Паасикиви теперь был готов рекомендовать передачу Советскому Союзу базы на западе, например Юссарё. Что касается линии границы на Карельском перешейке, он предложил отход до предельной линии, указанной Маннергеймом.
По предложению Паасикиви мы подготовили письмо Ханссону с просьбой сообщить об отношении Швеции к положению в Финляндии.
Поскольку день оказался свободным, я решил посвятить его знакомству с Москвой, в которой раньше не был. Взяв в посольстве автомобиль, я вместе с Нюкоппом отправился взглянуть на самые известные достопримечательности. Мы совершили весьма познавательную поездку. Когда мы вышли на всемирно известную Красную площадь, я увидел у длинной стены впечатляющее строение Мавзолея Ленина и длинную очередь людей, ждущих доступа в него. Нам было известно, что Мавзолей является местом паломничества, которое должен посетить каждый большевик. Подойдя ближе, мы спросили охранника у барьера, не можем ли мы войти внутрь. Но подошедший офицер объяснил, что доступ будет открыт только через час. Мы повернули назад, объяснив, что не можем ждать так долго. В этот момент сотрудники ГПУ, сидевшие в автомобиле, следовавшем за нами, вышли из машины и попросили нас подождать несколько минут. Один из них вошел внутрь и с кем – то переговорил. Вернувшись, он сказал нам, что мы можем войти прямо сейчас. Мы поспешили воспользоваться этой возможностью.
Мы вошли в двери и спустились вниз по лестнице в нижнее помещение, где находилось забальзамированное тело Ленина, покоившееся в стеклянном саркофаге на постаменте посередине довольно просторного зала. Обычные посетители непрерывным потоком проходили мимо саркофага и поднимались наверх. Но нам разрешили оставаться возле постамента столько, сколько мы хотели. Мы вглядывались в забальзамированное тело Ленина и в его воскового цвета лицо. Он выглядел совершенно так же, как раньше, когда мне довелось видеть его живым, только лицо показалось меньшим, что я связал с процессом бальзамирования. Я сказал провожатым, что я встречался с Лениным несколько раз, но тогда его голова была больше. В ту же минуту я понял, что затронул щекотливый предмет. На меня посмотрели с уважением, поскольку я встречался с их вождем и даже пожимал ему руку. Но на мое замечание никто не ответил, и разговор на этом закончился.
Выйдя из Мавзолея, мы продолжили нашу экскурсию по городу.
Вечером мы выехали из Москвы в Ленинград, где нам предстояло провести весь следующий день. Мы воспользовались этим обстоятельством, чтобы посетить город Пушкин (бывшее Царское Село). Выбрав одну из программ «Интуриста», мы отдались на волю его гидам и побывали в нескольких бывших императорских дворцах. Помещения, в которых жили последний император и его жена, оставили у нас впечатление, что этот правитель России был хорошим семьянином. Обстановка комнат, особенно детских, способствовала этому впечатлению.
Вечером 25 октября мы поездом отправились из Ленинграда в Хельсинки. На вокзальной платформе мы были отделены от окружающей толпы караулом из 30 человек.
Финляндия обращается к Швеции
Сразу по приезде в Хельсинки я отправил премьер – министру Швеции Перу Альбину Ханссону письмо, которое мы набросали в Москве. Карл Август Фагерхольм, член кабинета министров, который как раз возвращался в Стокгольм, взялся передать это письмо адресату. Вот текст этого письма:
«Хельсинки, 26 октября 1939 года
Брат мой,
тяжкие обстоятельства вынуждают меня обратиться с этим письмом к тебе – такие тяжкие, которых мне прежде не приходилось испытывать.
Ты знаешь, что Советский Союз выдвинул перед нами целую серию требований. Сталин и Молотов считают, что идущая сейчас война может распространиться и стать затяжной. По их словам, они опасаются того, что в решающий момент этой войны некая великая держава [Германия] может напасть на Советский Союз со стороны Финского залива, а возможно, и с территории самой Финляндии. Поэтому они хотят заблаговременно принять меры против возможного нападения. По этой причине они настояли на том, чтобы Эстония предоставила им военно – морские и другие военные базы. Одна из таких баз, Пальдиски, господствует над южной частью входа в Финский залив. Но этого теперь им мало. Они выдвинули пять требований к Финляндии.
1. С целью перекрыть залив у входа они требуют у нас право на аренду полуострова Ханко в течение тридцати лет. Там они намереваются установить батарею орудий, держать флот и организовать военно – воздушную базу. Территория, на которую они претендуют, составляет в общей сложности сорок пять квадратных километров, то есть около половины территории всего полуострова. На ней предполагается разместить четыре тысячи русских солдат и персонала. Для организации военно – морской базы они претендуют на бухту Лаппохья на южной стороне того же полуострова.
2. Они требуют уступки им нескольких островов в Финском заливе на компенсационной основе. Им нужны острова Сескар, Лавенсари, Пенинсаари и оба острова Тютерс, которые должны стать второй линией обороны Финского залива.
3. Третьим требованием является перенос границы на Карельском перешейке. Нынешняя линия границы проходит слишком близко к Ленинграду, ближайшая точка отстоит от него всего на тридцать два километра. Граница, с их точки зрения, проходит в опасной близости от города. Они провели на карте новую линию границы, которая отстоит значительно дальше, так что все побережье до Койвисто отходит к русским. На этом участке побережья они хотят возвести укрепления для прикрытия Кронштадта.
4. Четвертое требование включает передачу определенной территории в районе Петсамо. Таким образом, вся территория полуострова Рыбачий должна отойти к русским.
5. В – пятых, они выдвинули требование заключения договора о помощи между Советским Союзом и Финляндией. По причине нашего отрицательного отношения позднее это требование было снято.
Наша позиция по отношению к этим требованиям заключается в следующем:
Поскольку мы не можем изменить наше географическое положение, то готовы признать «законность» советских оборонных проблем. Поэтому мы готовы уступить Советскому Союзу острова, перечисленные в п. 2. В любом случае мы окажемся совершенно неспособными оборонять их. Мы, кажется, смогли найти решение по территориальной проблеме Петсамо, упомянутой в п. 4. Пункт этот станет предметом беспокойства прежде всего для Норвегии.
Относительно вопроса, упомянутого в п. 3, нам представляется невозможным удовлетворить все требования русских, но мы надеемся, что нам удастся урегулировать проблему таким образом, что границу будет отделять от Ленинграда расстояние около шестидесяти километров, а это решит вопрос. Но такое решение станет весьма болезненным, поскольку территории, которые должны отойти, очень плотно населены. И в последнее время в этом районе было построено большое количество пограничных укреплений. К счастью, уступка этой территории должна быть произведена под видом «обмена территориями», что позволит нам сохранить лицо. Надо заметить, что советская сторона намерена передать нам вдвое большую по площади территорию в Восточной Карелии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});