друг друга чистой энергией счастья и понимания, любви и заботы, и от этого прошли бы все тревоги и волнения. А мама бы улыбалась, глядя на Олю, и теперь уже Оля гладила маму по голове, на которой стало так много седых волос. Теперь уже Оля чувствовала себя по-настоящему большой и взрослой, она хотела забрать все беды и недомогания, которые мама стойко несла в себе, чтобы каждый в их семье был счастлив. Мама забирала тревоги и напасти, боль и слезы у всех, чтобы каждый в семье знал только радость и добро. Оля чувствовала, что маме все тяжелее носить этот груз, он давит на ее сердце, и она очень хотела помочь маме, она надеялась, что древняя и чистая вода заберет у нее все грустное и серое, освободив место для прежнего света.
Они сидели на старом бревне – темно-русая и седая головы, склоненные друг к другу. Солнце освещало их безмятежные фигуры, которые переплелись теми неразрывными нитями, что скрепляют родные души. Оля повернулась к маме, посмотрела в ее ласковые глаза, и увидела в них спокойствие – все ушло, мир вернулся. Мама улыбнулась, погладила Олю по щеке и сказала: «Оленька, солнышко, нам пора». «Куда, мама? Нам так хорошо здесь», – ответила ей Оля. «Оля, какая же ты ленивица», – по-доброму пожурила ее мама. «Меня ждет твой папа – он так надолго меня ни разу не отпускал, да и Олежка – как он там, нужно узнать, что у него на новой работе», – мама так внятно об этом сказала, что Оля увидела отца за спиной у мамы. Его доброе и совсем молодое лицо лучилось светом. Он смотрел на Олю и ее маму и ждал. Ждал свою супругу – Оля почувствоала это и кивнула отцу, а он ей широко улыбнулся. В этот момент мама обернулась к отцу, и Оля увидела каким внутренним светом озарились их лица, тихие и радостные. Они были как дети, которые тихонечко ждут, когда смогут заняться чем-то очень увлекательным.
«Какая работа, мама, здесь нет работы, посмотри, какие звезды, давай останемся еще», – стала упрашивать Оля. «Оля, – теперь уже строго сказала мама, – так нельзя, я отдохнула, пора работать, у нас еще многое впереди. А у тебя начинается новая жизнь, ты почти к ней готова, она будет яркой и интересной, и только твоей, тебе нужно будет доверять своему сердцу и внутреннему голосу, помирить разум и чувства, потому что только так можно обрести истинное счастье. Тебя очень ждет один человек, тебе нужно идти к нему, приходя к себе самой. Иди, моя родная».
Мама дает нам жизнь. Жизнь и любовь. Это два самых главных состояния, которые мы испытываем в детстве. Ощущение радости жизни и материнской любви делает нас внутренне защищенными, готовыми к росту и взрослению.
Мама первая вселяет в нас веру и надежду. Помогает в наших начинаниях, мягко направляя и подсказывая. Учит всему, что знает сама, часто интуитивно. А потом отпускает нас в большой мир, молясь за нас, справляясь со своими страхами, чтобы они не мешали нам.
Живительная связь с душой матери – это добрая сила, которая всегда с нами.
Папа дает нам безопасность и уверенность в том, что все будет в порядке. Ни собаки, ни злые люди, ни плохое настроение – ничего не страшно папе, и с папой легко и тепло. Он простой и надежный. Он добрый учитель мира, несущий свет знаний.
Доброе отношение к отцу – это постоянная уверенность в себе и завтрашнем дне.
Оле было тепло, приятно пахло старым деревом, мягкий свет проникал в сознание. Сначала она ничего не смогла понять, но потом вспомнила все события. Оля попробовала пошевелить руками и ногами, – и ей это удалось. Болела голова, и хотелось воды. Когда с ощущениями стало более или менее понятно, захотелось узнать, где она и кто с ней. Глаза медленно-медленно привыкали к свету – низкий белый потолок, деревянные стены, темное пятно двери. Окно, кажется. Кто стоит рядом с окном?
Сергей скорее почувствовал, чем увидел, что Оля пришла в сознание, и медленно повернулся к ней, встав спиной к окну, немного сгорбившись, руки свободно лежали по бокам. Таким его увидела Оля и почему-то не удивилась тому, что он снова рядом.
– Я долго была без сознания? – спросила Оля.
– Три часа, – просто ответил Сергей.
Она помолчала и задала новый вопрос:
– Мы сможем уйти отсюда в ближайшее время?
– Не думаю, – Сергей повернулся к окну, там были сумерки и много снега.
Оля поняла, что уйти из гостеприимного домика будет проблематично.
Когда Сергей увидел, что Оля смотрит на него, он с трудом удержался, чтобы не расцеловать ее. Пока она лежала без движения, он успел изучить домик, в шкафу обнаружил встроенный холодильник, в котором – о, чудо! – лежала целая головка сыра, стояли банка ананасов, пакет шоколадного коктейля и бутылка газированной воды. Все это и две ложки с ножом, которые тоже нашлись в шкафу, он положил на стол, открыл банку с ананасами. На спинке одного из кресел лежала длинная шерстяная безрукавка, он надеялся, что она пригодится Оле, когда та придет в себя. Потом жажда деятельности прошла. Сергей понял, что те два часа, которые он провел сидя в кресле рядом с печкой, почти неотрывно глядя на Олю, он нескоро забудет, если забудет вообще когда-нибудь. Мысли сменяли одна другую: скоро ли она очнется, придет в себя и придет ли вообще – он не знал, насколько сильным был ушиб. Потом он стал думать о том, как много драгоценного времени можно потерять, пытаясь следовать каким-то правилам и нормам, что слова, которые хочется сказать сейчас, нужно говорить именно сейчас, ведь подходящий момент может не наступить никогда. Почему именно она? – в очередной раз спрашивал он себя. И не мог найти точного ответа. Он знал только, что его тянуло к ней с первой встречи.
Сначала он думал, что Оля – очередная поначалу кажущаяся неприступной барышня, которая спустя несколько встреч не даст прожить спокойно ни одной минуты, но позже понял, что он в ней успел разглядеть. Достоинство. Оля соблюдала дистанцию, ценила чужое личное пространство и при этом не позволяла неуважительно относиться к себе. Она привлекала его умом, смелостью и умением быть цельной. И да, признавался он себе – она очень нравилась ему внешне. Те внутренние качества, которые он открыл для себя в Оле, мешали ему относиться к ней как к обычной коллеге. А вот как она относится к нему – тут он был в замешательстве. Ему казалось, что ее реакция на него тоже необычна.
Он