— За прилавком мне преградил путь пустой ящик. Швырнул я его тут в сторонку. Смотрю, на полу деньги!.. А кассу проверить забыл.
— Почему же мешочек и телогрейку оставили на месте кражи?
— Зачем, думаю, мне это старье. Напялил на себя новенькое пальтишко. Правда, оно оказалось дамское. Прихватил еще и часики. Две бутылки водки сунул в карманы, а остальное в мешок. Вещевой-то и оказался лишним… Так он остался в магазине. Только вот удивляюсь — почему на нем никаких надписей не заметил? — закончил свои показания Вислобоков.
Как установило следствие, Вислобоков, разорвав дома оберточную бумагу, завернул в нее инструменты, которые готовил тайно от матери, а потом все это связал одной портянкой. Брошенная телогрейка тоже принадлежала ему.
Теперь следователь мог бы вздохнуть с облегчением. Но ему неожиданно сделалось грустно.
Почему Вислобоков сошел с правильного пути, преступил советский закон? Совсем еще молодой человек, а может загубить всю свою жизнь.
Маврин заинтересовался прошлым Вислобокова.
Оказалось, что тот уже однажды побывал в тюрьме за хищение, но, вернувшись из заключения, никаких выводов для себя не сделал. «Почему пошел на преступление?» — спрашивали его как на следствии, так и в суде. Ответ был один: «Подвыпил и решил достать денег». Такова была «мораль» этого человека; зарабатывать деньги честным путем он не хотел. Четырежды устраивался на работу и четырежды бросал ее. Во время подготовки к краже он тоже слонялся без дела. Мать его, заботясь о материальных нуждах сына, упустила духовную сторону его жизни. И коллектив, куда он попадал, хотя бы и на короткое время, не делал всего необходимого для его перевоспитания. Что, например, знают о нем на валяно-войлочном комбинате, откуда он уволен в последнее время? «Выговор, строгий выговор, уволен» — вот все, что коротко написано в его служебной характеристике.
ВСЕГО ОДИН ВЕЧЕР…
Словно на крыльях, летит девушка домой. Дробно стуча туфельками на высоких каблуках, она лишь слегка касается лестничных перил. Скорей, скорей!.. В темном коридоре Тоня с трудом находит знакомую кнопку звонка. Нажала — и не отпускает, а мысли ее далеко-далеко отсюда.
— Сейчас, сейчас! — слышится голос из комнаты.
— Скорее, мамочка! — кричит Тоня, с нетерпением ожидая встречи с матерью. Сейчас между ними состоится важный разговор. «Как отнесется мама? Что скажет отец? А стоит ли вообще беспокоиться? Разве родители не хотят видеть свою дочь счастливой?»
Массивная дубовая дверь распахнулась бесшумно.
— Прости, мамочка, немного задержалась, — заметно волнуясь, ласково заговорила Тоня и, переступив через порог, повисла на шее матери. Так бывало когда-то, в раннем детстве.
— С ума, что ли, ты сошла? Перестань! — шутливо отбивалась мать. — Что за телячий восторг?
— Мамочка, я выхожу замуж! Он такой красивый, а главное, офицер… — задыхаясь, выпалила Тоня и сразу умолкла — к горлу подступил комок. Она еще что-то собиралась сказать, но вот не может, то ли не находит нужных слов, то ли просто растерялась…
Анна Ивановна ахнула. До сих пор мать не слыхала от дочери ни единого слова о замужестве. Правда, девушке уже перевалило за восемнадцать, но ведь она еще совсем ребенок! И вот сейчас, среди ночи, завела этот серьезный разговор. Что же делать?
— Полно, — сказала мать, — приляг, отдохни. Завтра рано на работу…
— Я же, мамочка, серьезно говорю, — прижав ладони к груди, горячо заговорила Тоня. — Нам все надо решить. Я люблю его!
Отец ее, Иван Терентьевич, лежа в постели, до сих пор только молча прислушивался к этому разговору. Но тут вмешался:
— А ты его хорошо знаешь? — спросил он, приподнявшись с постели.
— Как же! Он уж и предложение сделал. Если быть счастью, то завтра или никогда, — запальчиво произнесла Тоня, Затем, как-то сразу сникнув, устало опустилась в кресло. В комнате воцарилась тишина.
— Кто он, откуда, давно ли знаешь его? — всерьез заинтересовалась теперь Анна Ивановна, подсаживаясь к дочери. Тоня не ответила.
* * *
До начала очередного сеанса оставалось немного времени. «Что это такое? Сама же просила купить билет. Скоро начало — а ее нет», — волновались девушки у подъезда клуба имени Горького. То и дело они напряженно вглядывались в шумный людской поток, отыскивая глазами запоздавшую подружку. Вот уже из фойе глухо доносится последний звонок. Дальше ждать нельзя. «Наверное, не придет», — решили они наконец. И в этот момент к ним обратился офицер:
— Нет ли, девушки, лишнего билета?
— Есть, — проговорила одна из них и смущенно протянула ему синенький билетик.
— Подруга не пришла, — пояснила другая.
Не успел офицер поблагодарить девушек и расплатиться, как они поспешно затерялись в толпе. Вскоре и сам военный исчез в дверях кинотеатра. Разумеется, места в зрительном зале у них оказались рядом.
— Покорно благодарю, девушки, — улыбнулся офицер, занимая место. — Да, впрочем, как-то неудобно. Давайте познакомимся, — Василий.
— Тоня.
— Лиза.
И вот уже в зале погас свет — сеанс начался…
Хотя фильм и не нуждался в комментариях, Вася то и дело пытался объяснить девушкам происходящее на экране. Но Тоня и Лиза были так поглощены событиями на экране, что слова его не долетали до них. Он, пожалуй, даже мешал им смотреть картину…
Но вот и конец фильма.
Не отставая от девушек, Василий вышел из кинотеатра. По улице гуляли нарядные люди. Заметив медленно приближавшийся зеленый глазок такси, офицер сказал:
— Давайте, я вас развезу по домам на такси, — и, глядя на растерявшихся девушек, решительно добавил: — Ну, быстро, по-военному. Была бы со мной моя ласточка-касаточка, того гляди — я вас и самолетиком бы…
Тоня и Лиза еще не успели собраться с мыслями, как Вася уже остановил машину с шахматным пояском.
— Милости прошу, — гостеприимно открыл он дверцу.
Вскоре машина, миновав многолюдную улицу, привезла пассажиров на окраину города, в тихий переулок, указанный Лизой.
— Вот и моя хатка, — шутливо сказала Лиза. Пожелав спокойной ночи, она вышла из машины и, весело смеясь, скрылась в воротах дома.
— В центр! — скомандовал Вася водителю автомашины.
— Вы летчик? — как-то неловко чувствуя себя, спросила молчавшая до сих пор Тоня.
— Знаете, есть такой самолет — истребитель? — хитро сощурился Вася. — Вот на нем я и летаю.
Он с подъемом стал рассказывать Тоне, что воздух — его стихия, мечта, даже, пожалуй, вся его жизнь. Не прошло и месяца, а он так уже соскучился по небу и самолетам, что готов сегодня же покинуть Казань.
«А он довольно симпатичный», — думала Тоня.
Машина вырвалась на широкую площадь, залитую огнями. Слегка, приблизившись к Тоне, Вася продолжал:
— Впрочем, иногда и самолеты надоедают. Оставим их в покое. Вот что, Тоня. Не зайти ли нам в ресторан? Днем-то перекусил на ходу. Да и вы, наверное, давненько из дому.
— Спасибо. Но ведь мама… — начала было возражать Тоня, но Вася с усмешкой перебил ее:
— Эх ты, мамкина дочка! Ведь все мамы такие, только и глядят, как бы лишить нас удовольствий. Ну, что-нибудь придумаешь. К тому же мы ненадолго…
Раньше Тоне никогда не приходилось бывать в ресторане. Медленно проходили они теперь по просторному залу, заставленному множеством столов. Слышался разноголосый шум, в воздухе плавали синеватые облачка табачного дыма. Тоня беспокойно глядела по сторонам. «В самом деле, посижу немного, а затем домой», — думала она, усаживаясь за предложенный Васей свободный стол.
— Минуточку! — указательным пальцем он подозвал официантку и, протягивая Тоне меню в кожаном переплете, небрежно бросил: — Командуй! Будешь хозяйкой. Только не забудь — два раза по сто, коньячку пять звездочек… Все остальное — по твоему вкусу.
Беседуя в ожидании официантки, Вася проявлял живой интерес к тому, кто с Тоней живет, чем занимаются ее родители. О себе же говорил мало, то ли из-за скромности, то ли потому, что собеседница его стеснялась об этом спрашивать.
— За тебя, Тонечка, за красавицу! — И залпом выпил содержимое рюмки. Тоня пить отказалась.
— Успеем еще, разве тебе со мной скучно? — уговаривал он Тоню, когда она все чаще и чаще стала напоминать о необходимости пойти домой.
— Тонечка! Ты ведь писаная красотка!.. Сердце мое!.. — приторно и навязчиво обращался он к девушке. Голос его звучал неровно. Он наклонился к ней. Правая рука соскользнула со стола и легла на Тонино колено. Затем поймала ее беленькую ручку. В этот момент Вася поднял голову, и его карие глаза встретились с глазами Тони. — Ты очень нравишься мне. Понимаешь? — прошептал он. — Любовь с первого взгляда.
— Шутите, — улыбнулась Тоня.
— Завтра я должен улететь в часть. Оставить тебя? Нет, я не могу. Мы отсюда вместе уедем прямо в Германию… — многозначительно заявил Василий.