Читать интересную книгу Курсом зюйд - Елена Валериевна Горелик

открытому внедрению идей Братства под видом философско-мистических течений в среде дворянства и высшей страты купечества. Но истинный прорыв случился лет пятнадцать назад, когда — случайно или нет — лучшие умы Братства сумели найти способ управления механизмом. Оказалось, что он умеет не только картинки показывать… Словом, то, что задумывали растянуть ещё на века, оказалось возможным реализовать в течение нескольких лет.

И такой оглушительный провал…

Здесь, за этим столом, должны были сидеть совсем другие люди и обсуждать совсем другие вопросы. Но механизм, исполнив желание братьев, умер. Не то, что перемещений материальных объектов во времени — даже картинок с вариантами будущего больше не было. Братство, конечно же, пыталось исправить ситуацию. Накопленные за три с лишним века богатства позволяли действовать стремительно и дерзко, покупать политиков любого ранга и заметать любые следы. Но что-то — или кто-то — раз за разом наносило ответный удар. Карл Шведский не то, что во второй — и в первый раз не должен был попасть в плен. Этого не просматривалось в вариантах будущего, даже в самых маловероятных. Но если первый раз всё можно было списать на резкое изменение обстановки, связанное с людьми будущего, то к походу на Россию Карла готовили основательно. Случайности должны были быть исключены. Его походная казна ломилась от денег, как награбленных в Польше, так и полученных от различных доброжелателей. Его главная армия достигла численности в семьдесят тысяч, шведы ещё никогда не собирали такой огромный экспедиционный корпус. Его снабжением занимался самый лучший выжиматель соков из населения захваченных стран — генерал Стенбок — а Польша могла дать шведской армии огромное количество провианта и боеприпасов… И что в результате? Карл, коего превозносили как великого стратега, растратил доставшиеся ему ресурсы со щедростью записного кутилы. Насовершал массу тактических глупостей и наконец ввязался в безумную авантюру, решив, что сможет одной рукой осаждать не желавшую сдаваться крепость, а другой — победить царя Петра. Результат не заставил себя ждать.

Лучше бы он не армию растранжирил, а серебро из походной казны. Тогда не возникли бы вопросы, откуда у короля стремительно бедневшей на не прекращающихся десятилетиями войнах Швеции взялись такие огромные деньги. Здесь прокол оказался настолько явным, что беспокойство стали проявлять и те, кто не должен был даже подозревать о наличии Братства. И чего это теперь будет стоить, никто не мог дать ответ. Ведь премудрый механизм мёртв, а люди слабы и грешны…

…Одна из тех, кто нарушил планы Братства, сидит за столом, где решается судьба Европы на ближайшие несколько лет, если не десятилетий. Этого не должно было случиться. Но почему Братство не отдало Сен-Жермену приказ устранить её? Шевалье не знал.

Однако привычка повиноваться приказаниям старших членов Братства была не худшей чертой представителя обширного, но не слишком влиятельного рода. Опыт подсказывал, что они всегда, при любых обстоятельствах оказывались правы… Хотя, раньше у них было такое подспорье, как механизм. А сейчас?

Шевалье не знал и этого. Но продолжал повиноваться, как и прежде, надеясь, что во главе Братства стоят люди, у которых на плечах отнюдь не котелки с кашей.

Интермедия.

—…Не ждите скорых результатов, Екатерина Васильевна. Сия говорильня может длиться годами.

— Только в том случае, если ничего не меняется. Но вы же знаете Петра Алексеевича.

— Да. Когда государю надобно, он годен и узлы разные мечом разрубать… Мыслю я, по весне турки зашевелятся. Султан едва на троне усидел, ему потребно янычар задобрить, а чем, ежели не добычей воинской? Да, вам уже сказали, что хан крымский, Гази, помер?

— Сам, или помогли добрые люди?

— Сераскир султанский ему непростое угощение привёз. Теперь там ханом стал Девлет, известный любитель пограбить… Словом, с весны следует ожидать набега. Готовимся, как можем. А ближе к лету и турки в поход выйдут. К тому часу договор следует исправить, чтоб противу нас в Европе никто оружия не поднял, покуда турка бить станем.

— Значит, найдутся те, кто начнёт волынку с договором крутить… Что ж, если вы, Василий Лукич, дадите добро, я их в печень клевать начну, как тот орёл прикованного к скале Прометея. Вы им пряник показывайте, а я стану демонстрировать кнут. В газеты писать продолжу, это им тоже не нравится… А Пётр Алексеевич со своей стороны тоже что-нибудь придумает. Общими усилиями должны выжать нужный нам договор ещё весной.

— Вам государь случаем не сказал, что именно собирается…придумать?

— Не сказал. Пообещал сюрприз. Честно говоря, самой немножко страшно. Он ведь как что-нибудь придумает, так хоть стреляйся.

— На вашем месте я бы ещё раз переговорил с его величеством Августом. Более предметно, так сказать.

— Вы полагаете… Польша?

— Неурядица там затянулась и стала угрожать нашим границам, её следует завершить. Но притом завернуть всё в красивую бумажку и подать Августу яко исполненный долг союзника. Имею подозрение, будто государь уже переписку на сей счёт с его величеством ведёт, через головы всех посланников.

— А красивая выйдет комбинация, Василий Лукич, если всё так и есть… Что ж, завтра к нам снова маркиз в гости явится. Начну с его печени, а после примусь клевать англичанина…

6

…А где-то там, на самом краешке Балтийского моря, в самом молодом городе Европы глядел на шершавую от снега Неву молодой шведский король. Ему уже рассказали о сорванной попытке организовать побег, и он, хоть и не знал имён, явок и паролей, но примерно догадывался, кто за этим стоит.

Именно поэтому ему очень не хотелось бежать из Петербурга.

Карл боялся безвестности, сомнительной славы неудачника, предательства близких ему людей. Смерти — нет, не боялся. С этими людьми, что подбросили ему в уходящем году такой «подарочек», как группу Хаммера, он ничего изменить не смог. Обычно за такие просчёты те люди наказывают смертью, даже королей. Далеко ходить не надо, достаточно вспомнить судьбу Карла Первого Английского. А до того — его несчастной бабки, Марии Стюарт. Но те люди прекрасно знали, чего на самом деле боится Карл Двенадцатый Шведский. И они с преогромным удовольствием устроят ему всё вышеперечисленное. И предательство близких, и славу неудачника, а затем и безвестность.

Царь Петер знает о них? Может быть, и знает. Во всяком случае, действует так, словно учитывает их влияние и богатство, и старается обходить расставленные ловушки. Опасается — но не боится.

Почему?

У Карла Шведского ещё год назад не было ответа на этот вопрос. Теперь — есть.

Хаммер был обыкновенным наёмником. Он знал о будущем не больше самого Карла. А может, и много меньше. Но у «брата Петера» под рукой были люди, которые могли приоткрыть для того завесу грядущего. Их истинное оружие — знание не только событий, но и глубинных процессов, к оным приведших. Вот и секрет царя: он знает, как должно поступить, чтобы не оказаться в дураках. И это настолько сильная позиция, что Карл действительно готов наплевать на свои претензии к «этому долговязому варвару» и войти с ним в политический союз.

И тогда поглядим, кто и кому устроит безвестность.

Глава 6. Слепцы и поводыри

Интермедия.

— Вид, конечно, ещё тот, да… Особенно прикольные шапочки у гренадеров. И вдвойне прикольно, когда мундиры им завезли новые, а шапки остались старые… Вообще-то в исторических документах по-настоящему достоверных данных из этого времени так мало, что я уже никакому фасону не удивляюсь.

— Тебя саму ничего не смущает?

— Кроме кринжовой униформы — ничего. Наша, егерская, всё-таки привычнее и практичнее.

— Местные ребята на тебя косятся: мол, что в голове у этой девки, если она в охотку в мужеском платье ходит.

— Знаешь, пусть лучше косятся, как на ненормальную, чем глазами на мне дырки будут протирать… Кстати, нашла на планшете фотки реконструкторов, как раз в мундирах начала восемнадцатого века. И чёрт меня дёрнул показать их Петру Алексеичу. Ты бы слышал, как он матерился!..

1

Нужно ли кому-то рассказывать, что такое русская зима? Не русским, так уж точно. Да и шведа ею удивить сложно. Однако, выступив в первых числах ноября из Москвы в длительный переход до Тобольска, новоназначенный сибирский губернатор взял курс сильно южнее обычного, рассчитывая перезимовать в Харькове, где, как он точно знал, были большие провиантские «магазины». В противном случае и двум тысячам