о тебе слышала.
Флора задумалась, когда они нашли время для таких разговоров. Руарид в последнее время был очень занят на сигнальной станции на холме за фермой Турне, в любое время суток передавая информацию маневрировавшим кораблям.
– Венди – метеоролог, – пояснил он. – Она снимает показания приборов на сигнальной станции. Вот где мы и познакомились.
Флора улыбнулась. Теперь всё стало ясно. Заиграл оркестр, и Алек протянул руку Флоре.
– Не откажете мне в первом танце, мисс Гордон?
– Буду счастлива, лейтенант Маккензи-Грант, – согласилась Флора и рассмеялась, смущённая таким официозом.
Они вышли в середину зала, где уже кружились пары. Флора улыбнулась Майри и Бриди, танцевавшим с офицерами. Проследив за её взглядом, Алек наклонился к её уху и прошептал:
– Отлично! Теперь мне не придётся приглашать и их. Я хотел бы танцевать только с тобой.
Флора надеялась, что её щёки горят от жары и танцев в душном зале. В последнее время она слишком много думала об Алеке, высматривала его в лагере, привозя и отвозя пассажиров и надеясь, что однажды ей доведётся ехать с ним. Ей тоже не хотелось танцевать ни с кем другим. Он чуть крепче сжал её руку, и танец унёс их.
Шум стучал в обитую железом крышу зала; вечер заканчивался, наступала ночь. Музыка остановилась, стало слышно, как тикают стрелки часов, приближая новый год, и все начали громкий обратный отсчёт. А потом захлопали в ладоши, начали смеяться, обниматься, целоваться, и волынщик заиграл «Auld Lang Syne».[5]
– Хорошего Нового Года, – прошептала Флора Алеку.
Не говоря ни слова, он прижал ее к себе. Замерев в его объятиях среди ликующих голосов на мгновение она представила, что они одни, что они оказались на острове тишины в бескрайнем море звуков.
– Вы только посмотрите! – заревел кто-то за дверью, и гости вывалились из шумного зала в морозную ночь. За берегом, в темноте озера, вспыхивали огни всех пришвартованных там кораблей. Это длилось недолго – они не могли рисковать выдать своё расположение даже в канун Нового года. Но зрелище было потрясающим. Руарид перевел их сообщение, хотя оно не нуждалось в расшифровке: «С Новым Годом».
Оркестр продолжил играть, и некоторые весельчаки вновь стали танцевать, не жалея ног. Остальные потихоньку начали расходиться.
– Хочешь побыть тут ещё? – спросил Алек Флору. Она покачала головой.
– Не могу. Я обещала папе вернуться. Я знаю, он будет ждать, так что лучше мне идти домой.
– Тогда вперёд, я тебя отвезу! Стану его первым гостем в новом году!
Флора рассмеялась.
– Он будет рад! Но у тебя нет ни пирога, ни виски, ни угля – так себе гость![6]
– По пути заедем ко мне и кое-что возьмём. Надо как следует подготовиться, чтобы принести удачу в домик смотрителя. Вперёд!
Руарид, Бриди и Майри предпочли продолжить веселье, которое было ещё в разгаре, так что Флора и Алек сели в его машину и помчались по пустой дороге к поместью Ардтуат.
Несмотря на то, что ворота, ведущие в особняк, редко закрывались, они, величественные и суровые, показывали, что он – не чета белоснежным домикам по соседству. Высокие сосны обрамляли подъезд, заслоняя ночное небо своими тёмными вершинами, скрывая особняк от посторонних взглядов.
Подъезжая, Алек заглушил двигатель, взглянул на окна. Тёмные, они показались Флоре задумчивыми.
– Лучше не будить родителей, если они уже в постели, – прошептал он.
Они прокрались из окутанной прозрачным ночным воздухом прихожей в тепло огромной кухни. Услышав негромкую музыку, Алек прижал палец к губам и сделал Флоре знак следовать за ним. Ей было неловко идти в комнаты, неловко находиться рядом с ним и чувствовать, как меняются их отношения. Он просто излучал уверенность в себе, следуя по своему большому дому, а она чувствовала, что богато украшенные стены и тяжелая антикварная мебель давят на неё со всех сторон. Но она глубоко вздохнула и взяла себя в руки. Дверь из зелёного сукна захлопнулась за ней с мягким стуком.
Он толкнул дверь библиотеки, и мелодия «Ноктюрна» Дебюсси зазвучала громче. Мать Алека слушала граммофон, сидя в кресле у догорающего камина, скрестив руки на коленях и прислонившись к подголовнику кресла.
– Привет, мам, – тихо сказал Алек.
Она повернулась к ним, и её отстранённый – и печальный – взгляд при виде сына сменился радостным.
– Алек? И Флора с тобой, как чудесно!
– Счастливого Нового Года, леди Хелен, – сказала Флора, чувствуя, что вторглась в интимное пространство.
В свете камина она заметила несколько серебряных прядей, блестевших в элегантной, как всегда, укладке леди Хелен. В ее тёмных глазах читалось одиночество, и это удивило Флору. Разве ей могло быть одиноко теперь, когда её муж вернулся в поместье Ардтуат?
– И вам, милые. Как потанцевали?
– Было весело, спасибо, – вежливо ответила Флора.
– Папа уже в кровати? – спросил Алек. Мать кивнула.
– Он устал. Он был так занят в Лондоне с самого Рождества, заканчивал дела, – объяснила она и повернулась к Флоре. – Твой папа, конечно, знает, что мой муж решил остаться в Ардтуате – какое облегчение для всех нас! Лондон – большая мишень для немцев. И как хорошо, когда все мои мужчины рядом. Хоть какая-то радость в эти дни войны.
Алек подошёл к матери, наклонился и поцеловал её в щёку.
– Я везу Флору домой. Но мы подумали, будет хорошо заехать сюда, взять кусочек пирога, может быть, немного виски, и поздравить Йена.
– Отличная мысль. Пирог в кладовой, берите сколько нужно.
Пластинка доиграла, игла слабо потрескивала, и мать Алека потянулась, чтобы выключить ее. Сверху послышались тяжёлые шаги. Услышав этот звук, леди Хелен на мгновение застыла. Затем поднялась и тихо сказала:
– Не беспокой отца, Алек. Ты знаешь, каким он может быть. Да и мне пора в кровать. Спокойной ночи, Флора.
Помедлив, она подошла к небольшому столику, где на серебряном подносе стояли бутылки и стаканы. Взяв бутылку виски, продолжила:
– Вот, порадуйте Йена. Он так нам помог, взяв на себя всю дополнительную работу. Бог знает, как бы мы без него справились.
Флора шёпотом поблагодарила леди Хелен, которая затем тихо провела их обратно на кухню и мягко закрыла за ними дверь. Они услышали, как она поднялась наверх, услышали грубый, резкий голос сэра Чарльза и её мягкие, успокаивавшие ответы.
Алек отрезал большой кусок фруктового пирога и положил в плетёную корзину, взял кусок угля из ведра рядом с плитой, завернул в газету и положил рядом. Флора поставила рядом с пирогом бутылку виски и кивнула, когда Алек молча указал на дверь.
Они вышли на улицу, и пар их дыхания белыми облаками повис в холодном ночном