– Что ж, «выпьем, няня, где же кружка?».
Я вновь наполнила рюмку, выпила, и тут меня затошнило.
Полная безнадега! Ничего мне в этой жизни уже не поможет! Даже водка! К счастью, тошнота вскоре отступила, уступив место спасительному сну.
Пробудилась я утром с тяжелой головой. Таблетка сняла боль, однако тяжелые мысли остались. Больше всего меня почему-то мучил вопрос: Милка была в курсе или она просто так отговаривала меня ехать? Я, не выдержав, позвонила ей. Милка обрадовалась. Я, ничего не рассказывая, напросилась в гости. Хотелось видеть ее лицо, когда зайдет речь о Романе.
– Приезжай, – тут же откликнулась она. – Я на свободе. Мама к подруге уехала, а у Кости родительский день. Он ребят сперва в зоопарк повел, а оттуда они пойдут на обед к его родителям. А я в тишине к передаче готовлюсь. У меня тут возникли кое-какие сомнения, может, подскажешь что-нибудь дельное.
Я сильно сомневалась, что помогу. Кулинария определенно не мой конек. Да и вообще в таком состоянии... Самой неотложная помощь требуется. Но, боясь раньше времени насторожить Милку, я обещала. Чтобы она подготовиться не успела: мне надо было увидеть ее непосредственную реакцию.
Милка явно ничего не знала. Зря я на нее напраслину возвела. Услыхав о Романе и его новой пассии, она впала в еще больший транс, чем я, и некоторое время лишь глазами хлопала, не в силах произнести ни слова. Мне немного полегчало. Хоть близкую подругу не потеряла. Одновременно мне стало смешно: у Милки был такой ошарашенный и несчастный вид, будто не мой Роман, а ее Костя другую себе нашел.
– Каков подлец! – выпалила она.
– Да ладно, Милка, перестань. Не стоит он твоих эмоций. Даже я меньше переживаю.
– Нет, ну как же так, – будто не слыша меня, продолжала возмущаться она. – Что с людьми делается! Ни на кого положиться нельзя. Я-то, если честно, давно уже ждала, что ты его бросишь, а он еще долго будет страдать, обивая твои пороги.
– И ошиблась, – перебила я. – Как видишь, он неплохо подготовил пути к отступлению. Одного только не понимаю: раз у него был запасной вариант, зачем он меня так настойчиво уговаривал ехать с ним?
– Видно, на перепутье был, – предположила подруга. – И новая нравилась, и от тебя отказываться жалко. Пять лет-то вместе, не шутка. Сам выбрать не мог.
– Ага, как буриданов осел, – невесело усмехнулась я.
– Именно, – кивнула Милка. – Вот он и решил плыть по течению. Что получится, то и получится. Ты согласишься, уедет с тобой, а не согласишься, начнет новую жизнь. С нуля. С новой женщиной.
– То есть я сама толкнула его в объятия другой! Хотя, – вспомнилось мне, – он ведь, уезжая, утверждал, что готов меня подождать. Правда, предупредил: не тяни, мол, с решением. А я тогда внимания не обратила.
– А если бы обратила, что бы изменилось? – спросила Мила. – Поехала бы?
– Нет, – честно ответила я.
– И правильно, – сказала она. – Могло запросто получиться и так: ты бы все бросила и поехала, а он свою новую не бросил бы и продолжал параллельно крутить с ней. Тогда ты оказалась бы в гораздо худшей ситуации, чем сейчас.
Меня даже передернуло.
– Куда уж хуже.
– А если бы ты еще успела ребенка родить...
– Н-да, – только и смогла протянуть я.
– В общем, что ни случается, все к лучшему, – улыбнулась мне Милка. – Так, по крайней мере, у тебя тоже есть шанс начать новую жизнь.
И, хотите верьте, хотите нет, мне сильно полегчало. Умеет Милка меня утешить! Правильно сделала, что к ней поехала.
Потом мы немного повозились с ее кулинарией. Советовать мне оказалось нечего. Она и без меня сама сообразила. По-моему, я ей и нужна-то была в качестве стороннего слушателя: она просто на мне проверяла, все ли звучит и все ли получается. Затем разговор незаметно перешел на мою работу, и у Милки возникла очередная гениальная идея:
– А почему бы тебе тоже на телевидение не перебраться?
– Так меня там и ждали. Что я умею-то?
– Интервью брать. Это у тебя классно получается. И связей подходящих много. То, что ты делаешь у себя в журнале, еще больше подходит для телевидения. Аудитория-то гораздо шире.
– Да никто меня не возьмет. В жизни на телевидении не работала. Даже не представляю, как это организовать.
– Не боги горшки обжигают, – сказала Милка. – Я тоже до недавнего времени не представляла. Главное у тебя есть. Умеешь разговаривать с людьми, выуживать из них то, что они никому другому не скажут. А техническая сторона вообще тебя не касается. Для этого есть операторы, режиссеры. Это их работа.
– Но ведь подходы совершенно разные, – сомнения не оставляли меня. – Одно дело сидим мы, например, с Янковским за чашкой кофе в «Боско-кафе», долго беседуем, а после я уже дома выуживаю из этого длинного разговора самое интересное, компоную, и получается острое интервью. А на передачу он вообще может отказаться прийти. Лицо светить ему уже не требуется, и так всем известен, так зачем ему лишний раз терять время и в студии париться, отвечая перед камерой на каверзные вопросы?
– Плевать, – отмахнулась Милка. – Он откажется, другой с удовольствием согласится. У одного новый фильм на носу, у другого книга выходит, у третьего серия концертов намечается. А без рекламы сейчас никуда. Сам не захочешь светиться, продюсер или менеджер заставят. Слушай, пиши заявку на передачу.
Только название позвучнее придумай, а я сведу тебя с генеральным продюсером нашего канала.
– Да там у него небось очередь из таких, как я.
– Но из очереди-то обязательно кого-нибудь выберут, – продолжала убеждать меня Милка. – Канал у нас новый, сетка еще рыхлая. Четыре передачи из тех, с которыми мы начинали, уже закрыты, рейтинга не давали. А на их место что-нибудь ставить надо. И со свежими идеями всегда туго. Уверена, у тебя получится. И вообще я тебя не узнаю, Юлька. Где твоя смелость и решительность? Всегда ведь раньше за новое хваталась, готова была что угодно пробовать.
– Роман увез мою решительность в Краснодар, – попыталась отшутиться я, однако Милкина придумка запала в голову.
– Ну, что ты сомневаешься. Тебе ведь для этого даже заявление об уходе подавать не надо. Получится – совместишь. Даже удобно. Сделала интервью для телевидения, а потом, на этом же материале, для своего журнала.
– Очень удобно, – согласилась я. – Может, правда попытаться?
– А я о чем? Говорю же: момент очень подходящий. Пока канал еще строят, есть возможность внедриться. Понравишься, зацепишься. А после того как помелькаешь на экране, и в прессе к тебе будет другое отношение. Глядишь, в другой какой-нибудь журнал пригласят.
– И прощай сопливка! – все сильней вдохновлялась я. – Милка, какая ты, оказывается, практичная!