Читать интересную книгу Вычислитель (тетралогия) - Александр Николаевич Громов

А нож у нее давно забрали, что досадно. Нам бы пригодился третий нож – пику бы сделали. Полезная вещь. Пожалуй, за нож я бы даже рискнул схватиться с Юстом на бичах.

– Ты всех их подставил!

– А ты бы хотела, чтобы они нас?

– Она на твоей совести!

– Вовсе нет. Она подвернулась под руку во время переворота, и здесь никто не виноват, даже судья. Случайность. А другая случайность состоит в том, что она не утонула в трясине в первый же день. Признаюсь, не ожидал… Оглянись назад: та компания идет за нами?

– Идет.

– Значит, не стали добивать. Милостивцы!.. Вот что, давай-ка иди вперед, опасное место мы, кажется, прошли.

Отчаянные крики Кубышечки мало-помалу затихали вдали и наконец перестали быть слышны. Размеренно чавкали мокроступы. Шурша, полз ящик. Огромное красное солнце клонилось к закату. Казалось, оно оглушительно зашипит, коснувшись болота.

– Ха! – сказал вдруг Эрвин. – Я нашел решение.

Кристи оглянулась – ее спутник улыбался и был, по-видимому, чрезвычайно доволен собой.

– Какое решение?

– Численное, конечно. Не общее. Решение задачи трех тел с массами один, три и пять. Я нашел начальные условия, при которых из системы выбрасывается самое массивное тело.

Кристи смолчала.

* * *

Этой ночью они почти не разговаривали и не сидели в обнимку – ночь выдалась теплой. При свете трех лун сумели даже поохотиться на головастиков, в изобилии шнырявших в мелких лужах, и кое-как заглушили голод. Спали по очереди: трехлунной ночью далеко видно, заметят люди Юста, что сон сморил обоих, – нападения не избежать. И кто знает, не шастают ли по болоту негуманоидные хищники? Не все же они сидят в засаде, ожидая, когда колыхнется под дичью болотный ковер. Помимо язычников и зубастых растений могут быть и иные плотояды: бегающие, ползающие, летающие…

Кристи дежурила вторую половину ночи, и ей все казалось, что она слышит далекий, безнадежный плач брошенной на болоте Кубышечки. Конечно, только казалось, и она понимала это, но не раз вскакивала с ящика и прислушивалась.

Ночь не принесла беды. Утром компания Юста попыталась было нагло пристроиться сзади чуть ли не след в след, но отстала, едва Эрвин демонстративно свернул в сторону заведомой трясины. После нескольких хитрых маневров пошли, как раньше: двумя параллельными связками, с той разницей, что более длинная укоротилась на одного человека и находилась не справа, а слева. Впереди ее на этот раз вышагивал Джоб. Как видно, Юст, по-прежнему идущий в середине связки, решил поберечь доказавшую свою живучесть Лейлу.

– Пахан, пахан, а политик, – фыркнул Эрвин, кивнув влево, и тут же, ругнувшись, хлопнул на щеке кусачее насекомое. – Справедливость, мол, и очередность. Соображает, что близко Гнилая мель.

– И что?

– Перед Гнилой мелью ему обиженных и озлобленных не надо.

– Ты просто не слышал, – возразила Кристи. – Он с этой девкой полночи возился, сопел на все болото. Надо думать, понравилось.

– И поэтому решил ее поберечь? – насмешливо отозвался Эрвин. – Зря так думаешь. Одно другому не помеха.

Утро еще не перетекло в день, когда горизонт на юго-востоке покрылся неровной корочкой. Кристи невольно ускорила шаги.

– Это… лес? Там остров?

– Не знаю. – Голос Эрвина выдавал недоумение. – Может быть, дальнее щупальце Гнилой мели. Подойдем поближе – увидим.

Прошел час, и корочка, переместившись по правую руку, действительно превратилась в рощу, но стало также ясно, что это еще не Гнилая мель. Округлый заболоченный островок приютил на себе сотни низкорослых деревцев и непролазные заросли кустарника. Над весело зеленеющим подростом корявыми свечками торчали мертвые сухие стволы задушенных болотом деревьев постарше. Многие накренились, но еще держались, и после смерти продолжая цепляться за неверную почву подгнившими корнями.

– Свернем? – предложила Кристи.

– Нет. Лишний крюк.

Кристи вздохнула.

– Жаль, вчера не дошли до этого места. Костер бы развели, высушились, погрелись…

– Ты разве замерзла?

– Я устала. А там хорошее место для отдыха. А то и для дневки.

Эрвин колебался, скреб пальцами щетинистый подбородок. Кристи оглянулась с надеждой:

– Может, все-таки свернем, а? Хорошее место.

– Даже очень. Первое приличное место из всех мест, какие мы видели. Это-то и плохо. Не нравятся мне приличные места в Саргассовом болоте. Пари держу, что оно занято.

– Кем? Людьми?

– Если не хуже. Перетерпим. Давай-ка вперед помалу. Не нашумим, так, может, и проскочим.

Не проскочили. В одно мгновение лесной подрост взбурлил, подобно кипящей воде, и воздух над рощей почернел. Донесся шум, как от налетевшего шквала. Уже знакомые черные крылатые твари на сей раз всерьез заинтересовались людьми. Их были тысячи, тысячи, тысячи… Гигантская стая затмила солнце, выбирая момент для атаки на двуногую пищу, осмелившуюся прогуливаться возле ее гнездовий. Как дождь, заморосил помет.

– Спина к спине! – крикнул Эрвин. – Маши шестом во всю дурь! Отступаем к этим… – Он не договорил, к кому, но Кристи поняла. Семь шестов лучше двух.

Потом командовать стало некогда. Атаки шли волнами, одна за другой. Хриплый ор повис над головами. Сбитые наземь твари корчились, злобно разевая пасти, угрожающе выставляя вперед бритвенно-режущие кромки крыльев. От шестов летели щепки. Одну тварь, вильнувшую вбок от шеста, немедленно рассекло пополам точно такой же тварью. Шесты вносили неразбериху в волны штурмующих, и только это позволило двум изгнанникам добраться до другой кучки осажденных и всемером составить единый оборонительный круг.

Позднее даже Эрвин со своим чутьем времени не мог сказать, сколько продолжалось сражение: пять минут или час? Он помнил лишь то, что под конец руки онемели и уже с трудом управлялись с шестом. Ни одна боеспособная тварь не прорвалась в оборонительный круг, но то и дело валились подбитые и, уже издыхая, кусали, кромсали, царапались, пока их не втаптывали в хлябь мокроступами. Одна вцепилась зубами Эрвину в шею, и он сумел стряхнуть ее под ноги только вместе с клочком кожи и мяса. Никто не заметил перелома в битве, когда волны атакующих тварей стали пожиже и набегали уже не так часто. Затем как-то вдруг выяснилось, что черная туча над головами расточилась по всему окоему, твари нападают поодиночке и все реже, а еще несколько минут спустя семеро окровавленных, столпившихся на угрожающе прогнувшемся зыбуне людей поняли, что на сей раз смерть прошла стороной и можно подсчитать потери.

Никто, даже Юст не избежал ран. И хотя раны в большинстве были мелкие, поверхностные, кровь хлестала так, словно всю жизнь мечтала выбраться на свежий воздух. Кристи отделалась резаной раной предплечья, не считая царапин. Джоб сосал половинку отрубленного мизинца. Лейла замывала водой из лужи рассеченное ухо. У всех от тюремной одежды остались окровавленные, перемазанные пометом лохмотья. Режущие кромки