— Все в порядке, — тихо пояснила Димитрия медбрату. Ей хотелось уже поскорее закончить осмотр.
— За исключением того, что вы довольно-таки бледно выглядите и у вас нехватка некоторых витаминов, не могу с вами не согласиться. Хотя… — Мужчина в задумчивости помедлил. — Откиньте голову назад и сосчитайте до пятнадцати…
И все муки ада пошли по второму кругу.
Спустя час медбрат Томо, наконец, позволил девушке присесть обратно на кушетку и немного отдохнуть.
— Хорошенько я вас помучил, а? — приподняв голову от каких-то своих пометок, подбадривал ее он.
Димитрия вымученно улыбнулась, но про себя отметила, что чувствовала себя уже значительно лучше по сравнению с тем, какой Дарко принес ее на борт.
— Не думаю, что они захотели бы, чтобы я сказал вам то, что собираюсь сказать, но все же. — Медбрат серьезно поджал губы, и Димитрия подсознательно напряглась, приготовившись выслушивать страшный вердикт. — Не знаю, уместен ли повод для поздравления, но с вами действительно все в порядке. Я думаю, если мы покажем вас на стационарной базе, то вы сможете помочь Посланцам в их пока что не удавшемся эксперименте. В целом, это реальный шанс для вас получить их доверие. Те… эмм… экземпляры женских особей, которых Посланцы забрали в тридцать четвертом, не обладали достаточной выносливостью, чтобы все прошло без осложнений. Ваш же случай уникален из-за того, что в крайне малой степени ваш организм все же поражен радиацией, что делает вас более крепкой и восприимчивой.
Так вот о чем он хотел сказать Дарко, поняла девушка. Сдать себя врагу в качестве подопытного кролика, чтобы сохранить свои шансы на выживание.
— Другой вариант? — прищурившись, спросила Димитрия.
Томо вздохнул. Эту часть информации он явно не собирался ей сообщать, даже несмотря на свою болтливость.
— Вы можете попытаться возродить человечество, не связываясь с Посланцами, но это рисковое дело, практически без малейшего шанса на успех предприятия. Во-первых, если Посланцы узнают о ваших "проделках", то вы моментально попадете в черные списки и не протянете в живых и нескольких суток.
— А во-вторых?
— Во-вторых, как мы уже с вами совсем недавно убедились, оставаться на земле для вас сейчас крайне опасно. Я искренне удивлен в вашем относительно хорошем состоянии здоровья. С каждым годом беженцы все больше отдаляются в своей психологии и физиологии от людей: я проводил некоторые исследования… Ну, да неважно. В общем, после того, что я сейчас сообщу капитану о вашем состоянии, девять из десяти, что он предложит вам отправиться на стационарную станцию. А там уж решать вам. Кстати, как вас зовут? — Мужчина не очень умело сменил тему, но Димитрия была благодарна ему и за это. — Прошу прощения за нетактичность, вы настолько интересный экземпляр для меня, что я совсем забыл о том, что вы настоящая. — Медбрат издал негромкий смешок. — Меня зовут Томо, как вы, наверное, уже поняли. Я к вашим услугам.
— Димитрия.
— Вас так прямо и зовут? — удивился мужчина.
— В каком смысле?
— В прямом. Меня же никто не зовет полным именем. Я его специально, так сказать, скрываю, чтобы избежать излишней официальности.
Димитрия пожала плечами. Она все пыталась заставить выкинуть из своей головы то, как называли ее друзья и родные до войны. Но маленькой Димки уже не существовало, равно как Сараево — города, который сохранился только в ее памяти.
— Просто Димитрия, — сдавленно кивнула девушка.
— Ладно, Димитрия. — Медбрат снова издал негромкий смешок. — С вашего позволения я отлучусь в поисках капитана.
Оставшись одна, Димитрия наконец позволила себе оглядеться. По внешнему виду лазарет мало чем отличался от остальных помещений на корабле: такие же белые глянцевые стены и подобный им почти стеклянный потолок. Девушка даже смогла разглядеть в нем свое отражение, и выглядела она не самым лучшим образом: целые пряди волос выбились из на быструю руку сооруженной косы, а взгляд был тяжелым и усталым. Сейчас Димитрия что угодно бы отдала за несколько часов спокойного сна.
Вдоль стен расположились низкие многоярусные столики из желтоватого металла. Столики были намертво прикручены к полу, как и стоявшие на них коробки с медикаментами были прикручены к самим столикам.
Запах в лазарете стоял приятный, умиротворяющий. Наверное, медбрат специально распылил в воздухе какое-нибудь успокоительное, подумала девушка. Пахло свежими розами. Димитрия была уверена, что уже успела забыть этот глубокий, нежный, чуть сладковатый запах, но она по-прежнему могла различить его среди сотен других. После войны не то чтобы о розах — вообще ни о каких цветах и речи идти не могло.
В помещение быстрыми широкими шагами вошел Дарко. Даже, скорее, не вошел, а ворвался. Ноздри у него раздувались, как у разъяренного быка, он тяжело дышал, и ладони его от ярости сжимались во внушительного вида кулаки.
Не успела Димитрия и подумать о том, что послужило причиной столь резкого настроения солдата, как следом за ним в палату вошли несколько мужчин, которые на носилках несли чье-то грузное тело.
Капитан Лекса значительно изменился с момента их последней встречи: он хрипло и прерывисто дышал, белые волосы прилипли к вспотевшему лбу, приоткрытый в немом крике рот внушал ужас. На груди черного комбинезона расползлось пятно алой крови, и можно было разглядеть длинные рваные раны, оставленные смертоносными ногтями одного из беженцев.
Сразу же за процессией с носилками в лазарет уверенным шагом вошел и медбрат Томо. От прежней веселости на его лице не осталось и следа, а вновь сдвинувшиеся к переносице густые кустистые брови говорили о напряженности и сосредоточенности доктора.
Кто-то — наверное, Дарко? — резким движением задернул у кровати Димитрии шторку из той же плотной черной ткани, из которой были на корабле все текстильные предметы — начиная от одежды и заканчивая постельным бельем. После этого девушка не могла разглядеть того, что происходило за непроницаемой завесой, но временами ей удавалось расслышать короткие тяжелые всхлипы капитана и четкие команды медбрата. Для капитана Лексы эти раны вполне могли оказаться смертельными: он не обладал необходимыми для регенерации способностями, которые получали беженцы после длительного излучения. Капитан был стар да и все время проводил в полетах на своем корабле, в результате чего все контакты с излучающими радиацию местностями были сведены практически к нулю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});