- Как это понимать? - потребовал он ответа, нависнув надо мной всей своей мощной фигурой.
Потребовалось собрать все силы, чудом подавив дрожь, чтобы ответить ровным голосом:
- Так и понимать. Я тебе не прислуга - ты мне не платишь ни за готовку, ни за уборку. Поэтому отныне будет только так… раз ты не хочешь развода.
Показалось, что муж даже побелел от гнева, услышав все это. Я внутренне сжалась, уже готовая к тому, что тяжелый кулак врежется в мое лицо…
Но он меня не тронул.
Я тайком перевела дыхание, нащупала лежавшую рядом сумку с документами и, на всякий случай, новыми ключами, дубликат которых нашла в одном из шкафов, после чего медленно, не показывая клокотавшего в груди страха, поднялась со своего места…
- А впрочем, знаешь, мне теперь плевать, чего там ты хочешь. Я ухожу - на этот раз сама.
Проскользнув мимо его застывшей от потрясения фигуры, я подошла к комнате младшей дочери и позвала ее:
- Ян, нам пора!
Чуть поколебавшись, все же распахнула соседнюю дверь…
Алина встретила меня с застывшей в глазах смесью испуга и непонимания…
- Ты еще можешь уйти со мной, - предложила ей, преодолев боль от того, как она на меня смотрела… Так, словно я ее жестоко предала.
Вскочив с постели, Алина гневно сжала кулаки, яростно выпалила:
- Я никуда не пойду! Я останусь с папой! А ты…
Она явно хотела что-то добавить, снова попытаться ранить, но я ее опередила:
- Хорошо.
Отвернувшись, взяла за руку Яну, подхватив второй рукой сумку с вещами и собиралась было выйти в прихожую, когда меня догнал полный боли и злости окрик:
- Ну и проваливай! И не надо строить теперь из себя хорошую! Я знаю, что ты никогда меня не хотела!
Глава 20
Я застыла: показалось, что даже сердце остановило свой бег, а способность говорить отключилась, и все панические вопросы, все полные протеста слова, застряли в горле, неспособные выйти наружу.
Я лишь смотрела на дочь, а чувство вины расплывалось по груди, затапливая и отправляя собой все…
Она ведь была права. Но лишь в сухих фактах, не в самой сути, как если бы судила о книге только по обложке, не интересуясь ее содержимым. С глубины души поднялась волна протеста, зло на несправедливость этих слов, на того, кто внушил моей дочери такие вещи…
А кстати, кто?..
- Кто тебе сказал такое?
Каждое слово царапало горло, причиняло боль, походя на пытку, но куда страшнее было позволить дочери думать, что она для меня не дорога и не желанна…
- Папа! - выкрикнула Алина в ответ и на ее глазах выступили слезы, которых она на сей раз даже не пыталась скрыть. - Он мне все рассказал!
Я перевела взгляд на мужа. Он недовольно смотрел на старшую дочь, словно она сделала что-то, ему неугодное. Но не возражал. Ни единому слову…
- Рассказал что? - уточнила я помертвевшими губами.
- Что ты собиралась сделать аборт!
Обвинение прогремело в возникшей тишине, как выстрел.
Попавший мне прямо в сердце.
* * *
Пять лет назад
Десятилетняя Алина сидела на подоконнике, поджав под себя ноги и неотрывно глядя в окно.
Шел дождь. Моросил, разрезал косыми взмахами воздух, отчего на душе становилось еще тоскливее, еще страшнее…
Алина ждала маму. Ее не было дома вот уже несколько часов. Так долго, что девочке стало казаться, что мама может вообще никогда не вернуться. Ведь она никогда еще не уходила так надолго…
- Солнышко, ну что ты тут сидишь?
Папа тихо зашел в комнату, приблизился к ее наблюдательному пункту и хотел было снять Алину с подоконника, но она мигом воспротивилась:
- Я жду маму!
Папа тяжело вздохнул, но отпустил ее, и Алина снова уставилась в окно, буквально гипнотизируя, заклиная глазами серый горизонт, за которым ничего не было видно.
- Когда мама вернется? - спросила она с тоской, как делала это, должно быть, уже раз сто за прошедшие часы.
- Скоро.
Это папа тоже повторил уже много раз, но Алину такой ответ не устраивал.
- Скоро - это когда?
Он устало, растерянно потер рукой свой широкий, чуть тронутый полосками морщин, лоб.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Когда бабушке станет лучше. Ты же знаешь, что она приболела.
Такое объяснение тоже не нравилось Алине.
- Почему она не взяла меня с собой?
- Потому что ты могла бы заболеть тоже. Послушай…
Папа смешно, неловко, как большой мишка, подпрыгнул и каким-то чудом оказался с ней рядом, на подоконнике. Притянул к себе, уткнулся в волосы и спросил:
- Разве нам с тобой плохо без мамы? Хочешь, поиграем во что-нибудь?
Алина яростно замотала головой.
- Не хочу играть. Я хочу к маме!
- Мама лучше, чем папа? - вдруг спросил он - таким тоном, будто она сделала что-то плохое.
И все же Алина честно сказала, наморщив задумчиво нос:
- Ты не умеешь готовить, как мама. Не умеешь петь, как она… и пахнет от тебя по-другому…
Этот ответ папе, похоже, не понравился. Алина почувствовала, как закаменели его руки, которыми он ее обнимал…
Добавила поспешно:
- Но я вас обоих очень люблю!
Папа помолчал несколько мгновений, а потом вдруг спросил - глухим, словно бы чужим голосом:
- А ты знаешь, что если бы не папа, то тебя бы вообще не было?
Услышав это, Алина зажала ладошкой рот и хихикнула.
- Знаю. Мама рассказывала, откуда берутся дети…
Крепкие папины руки вдруг взяли ее за плечи и развернули к нему лицом.
- Нет, милая. Я раскрою тебе один секрет, но ты обещай, что не расскажешь его маме.
Алина непонимающе нахмурилась:
- Но я все ей рассказываю…
- А это рассказывать нельзя. Иначе ничего не узнаешь.
Задетое детское любопытство вступило в схватку с нежеланием скрывать что-то от мамы. Алина вообще не понимала, как можно не рассказывать маме все-все на свете? Кому тогда вообще нужны эти тайны?
- Ладно, - все же согласилась неохотно, потому что папа нечасто доверял ей всякие секреты. Вообще-то, такое было и вовсе в первый раз. - Обещаю.
- Мама не хотела, чтобы ты родилась, - произнес он заговорщическим шепотом.
- Как это? - широко распахнула она глаза от удивления.
- Она хотела убить тебя в своем животике и, если бы не я, тебя бы никогда не было…
Папины слова напугали Алину. Она снова замотала головой, отрицая даже возможность подобного, не желая мириться с тем, что он сказал…
- Неправда! Я спрошу маму и она скажет, что это неправда!
- Ни в коем случае! - строго сказал папа. - Если ты ей все расскажешь… мама испугается и больше не вернется.
Слова возражения замерли на детских губах. И все невысказанное в этот момент позже легло на душу тяжким грузом, выродилось в несмываемый горький осадок, в обиду, которую невозможно простить…
Даже самому близкому человеку. Нет, особенно самому близкому.
Тому, кому беззаветно верил.
Тому, кто тебя никогда не хотел.
* * *
Настоящее время
Мы смотрели друг на друга: я и дочь, которая меня обвиняла.
Все стало вдруг простым и ясным: ее изменившееся ко мне отношение, ее отстраненность, ее ненависть. Все было так отчаянно предсказуемо, но я все равно не понимала…
С глаз сорвалась слеза, за ней - другая. Но я их не скрывала, не стыдилась. Переведя взгляд на мужа, задала лишь один вопрос:
- За что?
Пусть он меня не любил. Пусть презирал, унижал, использовал. Но что я сделала ему такого, что он поступил вот так - настроил против меня моего собственного ребенка? Я ведь все ему отдала. Кинула к ногам всю свою жизнь, задавила собственные желания и мечты ради того, чтобы построить идеальную семью. И что в итоге?.. Только ненависть и злоба в ответ…
Разве я это заслужила?..
- Ну давай, скажи, что это неправда! - раздался вновь голос Алины, в котором ясно звучал вызов и…
Уязвимость. Почти мольба.
Я поняла, что сейчас она наконец отважилась задать мне вопрос, который мучил ее очень долго. Тот, что боялась произнести вслух, страшась получить ответ…