просидели весь суд от начала до конца, так отчего бы не проголосовать, правда?
Теперь-то уж судье совершенно необходимо было объявить о приостановке суда и передаче рассмотрения дела в Верховный Суд штата. Ведь если присяжные до такой степени не поняли самого главного вопроса — регламентного! — то что же они могли уяснили в остальном? В принципе, обнаружившиеся нарушения не были виной заседателей — это скорее была вина судьи, не сумевшего чётко и внятно объяснить присяжным порядок их действий.
Разумеется, Близин от ведения дела не отказался; он без лишних затей записал, как поимённо распределились голоса присяжных заседателей, и закрыл на этом заседание вплоть до вынесения приговора.
Безусловно, большой интерес представляет распределение голосов членов жюри. Из 7 мужчин и 5 женщин все 12 проголосовали против признания вины Сэма Шэппарда в умышленном, заранее обдуманном и подготовленном двойном убийстве. За признание виновности в умышленном, но спонтанном двойном убийстве проголосовали 6 мужчин и 1 женщина; за полную невиновность — 1 мужчина и 4 женщины. Таким образом, виновность Шэппарда признавалась большинством в 2 голоса, что, безусловно, указывало на большие сомнения членов жюри в доказательной силе обвинения. Важен был и другой аспект: женщины из состава жюри присяжных продемонстрировали неожиданную снисходительность к женоубийце, чего обычно на процессах такого рода не наблюдается (женщины больше мужчин склонны к морализаторству и обычно демонстрируют непримиримость в вопросах защиты семейных ценностей). Даже то, что обвинение доказало неоднократные измены Сэма Шэппарда, не отвратило от него симпатий женской части жюри. Это наблюдение ясно указывало на то, что женщины-заседатели не увидели фатального трагизма в обрисованной им ситуации и не поверили в ту мотивировку преступления, которую представило обвинение. Разумеется, определенную роль в отмеченном результате сыграли респектабельный внешний вид подсудимого, его манеры и обаяние, но эти детали не имели бы значения, если бы аргументация стороны обвинения оказалась по-настоящему убедительной.
Итак, фактически процесс оказался выигран обвинением с превышением в 2 голоса присяжных — прямо скажем, ничтожный результат для дела, казавшегося прокуратуре ясным уже через несколько часов с момента обнаружения тела Мэрилин Шэппард. В принципе, суд не только не разрешил тех неясностей и нестыковок в объяснениях событий трагической ночи, что имелись у обвинения и защиты Сэма Шэппарда, но, напротив, лишь выпукло их подчеркнул.
Суд проходил в обстановке нездорового ажиотажа и прямо-таки несуразного внимания средств массовой информации. О том, как репортёр Уолтер Винчелли вбросил сообщение, будто у Сэма Шэппарда имеется прижитый вне брака ребёнок, уже упоминалось. История эта имела продолжение. Информация о «тайном ребёнке» вызвала всеобщие кривотолки и горячее обсуждение; адвокаты Шэппарда потребовали от репортёра открыть источник информации, которую они назвали «клеветнической». Винчелли, разумеется, сделать это отказался. В конце концов, уже после закрытия процесса под угрозой судебного преследования за диффамацию журналисту пришлось назвать человека, сообщившего ему о ребёнке: источником информации оказалась полусумасшедшая женщина, наблюдавшаяся у психиатра и не имевшая никаких связей с окружением Сэма Шэппарда. Под угрозой судебного разбирательства она от своих слов, разумеется, отказалась, и таким образом выяснилось, что сообщение Винчелли было лживо от начала до конца. Репортёр это признал, принёс извинения, да только время уже было упущено — клеветническая информация сделала своё чёрное дело, повлияв на присяжных заседателей.
Итак, 21 декабря 1954 года присяжные заседатели признали Сэма Шеппарда виновным в убийстве 2-й степени. А 3 января 1955 г. судья Эдвард Близин огласил приговор по делу: пожизненное содержание Сэма Шэппарда в тюрьме.
Через 4 дня — 7 января 1955 г. — мать Сэма застрелилась из револьвера мужа, оставив предсмертное письмо, адресованное сыну Стиву. Письмо это — строго говоря, записка — состояло всего из одной фразы, гласившей, что мать не может жить без сына. В тот же день Сэм обратился из тюрьмы к американской прессе, обвинив в смерти матери сотворённую американским судом несправедливость.
Пресса не осталась в стороне от произошедшего. Газетчики попытались проникнуть на церемонию прощания и похорон, дабы увидеть Сэма Шеппарда, которого для этого должны были привезти из тюрьмы. Почему-то всех интересовал вопрос, связанный с тем, будет ли осужденный закован в наручники или нет. Однако никто из посторонних не был допущен ни в морг, ни на кладбище, а потому вопрос о наручниках некоторое время оставался без ответа. Понимая, что обращаться с расспросами подобного рода к взрослым членам семьи чревато мордобоем, журналисты сумели подловить 7-летнего Сэма-младшего, вышедшего на улицу в одиночестве, и задали беспокоивший их вопрос вопрос мальчику. Тот ответил, что не видел наручников на руках отца… Согласитесь, поразительная история, весьма выпукло демонстрирующая как образ мышления, так и поведения американских журналистов той поры!
Через несколько дней — 18 января 1955 г. — скоропостижно скончался Ричард Шэппард-старший, отец осуждённого Сэмюэля. Ещё 20 декабря 1954 года он слёг с плевритом и по этой причине не смог присутствовать при оглашении вердикта присяжных. Затем состояние его несколько улучшилось, он даже появился на похоронах жены. Но не прошло и 2-х недель, как вполне крепкий и дееспособный 65-летний мужчина ушёл из жизни. Причиной смерти явилось прободение старой язвы желудка. Несмотря на проведённую операцию, возникло так называемое геморрагическое кровотечение, неудержимое просачивание крови во внутренние органы сквозь стенки сосудов, которое не удавалось ничем остановить и которое в конечном итоге повлекло за собою смерть. Врачи не сомневались, что причиной открывшегося у Ричарда кровотечения явились стрессы последнего времени.
На похороны отца Сэм Шеппард также был отпущен из тюрьмы. Со времени самоубийства матери м вплоть до конца января заключенный находился под особым наблюдением с целью исключения попытки самоубийства. На это время его даже поместили в специальную камеру. Но как впоследствии признался Майкл Ацелло (Mike Ucello), тюремщик, отвечавший за содержание Шеппарда, тот никогда не демонстрировал суицидальных наклонностей, хотя и очень скорбел по умершим родителям.
Несмотря на приговор суда, Корриган-старший не считал дело оконченным. Буквально со дня оглашения приговора адвокат стал готовить апелляцию в Апелляционный Суд штата Огайо для пересмотра дела. И тут выяснилась одна немаловажная в контексте последующих событий деталь: Корриган предполагал в своей апелляции сослаться на недопуск независимого эксперта Энтони Казлаускаса на место преступления в августе 1954 г. как на крупное нарушение закона со стороны прокуратуры округа Кайохога. Однако выяснилось, что оснований для такой ссылки нет — адвокат не оформлял официального запроса на допуск независимого эксперта и потому не получал официального отказа (на устный отказ, понятное дело, он ссылаться не мог). Таким образом оказалось, что возможностью привлечь независимого эксперта защита Сэма Шэппарада до сих пор не пользовалась.
А потому этим правом Корриган-старший решил воспользоваться теперь,