— Я не боюсь, — твёрдо сказал монах. — Тело моё боится, а я не боюсь.
— Зачем ты его отговариваешь? — обиделся Липп. — Я, может, по-хорошему хочу помочь.
— Это не про тебя рассказывают историю про скорпиона? — уточнила Врени. — Ты жалишь потому, что такова твоя природа.
Липп расплылся в клыкастой ухмылке.
— Спроси свою подружку Магду, — отозвался он. — Я же чую, ты с ней знакома.
— А, так это ты её принёс на встречу? — поняла Врени.
— Как она поживает? — вместо ответа спросил Липп. — Я бы её навестил, да боюсь, Виль меня за это прирежет. С него станется.
Виль. Не Медный Паук.
— Ты его знаешь? — заинтересовалась цирюльница.
— Я жил как-то в их деревне. Подделывался под сына кузнеца. То-то смеху было, когда они всё поняли! Видела бы ты их лица! И с Вилем знаком, и с братцем его и напивался, и его тоже на вкус пробовал.
— Виля?!
— Да нет, дура! Брата его. А Виль — мужик тупой. Никакой тонкости. Как-то после встречи остановил, траву вонючую, которую их знахарь против меня собрал, под нос сунул. Знаешь, какая гадость?! Я глаза тру, голова трещит, кости ломит, а он ухмыляется! Сказал, чтобы я брата его в покое оставил и возле ведьмы не крутился. Больно надо! Всего-то один раз ведьмочку покусал, так она сама предложила!
Врени замутило. Она дала себе торжественную клятву, что когда-нибудь придёт в ту деревню, найдёт там знахаря и возьмёт у него волшебную траву. И если Липп после встречи с ней уйдёт живым, то, значит, она не Большеногая Врени.
— Хорошо Магда поживает, — вслух ответила Врени. — Колдует потихоньку.
— А Виль?
— И Виль хорошо.
— Где ты его видела?
— Пока этому, — кивнула она на монаха, — помогала.
Липп принюхался, но тут же сморщил нос.
— Святостью смердит, — прошипел он сквозь зубы. — Врёшь ты всё, Большеногая. Не может Виль хорошо поживать. Ему старшие братья не верят. Стареет наш Виль. Хватку теряет. Ходят слухи, ему, что не поручи, всё провалит.
— А кто говорит-то? — лениво поинтересовалась Врени. — Может, врут всё?
— Ржаной Пень говорит, — язвительно ухмыльнулся вампир.
— Это не посвящённый, это шлюха, — отмахнулась Врени. — Шкура продажная. Врёт он всё.
— Ну, а что ты скажешь о Глиняном Лбе? — загорячился вампир.
— Одно слово — Глиняный Лоб, — засмеялась цирюльница. — Дурак редкостный. Если и знает что, то всё перепутал.
— Ну, а Кривой Пёс?
— Собака лает, ветер носит.
— А Земляная Тыква?
— А что она говорит?
— А то она говорит, что дружок твой никуда не годится и доверия больше не достоин.
— А ты, небось, сам слышал, — подначила Врени.
Посвящённые обычно не выносили вампиров, хоть по обычаям прозревших и те, и те считались равно приближенными к Освободителю.
— Я умею слушать, — парировал Липп.
— Да уж не сомневаюсь.
Липп покосился на монаха.
— Ты что-то украл, — жёстко проговорил вампир. — И хочешь продать. Не разыгрывай передо мной святошу.
— Я взял то, что принадлежит лишь мне — и Заступнику, — ответил брат Полди. — Это не грех.
— Отстань от него, — посоветовала Врени. — На кой тебе священная книга? Ты её даже коснуться не сможешь.
— А тебе зачем? — хмыкнул вампир.
— А мне и незачем. Меня больше интересует, кто хотел ограбить бедного монаха.
— Кто-то, кому понадобилась священная книга, — расхохотался вампир.
Он хлопнул своих собеседников по плечам и исчез.
Брат Полди оглянулся по сторонам.
— Где он? — тихо спросил монах.
— Не знаю. Наверное, отправился охотиться. А, может, отвёл глаза и подслушивает.
Брат Полди осенил себя священным знаком и забормотал слова молитвы. Врени задумчиво смотрела на юношу.
— Ты это всё серьёзно нёс? — недоверчиво осведомилась она.
— Не совсем, — признался брат Полди. — Но мы все действительно дети Создателя.
— Вера помогает против вампиров, — проговорила Вренни.
Брат Полди поднялся на ноги.
— Мне пора идти, добрая женщина, — заявил он. — Да пребудет над тобой милость Заступника за твою заботу.
— Как?! — поразилась цирюльница. — Ты бросишь меня одну в этом кишащем вампирами городе?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь пришла очередь Полди удивлённо моргать.
— Ты же с ними одной веры.
— Это значит только то, что у меня нет никакой от них защиты, — раздражённо призналась цирюльница. — А Липп теперь зол на меня.
Брат Полди вздохнул.
— Хорошо, идём со мной. Но Заступником тебя прошу…
— Врени, — подсказала цирюльница. — Друзья и враги называют меня Большеногая.
— Врени. Пожалуйста, не надо никого убивать, пока ты ходишь со мной.
— А крыс?! — возмутилась Врени. — Клопов, тараканов, мышей? Их тоже прикажешь помиловать?
Вместо ответа брат Полди осенил её священным знаком.
* * *
В ночлежке для самых пропащих нищих их пустили в дальний угол. Там не смотрели ни на лица, ни на сословие. Было там тесно, душно и полно клопов. Врени брезгливо прислонилась к стене и закрыла глаза. В полумраке брат Полди не видел её лица. Когда открыла глаза, опустилась на грязную солому.
— Гадость, — тихонько признала она. — Но вампиры сюда не сунутся. Слишком противно. И клопы нам сегодня не страшны.
Брат Полди опустился на колени в ту же солому и принялся читать молитву. Врени отвернулась.
— Кто эти люди? — еле слышно спросил монах, окончив молиться и подсев поближе к цирюльнице. — О которых вы говорили с тем добрым юношей?
— Убийцы, — пожала плечами Врени. — Забудь о них.
— А… тот человек? С которым ты спорила в доме у ведьмы?
— Тоже убийца. О нём тоже забудь. Ты узнал слишком много.
— А… ты?
— Не такая удачливая, — зло засмеялась Врени.
— Как они убивают? — не отставал монах.
— Быстро. Незаметно. Надёжно. Ты что же это, святоша, нанять их решил? А как же вера в Заступника?
— Нет, не нанять, — покачал головой монах.
Врени сердито отвернулась и, не стесняясь мужчины, вытянулась на соломе. Прикрыла глаза и впала в чуткое забытье.
Рядом в соломе возился монашек.
— Врени… — тихо позвал он.
— А? — недовольно открыла один глаз цирюльница.
— А если бы я хотел их нанять, что мне делать?
— Шепнуть кому надо, — проворчала Врени. — Что это ты задумал, а?
— А если я никого не знаю? — настаивал Полди.
Врени рывком села и ухватила монаха за руку.
— Тогда всё. Если ты никого не знаешь, значит, тебе никто не нужен.
— Но как к вам приходят новые люди?
— Нам не нужны новые люди, — отрезала цирюльница. — Ты за кого нас принимаешь?! Думаешь, мы наёмники?!
— А как вы выбираете… — монах замялся, — с кем иметь дело?
— Тебя не касается, — жёстко ответила Врени.
Монах немного помолчал и снова заговорил:
— А почему ты решила мне помогать?
— За что мне это?! — простонала Врени. — Монах, ты собираешься спать?!
— Врени, пожалуйста, ответь мне.
— Ад и преисподняя! — еле слышно выругалась цирюльница. — Хорошо, слушай. Я не знаю. Мы не спрашиваем. Мне передали. У нас есть способы. Тебе лучше не знать.
Она помедлила.
— Те люди к этому отношения не имеют. Это другие… способы. Я шла и мне сказали, где тебя искать. Доволен?
— А… как меня описали? — спросил брат Полди.
Врени закатила глаза, но в полумраке этот жест остался без внимания.
— Тощий. Мелкий. Избитый. В рясе. О том, что ты такая заноза, мне не рассказывали.
— Вас таких много?
— Каких? — прорычала цирюльница.
— Таких, как ты. Которых могли нанять такими способами.
— Много, — сквозь зубы прошипела Врени. — Монах, ты дашь мне поспать?!
— А кому бы ты продала мою Книгу?
— Завтра, — отрезала Врени, вытянулась на соломе и демонстративно завернулась в плащ с головой.
* * *
Брат Полди страдал и духовно, и телесно. У себя в монастыре он привык к простой жизни, но там всегда было тихо и у него была отдельная келья. Здесь же… грязь, вонь, храп… он запоздало испугался насекомых, но пока никаких укусов не чувствовал. Он покосился в темноту, где мерно дышала Врени. Как у неё получалось так спокойно спать, он не понимал. Полди прислонился спиной к стене и принялся молиться, надеясь, что Заступник просветит его разум… или хотя бы поможет скоротать эту страшную ночь. Так он и задремал.