Островок получался вполне симпатичный. Даже примитивные инструменты, которыми пользовалась новоявленная художница, не смогли его испортить. Конечно, краски были неестественно яркие, звуки глуховаты а корректно работать со вкусами и запахами Данькин редактор вообще отказывался. Но всем этим можно было пренебречь. Этот кусочек игры девушка делала собственными руками, творила! Должно быть, ощущала и себя Мастером. Дали очень хорошо понимала ее состояние. Потому не критиковала за ошибки. А слишком уж явные ляпы тихонечко исправляла сама.
Поначалу остров оставался необитаемым. Но вскоре Ли придумала, где взять юнитов для него! В нарисованном мире как-то не нашлось места для негроидной расы, а в таблицах корреляции Рэма они были предусмотрены. Дали достаточно разбиралась в математической кухне мужа, чтобы «стащить» неиспользуемую ветку графа личностных структур. И вскоре остров начал обживать жизнерадостный чернокожий народец. Заморачиваться с прописыванием истории, культуры, даже собственного языка для островитян времени не было. Надергали из разных мест «сборную солянку», как любил выражаться Микеланджело. Островитяне от такой «эклектики» ничуть не страдали. Дарина — и подавно.
Повидаться «вживую» после того, как начали свой маленький проект внутри большого, не получалось. Времени Дали теперь не хватало катастрофически. Зато в игре они встречались регулярно, после каждой перекомпиляции «секретного» острова. Смотрели, выискивали ошибки и недочеты. И болтали. ТАК общаться с подругой было значительно легче. ТАК та действительно выглядела одним из виртуальных персонажей. Наверное, и Дарина чувствовала себя свободней в вымышленном мире, чем в реальном. Вопросы задавала, на какие иначе не решилась бы.
«Ли, скажи… Рэм… Он какой?»
«В смысле?»
«Как парень… Как мужчина».
«О! Из тех мужчин, кого я знала, — близко, ты поняла, да? — Рэм лучший. Хотя женщины вкладывают в этот эпитет разный смысл. Кому-то хочется агрессивного самца, грубоватого, настойчивого. Нравится подчиняться силе. Кому-то — изощренного ловеласа, «донжуана», «казанову», «принца на белом коне» — называй, как знаешь. Такого, чтоб клялся в вечной любви, ухаживал красиво и прочую лапшу на уши вешать умел. Тогда, мол, они себя «принцессами» чувствуют, «королевами». Хоть и понимают: вранье все. Если не откровенные дуры, естественно. Третьим подавай наивного романтика…»
«А для тебя что означает «лучший»?»
«Для меня… Мы с Рэмом три года назад сошлись, когда работали над «Проектом А-Zero». Я «энималов» рисовала, а он им ИИ настраивал. Сначала от игрушки все в восторге были. Но когда до «беты» дошло… На третьем уровне ее ни один тестер пройти не смог. Рэма заставили срочно «энималам» ИИ урезать. Ох, и смеялся он тогда! Говорил: «Неужели ни у кого мозгов не хватает на то, чтоб не палить с ходу во все, что шевелится?» Там фишка такая имелась: с любым монструозом можно переговоры вести. Только, чтобы понять, о чем с кем говорить, свой интеллект подключить следовало. Причем все это в правилах игры прописали. Да только геймеру себя суперменом чувствовать хочется, «крутяком» прокачанным. Супермену мозг ни к чему, эта часть тела излишняя. Главное — мускулы и молниеносная реакция… Рэм — лучший, потому что он не такой! Он — личность. И мне по барабану, что он не умеет ухаживать и говорить комплименты. Что иногда уходит в работу с головой и забывает обо мне… Это не важно. Я все равно рядом. И всегда буду оставаться рядом. Потому что я нужна ему, я его понимаю!»
«Ли… ты любишь Рэма?»
«Странный вопрос! Разве я уже не ответила на него? Нужно дурой быть, если не ценить, что живешь рядом с ним. Любовь — это самое меньшее, чего Рэм достоин».
«Я думаю, любят не потому, что достоин… А потому, что иначе не могут. Любовь — это ведь чувство, состояние души. При чем здесь разум?»
«Ты путаешь любовь и влюбленность! Влюбленность — это болезнь, временное помешательство. Тогда точно, мозгами не владеешь. Глупости всякие делаешь. Влюбленностью нужно переболеть в юности И выздороветь. А любовь — чувство взрослых людей. Она всегда разумна. Любишь достойного человека — и сама становишься лучше, чище. Любишь ничтожество — и место тебе в выгребной яме обеспечено».
«А Рэм?.. Он любит тебя?»
«Да. Любовь бывает исключительно взаимной. Иначе это не любовь — милостыня. Побираться я не привыкла. Если окажусь недостойной, уйду».
«Ли, ты достойна! Ты такая умная, красивая, талантливая».
«Ой, не перехвали».
«Правда-правда!.. Ли, могу тебя попросить?»
«Разумеется».
«Помнишь моего Лунного Зверя? Я подумала — если этот остров никто не увидит…»
«…То можно Зверя поселить здесь? Даня, разумеется! Все сделаю, не волнуйся! У тебя день рождения через неделю? Будет от меня подарок!»
«Спасибо…»
Глава 5 Рембрандт
— Даня…
Рэм опомнился и ужаснулся. Неужели вырвалось, вслух произнес?! Он даже замер на секунду, вслушиваясь в отрывистое, с хрипотцой, дыхание жены. Услышала? Поняла? Что сейчас произойдет?
Дали крепче впилась пальцами в спину, помогая не выбиться из ритма. Слава богу, не услышала. Разве мог слабый возглас пробиться сквозь волны ощущений, накатывающих на женщину? Рэм приподнялся, распрямил руки, стараясь снять тяжесть своего тела с груди жены, дать больше свободы ее движениям. В свете ночника лицо той стало бледным. Влажным от выступающего пота. Белки закатившихся глаз поблескивают из-под длинных ресниц, полные губы чуть раздвинуты… А в фантазии мелькнуло видение другой? Представил, что занимается любовью с той девочкой?!
Да нет же, нет! И в мыслях такого желания не было!
В мыслях не было. Но вирт-арт делает с людьми странные штуки. Вирт-арт — это добровольная шизофрения. И не всегда управляемая. Шутка ли — создавать миры, в которых ты можешь все. Способен реализовать любую фантазию. Даже ту, в которой боишься себе признаться… Выскочило же откуда-то это имя, в такой момент!
«Аа!..» Тело Дали конвульсивно изогнулось под ним. Больше не нужно было сдерживать собственное возбуждение. Отпустить мышцы. Будто прыгнуть с головокружительной кручи в теплый, ласковый океан.
Рэм расслабленно опустился на локти. Ощутил, как расплющиваются под тяжестью его тела большие, мягкие полушария грудей. Экстаз отпускал. Ли еще двигалась — у женщин это всегда продолжается дольше, — но все медленней, тише…
Рембрандт осторожно подвинулся. Лег на бок Руку оставил на груди, ей так приятно. Да и ему тоже.
— Спасибо.
Она всегда благодарит. За что? Будто муж одолжение какое-то сделал. Впрочем, в этот раз получилось на «отлично». Ли верит, что в момент такого обоюдного оргазма их тела и души сливаются в одно целое. Мужчина и женщина превращаются в совершенное существо — андрогина. Рэму же просто нравилось доставлять жене удовольствие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});