Повисла длинная пауза.
„ Я вижу что-то белое…
Она снова переместилась во времени.
„ Белое… квадратный ящик. Туда кладут людей, когда они умирают.
«В таком случае, кто-то умер?»
„ Да… мой отец. Мне неприятно смотреть на него. Я не хочу его видеть.
«А тебе приходится смотреть на него?»
„ Да. Его заберут, чтобы похоронить. Мне очень грустно.
«Да, понимаю… сколько у тебя детей?» — мой внутренний интервьюер не позволял ей впасть в тоску.
„ Трое. Два мальчика и одна девочка.
Обстоятельно ответив на мой вопрос, она вернулась к своему горю.
„ Они чем-то накрыли его тело, каким-то покрывалом…
«А я тоже уже умер?»
„ Нет. Мы пьем вино, вино в чашах.
«Как я сейчас выгляжу?»
„ Вы очень-очень старый.
«Тебе уже лучше?»
„ Нет. Когда вы умрете, я останусь совсем одна.
«Ты пережила своих детей? Они позаботятся о тебе».
„ Но вы столько всего знаете.
Она говорила совсем как маленькая девочка.
«Ты справишься. Ты тоже много всего знаешь. Все будет хорошо, — я успокоил ее, и она успокоилась. — Теперь тебе спокойнее? Где ты сейчас?»
„ Не знаю.
Она внезапно перешла в состояние духа, хотя не пережила свою смерть в текущем периоде. На этой неделе мы рассмотрели очень детально два ее земных воплощения. Я ждал появления Учителей, но Кэтрин продолжала отдыхать. Подождав несколько минут, я спросил, может ли она поговорить с Духами-Учителями.
„ Я еще не достигла этого плана. Пока я до него не доберусь, я не могу говорить с ними.
Но она так и не вошла в это состояние. Подождав еще довольно длительное время, я вывел ее из транса.
Глава 8
Со дня нашей последней встречи прошло три недели. Я был в отпуске. Лежа на тропическом пляже, я все время об этом думал, как бы со стороны рассматривая все, что происходило с Кэтрин: перемещение в прошлые жизни под гипнозом, детальное описание объектов, процессов и фактов, которые были в реальной нынешней жизни ей неизвестны; улучшение ее здоровья за счет этого перемещения — улучшение, которого не удавалось добиться путем традиционной психотерапии в течение первых восемнадцати месяцев; пугающе точные послания из состояния после смерти, духовного состояния, содержащие информацию, недоступную ей в реальной жизни; духовная поэзия, учения об измерениях, жизнях после смерти, о рождении и возрождении — все, о чем говорили Духи-Учителя.
Конечно, тут было, над чем подумать. За годы практики я лечил сотни, если не тысячи, пациентов и видел все возможные эмоциональные расстройства. Я возглавлял стационарные отделения в четырех крупнейших медицинских институтах, провел годы в отделениях скорой психиатрической помощи, стационарах и других заведениях, занимаясь осмотром и лечением пациентов. Я знал все о зрительных и слуховых галлюцинациях, иллюзиях при шизофрении. Мне приходилось лечить пациентов с расстройствами восприятия границ тела и психопатией, включая расщепленные и множественные личности. Я обучал людей в рамках программы борьбы со злоупотреблением алкоголем и наркотиками, проводимой Национальным Институтом по борьбе с наркоманией, и был близко знаком со всеми возможными воздействиями наркотиков на мозг.
У Кэтрин не было ни одного из вышеперечисленных симптомов. То, что происходило у нас на сеансах, не являлось проявлением психического заболевания. Она не была в пограничном состоянии, не находилась в отрыве от реальности и никогда не страдала от галлюцинаций (когда слышишь или видишь то, чего нет на самом деле) или иллюзий (фальшивых убеждений). Она не употребляла наркотики и не была социопаткой. Личность ее была далеко не истероидного типа, и тенденций к расщеплению личности у нее не было. Иными словами, она полностью осознавала то, что делала или говорила, не действовала «на автопилоте» и никогда не обладала расщепленной или множественной личностью. То, что она говорила на сеансах, выходило за рамки ее способностей в сознательном состоянии, и по содержанию, и по стилю. Что-то было за гранью психических возможностей, например упоминания отдельных моментов моего прошлого (например, то, что она говорила о моем отце и сыне), а также ее собственного прошлого. Она говорила то, что не могла знать и не могла нигде услышать в ее настоящей жизни. Эти знания, как и всё, что она переживала, были не типичны для ее культуры, воспитания и противоречили большинству ее убеждений.
Кэтрин представляла собой относительно простую и честную женщину. Она не являлась глубоким специалистом и потому не могла открывать и изучать какие-то факты, детали, исторические события и поэзию, которые доносила нам. Как психиатр, человек науки, я был уверен, что все это исходило из какой-то части ее бессознательного. И без сомнений, все это было реально. Та информация, которую она сообщала, была слишком точной и специфичной, находящейся за пределами ее возможностей.
Я задумался над терапевтической целью изучения прошлых жизней Кэтрин. Как только мы перешли в этот новый для нашей работы пласт, ее состояние начало стремительно улучшаться и без всяких лекарств. Видимо, в этом заключается мощная терапевтическая сила — гораздо более эффективная, чем современная традиционная терапия или новейшие лекарства. Целебное действие воспоминаний и проживания эпизодов, нанесших сильную психологическую травму человеку, помогают восстанавливать наше тело, ум и эго. Задавая вопросы при наших исследованиях разных жизней, я пытался найти наиболее типичные для всех воплощений Кэтрин способы нанесения такого вреда — например постоянное эмоциональное или физическое насилие, бедность и голод, болезни или увечья, постоянные преследования или предубеждения, повторяющиеся неудачи и так далее. Также я выискивал наиболее запомнившиеся ей трагические события, такие как болезненные ощущения смерти, изнасилование, массовые катастрофы или другие ужасные события, которые могли оставить свой глубокий след. Технически это было то же самое, что исследование детства в традиционной психотерапии — за исключением событий, происходивших несколько тысяч лет назад, а не десять-пятнадцать лет, как обычно. Поэтому мои вопросы были более конкретными, более точными и направляющими, чем принято в терапии. Успех нашего нетрадиционного исследования был очевиден. Она (так же, как и те, кого я буду лечить с помощью гипноза в будущем) поправлялась с невообразимой скоростью.
Но существовали ли иные объяснения воспоминаниям Кэтрин из прошлых жизней? Возможно ли, что эти воспоминания сохранились в ее генах? Такая вероятность была довольно низкой. Для генетических воспоминаний необходимо наличие неизменного объема генетического материала, передаваемого из поколения в поколение. Кэтрин жила в различных частях света, и ее наследственность постоянно прерывалась: она тонула при потопе со своим потомством, либо вообще не имела детей, либо умирала слишком молодой. Ее генетические данные прерывались и не передавались далее. А что же насчет ее существования после смерти и в промежуточном состоянии? Там у нее не было тела, а следовательно, и генетического материала. А воспоминания продолжались. Нет, генетическую версию следует исключить.
Как же насчет идеи К.Г. Юнга о коллективном бессознательном, вместилище всех воспоминаний и опыта человечества, который только можно представить? Разные культуры подчас содержат схожие символы, даже если речь идет о снах. Согласно учению Юнга, коллективное бессознательное не формируется отдельными людьми, но каким-то образом «наследуется» структурами мозга. Оно включает в себя мотивы и образы, которые вновь и вновь появляются в каждой культуре, безотносительно исторической традиции и распространенности. Я думал, что воспоминания Кэтрин слишком специфичны для того, чтобы объяснять их концепцией Юнга. В них не было универсальных образов, мотивов или символов. Скорее они касались описания отдельных людей или мест. Идеи ученого слишком расплывчаты. Кроме того все еще оставалось промежуточное состояние, которое необходимо было учитывать. Так или иначе, учение о реинкарнакциях объясняло все наиболее полно.
Знания Кэтрин были не только детальными и особенными, но, что более удивительно, превосходили возможности ее сознания. Она знала то, что нельзя было почерпнуть из книг, а затем забыть на время. Также она не могла это узнать в детстве, а затем подавить или вытеснить из сознания. А как же насчет Учителей и их посланий? Они говорили через Кэтрин, но информация не принадлежала ей. Также их мудрость отражалась в воспоминаниях Кэтрин о прошлых жизнях. Я знал, что эти послания и эта информация были достоверными. И знал я это не только потому, что много лет работал с людьми и их сознанием, мозгом и личностью, а чувствовал интуитивно, даже до того, как прозвучал рассказ о моем отце и сыне. Я был уверен в правдивости всего, что слышал от Кэтрин.