говорит: «Идем, идем, поклонимся Преподобному, пока можно. Я сам иду к Нему». Я зашла за детьми и мы пошли.
Вспоминать страшно, ведь это были еще первыя проявления бесовских кощунств и хулений в Божиих Храмах. Смех, приплясывание, песни наполнявших храм комсомольцев и молодежи из союза безбожников, и тут же заглушенные рыдания верующих, прикладывающихся к Раке. Все было разорено, но как было прежде, так несмотря на все творимыя безобразия, у Мощей стоял старый монах и читал вслух. открытом, почернелом гробу лежал череп и сохранившимися рыжеватыми волосами и цели зубами обеих челюстей. Кости разбросаны как попало в гробу. Для тех, кто ожидал увидеть нетленное тело, это было разочарованием, но того, кто понимает знает, что такое Мощи это не играло роли и каждая отдельная косто была живой Святыней Присутствующие вскрытии монахи утве дали, что когда вскри крышку Гроба, то Преподобный в первый момент был весь сохранившийся целиком, от прикосновения воздуха сразу рассыпался. Но удивительно, остаки мантии еще сохранились и лежали около Мощей: а ведь прошло 500 лет! На другой день граф Олсуфъев и другие выхлопотали у властей разрешение пригласили врача—анатома, который сложил в природном порядке скелет, и покрыли стеклянной крышкой, т. к. некоторые брали кусочки к себе домой как великую Святыню. Вскоре я уехала дальнейшей судьбе Мощей не знаю. Говорять, Они были увезены в музей, а теперь якобы возврашены и даны вновь на поклонение верующим Но кто докажет, что это Мощи Преподобного Сергия, а не скелет какого-нибудь коммуниста-хулителя. Ведь ведают этим слуги отца лжи, не гнушающиеся поэтому в ухищрениях всякого обмана, чтоб заставить ему поклоняться.
В железнодорожном управлении удалось добиться сочувствия, все, конечно, по молитве ои Алексия, и мне с детьми выдали безплатные билеты Они были в полном восторге. Несмотря на голод и трудные, крайне трудные условия жизни о никогда (говорю это без преувеличения) не падали духом, всегда были веселые и дружные между собой Так вот, мы расстались с Троице-Сергиев Лаврой и поехали сперва в Москву, а оттуда Курского вокзала на югь. Места были в пассажирском вагоне. И мне, и детям впереди представлось что-то более светлое и спокойное, но это былобезотчетное чувство, времена были не такие, чтоб основывать на чем-то такие надежды; оно сразу и оправдалось по приезде на место. Между прочим, в дороге был случай, тронувший меня.
Перед нашим вагоном шел вогон третьяго класса, наполненный красноармейцами. Мы были уже в Донской области. На большой станции красный командир куда-то ушел с несколькими солдатами. Вскоре они вернулись, неся большие, круглые, белые хлебы. Мои дети стояли на платформе перед вагоном. Когда они увидели это, то вскричали, особенно маленькие: «Мамочка, смотри, белый хлеб». Очевидно возглас их был более, чем удивление, т. к. командир подошел ко мне и спросил: «Отчего Ваши дети так обрадовались белому хлебу?» Я ответила: «Потому, что они три года его не только не ели, но и не видели». Он взял из рук красноармейца один большой? хлеб и отдал его моим детям. Мы приехали на станцию уездного города К... между Новочеркасском и Таганрогом, где должен был быть мой муж. Я оставила всех детей на станции с узлами, с последним имуществом, а сама пошла в город, в управление службы мужа, чтоб узнать адрес его квартиры, т. к. письма писала всегда через управление. Получив его, я отыскала дом. На крыльце стояла женщина, оказавшаяся домохозяйкой. Когда я спросила ее: «Здесь ли живет мой муж?» Она всплеснула руками: «Приехали... а он-то обрадуется, он ждет вас». «Странный человек, » - лишний раз подумала я. Она быстро пошла наверх. Дом был маленький, но двухэтажный. Выбежал муж. «Ну как рад, что приехали». Мой первый вопрос был, получал ли он мои письма. Оказалось, что получал. «Есть ли квартира для нас, или у тебя довольно места?» «У меня одна комната, но я не искал, думая, что ты лучше себе подыщешь, а пока поместимся в моей комнате». Поднимаюсь с ним наверх. Входим в большую проходную комнату. Смотрю и удивляюсь: днем на нескольких кроватях лежат взрослые люди. У меня сердце ёкнуло и спрашиваю: «Что это, больные?» «Да, - ответил он, - это сыпной тиф». Можно себе представить мой ужас. «Да как же детей приведу, что ты сделал? Я горько заплакала.
А он говорит: «Я решил, что раз эпидемия в городе, то они все равно заболеют во всякой квар тире». Вот когда я поняла провидение Отца АлексЬ Положение безвыходное, деваться некуда. Я пошл на вокзал, уже темнело и моросил дождь. Дети сидели под дождем н платформе. В вокзал с узлами не разрешали войти. По моему лицу они поняли сразу, что какая-то новая беда. Когда я сказала, в чем дело и что нужно ид ти в дом, где повальны тиф, то старшая дочь категорически отказалась сильно обиделась на отца «Давай останемся здеси хоть и под дождем, а с утра будем искать поми щение». Подходит желез: нодорожное ГПУ и заяи ляет: «С вокзала уходите, здесь не разрешается оставаться на ночь!» Мы: пошли. Было это в четверг на шестой недел Великого поста. Приготовлено ничего не было Подостлали кое-что н пол из привезенного заснули от усталости прижавшись другь к другу. В доме водились крьсы, и одна из них прыгнула мне на одеяло, а я их боюсь смертельно. Больше не спала, оберегая от этого детей. На другой день с утра пошли искать квартиру, ничего не нашли, так каждый день с утра до ночи вплоть до пятницы Страстной недели. В этот день мы искать не пошли. В субботу так же без результата. Готовии что-либо к Пасхе мне не было надобности. У муя всего было в изобилии и помогала хозяйка. В деь Воскресения Христова, конечно, осталась дома. Нам неволей приходилось проходить через комнату больных. Очень понравился мне местный, уже довольно старый священник, Отец Георгий. Оь понимал меня, я это чувствовала. Понедельнш Святой недели тоже прошел в безплодны> поисках. Во вторник я взяла вторую дочь Танечку мы пошли в ближайшия деревни, думая там найти избу. Лето приближалось: и в самой плохонькой избе будеть лучше, чем в наших условиях, да м уже начали свыкаться и покоряться всем неудобствам жизни. Ходили мы весь день, он былъВЕСЕННИЙ, ТЕПЛЫЙ, НО МНЕ БЫЛО ХОЛОДНО Я ДОЛГО перемогалась и наконец затряслась в сильном ознобе, насилу дошла, поднялся жар и очень скоро дошел до 40 гр. Пришедший утром доктор, очень симпатичный, тоже учел сразу мое положение