивая проволоку, он обдумывал, как ему нужно вести себя с Анджелой.
– Я несколько раз пыталась позвонить тебе вчера вечером, – начала она.
– Я включил автоответчик, как только пришел домой. Чувствовал себя как выжатый лимон, – первая ложь. Но не последняя, ухмыльнувшись, решил он, открывая пробку. Вспенившееся вино поднялось до края горлышка, потом отступило.
– Понимаю. – Она подошла к бару, накрыла его руку своей. – Но теперь ты здесь. Прошло долгих шесть месяцев.
Ничего не говоря, он налил ей шампанского и открыл бутылку содовой для себя.
– А ты не выпьешь со мной?
– Мне пока что хватит этого. – У него было предчувствие, что сегодня вечером ему понадобится ясная голова. – Анджела, столько хлопот! Зачем? Это было лишнее.
– Хлопоты ради тебя – это не хлопоты! – Она отпила вина, глядя на него поверх бокала.
Может, это было признаком трусости – держаться от нее по другую сторону бара. Но взгляд Финна был прямым, твердым и холодным.
– У нас были хорошие времена, Анджела, но мы не сможем вернуться обратно.
– Мы пойдем вперед, – согласилась она. Поднесла его руку к губам, прикоснулась зубами к кончику его пальца. – Нам было так хорошо вдвоем, Финн. Ты помнишь, правда?
– Помню, – подтвердил он, и его кровь согласно застучала в висках. Он мысленно выругался, кляня себя за свою реакцию. – Но больше ничего не получится.
Ее зубы остро вонзились в его плоть, удивляя и возбуждая.
– Ты ошибаешься, – прошептала она, – и я тебе это докажу, – опять звякнул колокольчик на входной двери, и Анджела улыбнулась, – позднее.
Он чувствовал себя в золотой клетке. Дом был полон гостей: друзья, сотрудники, начальство телестанции, деловые партнеры – все весело отмечали его возвращение. Стол был потрясающим и экзотическим, музыка – негромкие блюзы. Финну хотелось удрать.
Он не боялся показаться грубияном, но отлично понимал, что если попробует смыться, то Анджела закатит такой скандал, что они станут притчей во языцех от побережья до побережья. А Финн предпочитал сам рассказывать о новостях, чем позволить другим рассказывать новости про себя. Учитывая это, он решил потерпеть, хоть и сознавал, что в конце этой затянувшейся вечеринки его ждет неизбежное и шумное выяснение отношений.
По крайней мере воздух на террасе был чистым и свежим. Финн относился к людям, которые умеют оценить запахи весенних цветов и свежескошенной травы, смешанных женских духов и острой пищи. Возможно, он предпочел бы сейчас остаться один на один с ночью, но довольствовался тем, что было. Выбирать не приходилось.
У него был дар слушать и даже участвовать в разговоре в то время, как мысли витали где-то далеко. Теперь они умчали его к хижине, где он мог бы сидеть сейчас у камина с книгой и стаканом бренди или возиться с рыболовными снастями, мастеря новые приманки. В одиночестве. В своем воображении он был один, только поэтому и не свихнулся от споров о рейтинге и программах.
– Я тебе говорю, Финн, если они не укрепят вечерние выпуски по вторникам, то нас ждет еще одно сокращение в отделе новостей. Мне страшно даже подумать об этом.
– Я тебя понимаю. Никто не забыл о том, что творилось два года тому назад. – И тут Райли заметил Дину. – Извини меня, мне на минутку надо отойти. – Финн протиснулся сквозь толпу на террасе и обхватил ее руками. Девушка замерла, а Финн покачал головой. – Я не пристаю, просто пытаюсь отвлечься.
– Да? – Она автоматически переступала ногами вслед за танцующим Финном. – От чего?
– От обличений политики телевещания. Расписание на вечер вторника.
– А-а… – Она облизнула губы.
– Там у нас есть слабое место, ты наверняка знаешь. Программа перед последним выпуском новостей…
– Замолчи! – Она засмеялась, а он улыбнулся, счастливый, что они танцуют вместе, лицом к лицу.
– Ты, оказывается, зануда.
– Говорят, что да. Кстати, ты не забыл, что, как почетный гость, должен общаться со всеми гостями понемногу?
– Ненавижу правила.
– А я живу ради правил.
– Тогда считай, что пока я танцую, я общаюсь со всеми понемногу. А с тобой мы можем даже поговорить. Мне нравится твое платье. – Это была правда. Простые линии и темно-красный цвет платья от Адольфо приятно радовали глаз после слишком суетливых кружев и пастелей Анджелы.
– Спасибо. – Она с любопытством вгляделась в его лицо и почти увидела боль, стучащую ему в виски. – У тебя голова болит?
– Благодарю. Уже давно болит.
– Давай я принесу тебе аспирин.
– Все в порядке. Сама пройдет. – Он привлек ее ближе и прижался щекой к ее щеке. – Так уже лучше. Откуда ты?
– Из Топеки. – Дине захотелось вздохнуть и закрыть глаза, но девушка вовремя пришла в себя. Он весь такой мягкий, подумала она, хотя это определение казалось довольно странным: крепко прижавшееся к ней тело было скорее твердым, как сталь.
Она удивительно пахнет, думал он. Аромат ее волос и кожи напоминал ему острое вино и слабый дым. Ему вспомнилось его озеро в отражениях звезд и пение сверчков в высокой траве.
– Ты любишь ловить рыбу?
– Что-что?
– Ловить рыбу. Ты любишь ловить рыбу?
Она отстранилась, чтобы посмотреть на его лицо.
– Не представляю. А как именно ловить?
Он улыбнулся. Не потому, что увидел удивление в ее глазах. А потому, что она совершенно серьезно задумалась над его вопросом, как над проблемой мирового значения.
– Ты сделала правильный выбор, Канзас. С таким любопытством ты пробьешься на самую верхушку в нашем деле. И видит бог, лицо у тебя тоже подходящее.
– Я предпочитаю думать, что у меня подходящие мозги.
– Если это так, то ты знаешь, что является важным в телевизионных новостях. Публике нравятся смерть, разрушения и грязные политические интриги, о которых рассказывает обворожительный медиум. А почему бы и нет, черт побери?
– Сколько времени тебе понадобилось, чтобы стать таким циником?
– Примерно пять минут после того, как закончилась первая в моей жизни съемка, на третьей станции в Тулсе. – Но мысли Финна двигались в несколько ином направлении: всего один дюйм отделял его от ее спелого, влекущего и серьезного рта. – Я побил двух других кандидатов, потому что лучше смотрелся на пленке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});