Читать интересную книгу Один день без Сталина. Драматическая история обороны Москвы - Леонид Млечин

Начиная с июля большую часть заключенных московских тюрем эвакуировали из столицы. Сталин исходил из того, что Москву не удержать. Не хотел, чтобы те, кого он считал врагами, оказались в руках немцев. В страхе, что собственные сограждане повернут оружие против советской власти, Сталин велел Берии уничтожить «наиболее опасных врагов», сидевших в тюрьмах.

6 сентября Берия составил соответствующую бумагу:

«В связи с военными действиями между СССР и Германией некоторая – наиболее озлобленная – часть содержащихся в местах заключения НКВД государственных преступников ведет среди заключенных пораженческую агитацию и пытается подготовить побеги для возобновления подрывной работы.

Представляя при этом список на 170 заключенных, разновременно осужденных за террористическую, шпионско-диверсионную и иную контрреволюционную работу, НКВД считает необходимым применить к ним высшую меру наказания – расстрел».

Приговоры оформила военная коллегия Верховного Суда СССР.

Сейчас появилась масса литературы, оправдывающей Берию: он не палач, а эффективный менеджер. Эти утверждения не имеют отношения к реальности.

Люди, которые интересовались судьбой Лаврентия Павловича Берии, говорят, что это был разносторонне одаренный человек, любил музыку, пел, интересовался архитектурой. Но быструю карьеру в те времена можно было сделать только в политике. В апреле 1921 года он оказался на работе в ЧК. Грамотный, обладавший быстрой реакцией и незаурядным умом, он стал делать карьеру. Но путь Берии наверх не был простым и легким. Партийная элита жила в мире интриг, где все друг друга ненавидели и объединялись против удачливого соратника. Берия понравился Сталину. Но он был не единственным любимчиком Генерального секретаря. Сталин многих выдвигал и окружал заботой. Когда надобность в них миновала, без сожаления отказывался от их услуг. Часто за этим следовал арест и расстрел. Ради одобрительного слова Сталина Лаврентий Павлович был готов на все. Жизнь невинных людей не имела никакого значения.

Приговоры приводились в исполнение в Медведевском лесу – это в десяти километрах от Орла в направлении Мценска. 11 сентября 1941 года сто пятьдесят семь заключенных Орловского централа вывезли за город в Медведевский лес и расстреляли. Среди них были известные люди – лидер левых эсеров Мария Спиридонова, ее муж, тоже левый эсер, Илья Майоров, бывший глава правительства Советской Украины Христиан Раковский, профессор медицины Дмитрий Плетнев, Ольга Каменева (жена бывшего члена политбюро Льва Каменева и сестра Троцкого), а также несколько десятков немцев-коммунистов и других политэмигрантов.

Уже в наше время, в 1990 году, прокуратура выяснила, как шли расстрелы. Допросили тогдашнего начальника управления НКВД Орловской области Кондратия Филипповича Фирсанова. Он рассказал:

«Заключенные препровождались в особую комнату, где специально подобранные лица из числа личного состава тюрьмы вкладывали в рот осужденному матерчатый кляп, завязывали его тряпкой, чтобы он не мог его вытолкнуть, и после этого объявляли о том, что он приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. После этого приговоренного под руки выводили во двор тюрьмы и сажали в крытую машину с пуленепробиваемыми бортами».

Руководивший расстрелами начальник областного управления Фирсанов получил орден Красного знамени, стал генералом и благополучно прожил девяносто с лишним лет.

16 октября по приказу Берии были уничтожены сто тридцать восемь заключенных Бутырской тюрьмы, среди них видные в прошлом чекисты, например начальник личной охраны Ленина в 1919–1924 годах Абрам Яковлевич Беленький. Майор госбезопасности Беленький служил особоуполномоченным при наркоме внутренних дел. В мае 1938 года его арестовали, через год приговорили к пяти годам лишения свободы «за антисоветскую агитацию», а 7 июля 1941 года вновь судили и на сей раз приговорили к смертной казни.

17 октября расстреляли бывшего члена коллегии ВЧК Михаила Сергеевича Кедрова. В июле он был оправдан военной коллегией Верховного суда, но приказ наркома Берии значил больше, чем вердикт Верховного суда.

Берия составлял списки тех, кого следовало уничтожить, распорядился: «Следствие прекратить, суду не предавать, немедленно расстрелять». Когда его самого – после смерти Сталина – посадят на скамью подсудимых, Лаврентий Павлович признается: «Это была настоящая мясорубка».

Сохранился документ, подписанный наркомом внутренних дел и датированный 18 октября:

«Сотруднику особых поручений

спец. Группы НКВД СССР

старшему лейтенанту госбезопасности

Семенихину Д. Э.

С получением сего предлагается вам выехать в город Куйбышев и привести в исполнение приговор – к высшей мере наказания – расстрелять следующих заключенных…

Об исполнении донести».

28 октября в поселке Барбыш под Куйбышевым (Самара) по указанию Берии расстреляли двадцать осужденных. Некоторых вместе с женами. Среди них были восемь Героев Советского Союза и один дважды Герой – бывший генерал-инспектор военно-воздушных сил генерал-лейтенант Яков Владимирович Смушкевич.

В Испании он был старшим советником по авиации, воевал под псевдонимом «генерал Дуглас». За бои в небе Испании получил золотую звезду Героя Советского Союза. На Халхин-Голе он командовал действиями авиации, за что удостоился второй золотой звезды и возглавил всю военную авиацию.

«Среди многих авиационных командиров высоких рангов, с которыми сводила судьба, – писал нарком авиапромышленности Алексей Шахурин, – я не встречал человека такой отваги, такой смелости суждений, такого обаяния, какими обладал Смушкевич. Видел я его и во время встреч со Сталиным. Свое мнение Яков Владимирович всегда отстаивал смело и настойчиво».

Смушкевич попал в авиакатастрофу, выжил, но во время аварийной посадки ему перебило ноги. Чекисты забрали его с больничной койки.

15 ноября 1941 года Берия обратился к Сталину с просьбой разрешить ему немедленно привести в исполнение уже вынесенные смертные приговоры, а также наделить особое совещание НКВД правом приговаривать к высшей мере наказания.

По существовавшему тогда порядку расстрельные приговоры военнослужащим утверждались военной коллегией Верховного суда, а затем комиссией политбюро. Это требовало времени, а Берия не хотел ждать. Случалось, что судьи или комиссия политбюро пересматривали приговор. Через день просьба Лаврентия Павловича была оформлена решением Государственного комитета обороны. Приговоренные к смерти лишились последнего шанса уцелеть – иногда в Москве все-таки отменяли липовые приговоры. А НКВД получил право расстреливать людей без суда и следствия, просто оформляя дело решением особого совещания.

Аресты военных по выдуманным обвинениями продолжались, несмотря на то, что шла жестокая война и каждый военный профессионал был нужен на фронте. В первый год войны чекисты арестовали большую группу генералов. Тех, кого не расстреляли в октябре сорок первого, уничтожили на следующий год. Масштабы арестов среди генеральского состава свидетельствовали о том, каким большим осведомительным аппаратом была пронизана военная среда. Особисты держали под подозрением всю армию и огромное число людей заставляли доносить на боевых товарищей и сослуживцев.

Обвинительные заключения по делам арестованных генералов свидетельствуют о том, что немалое число военачальников в своем кругу откровенно говорили о причинах катастрофы лета сорок первого и о роли самого Сталина в подрыве обороноспособности страны. Значит, в офицерской среде понимали, почему армия отступила до Москвы. Но большинство из осторожности держали подобные мысли при себе.

Вокруг одни шпионы

Настроения москвичей беспокоили власть и чекистов с первого дня войны.

Еще 22 июня, в первые часы войны, ведомство госбезопасности подготовило план агентурно-оперативных мер. Среди них – решение немедленно провести в городе аресты по признакам: «терроризм, диверсия, вредительство, шпионаж германский, итальянский, японский, шпионаж другой, бактериологическая диверсия, троцкисты, бывшие участники антисоветских политических партий, сектанты-антивоенники, разные антисоветские элементы». За несколько часов по самым нелепым обвинениям – превентивно – арестовали более тысячи человек.

Для обширной агентурно-осведомительной сети чекисты определили четыре направления деятельности:

1) вскрытие контрреволюционного подполья и деятельности иностранных разведок;

2) выявление антисоветской и уголовно-преступной деятельности контрреволюционного элемента, авторов контрреволюционных листовок, лиц, проявляющих пораженческие настроения;

3) изъятие незаконно хранящегося у населения оружия, боеприпасов, взрывчатки;

4) освещение политических настроений среди населения.