Не должна останавливать меня? Какие странные наставления. Но опять же, ишремцы относятся к своим дочерям совсем иначе.
— Если тебе что-то не понравится, можешь остановить меня в любой момент.
— Хорошо, — ответила Халла, серьезно смотря на меня.
— Тогда давай присядем, — говорю ей я, указывая на брачное ложе. Халла согласно кивает, я подвожу ее платформе, сажусь, она садится рядом. В моих мечтах принцесса бесстрашно садится ко мне на колени, но не все сразу. Я подожду. Пока же Халла слишком напугана для чего-то подобного.
Я снова глажу ее по щеке. Принцесса переводит взгляд на воительниц.
— Это и есть те самые свидетели? Значит, они остаются? — шепчет она, словно боясь, что нас услышат.
Я утвердительно киваю.
— Их задача следить за тем, чтобы на тебя не было оказано давление и не причинен вред, если вдруг решишь передумать. В нашей истории было несколько случаев, когда войны, чрезмерно увлекшись процессом, игнорировали желания невесты. За что и поплатились, закончив с ножом в животе. — Я пожимаю плечами. — Думаю, все дело в том, что они как-то неправильно использовали свои языки…
Халла закрывает мне рот ладонью и шокировано смотрит на меня.
— Нам не стоит о подобном говорить.
Но почему? Ладно. Возможно, словам она предпочитает действия. Я убираю ее руку ото рта.
— Могу я поцеловать тебя? — спрашиваю, прижимаясь губами к ее ладони. В конце концов, нигде не сказано, что нужно сразу же переходить к «главному блюду» сегодняшнего вечера. Суть в том, чтобы доставить невесте удовольствие, а как я уже знаю, Халле нравится целоваться.
Немного расслабившись, Халла с интересом наблюдает, как я покусываю ее нежную кожу. У нее мягкие ручки с небольшими мозолями. Они напоминание о шестнадцати годах разлуки, о том, что пришлось пережить моей прекрасной принцессе.
Халла всегда старалась поступать правильно. Я хорошо помню тот роковой день. День, когда она не позволила убить мальчика-варвара, даже после того, как узнала о смерти своего отца от рук моего. Принцесса Ишрема до последнего защищала и заботилась обо мне. Она приказала своим воинам отступить, потому что не хотела больше смертей. И она отказалась от короны, чтобы спасти жизни людей. Мне кажется несправедливым, что наградой за бесстрашие и самопожертвование стали шестнадцать лет изгнания. Я знаю служителей Риекки. Это благочестивый орден, чья жизнь складывается из служения Богине, тяжелой работы и тишины.
Вспоминаю о молитвеннике с секретом, который держала в руках Халла в нашу первую встречу в храме и не могу удержаться от усмешки. Никакие жизненные обстоятельства не смогли сломить ее и заставить беспрекословно подчиняться.
— Ты всегда была в моем сердце, — говорю я ей, поднимая вверх рукав ее платья и целуя запястье. — Будучи маленьким мальчиком, я уже знал, что женюсь на принцессе Халле из Ишрема. И нет никого красивее и добрее нее. Нет никого столь же прекрасного. — Я продолжаю целовать ее нежную ручку, с каждым словом продвигаясь выше.
— Интересно, как твой отец отнесся к подобной привязанности, — говорит она томным голосом. Взгляд ее прикован к моим губам.
— Плохо отнесся, — отвечаю я и целую ее локоть. — Но он мертв, а я стал королем, и теперь мне никто не помешает.
Халла дрожит, причиной ли тому мое признание или поцелуи, неважно. Это не имеет значения. Ничто не заставит меня передумать. Халла принадлежит мне.
Когда не удается поднять рукав платья Халлы выше, спускаюсь поцелуями вниз по руке, а затем целую ладно и отстраняюсь, понимая не нее взгляд. Халла смотрит в ответ сквозь прикрытые от удовольствия веки. На щеках румянец, сладкие губы приоткрыты. Весь ее вид словно взывает ко мне.
Я обнимаю принцессу за талию и притягиваю ближе к себе. В глазах Халлы мелькает страх, но она не отстраняется. Наоборот, гладит меня по рукам, касается волос, зарывается в них пальцами. И ждет.
Как же она прекрасна! Вот такая разгоряченная, смотрящая на меня затаив дыхание.
Медленно склоняюсь к ее приоткрытым в ожидании губам. Как же сладко. Тихий стон вырывается у нее из груди, и она крепче прижимается ко мне. Я целую ее горячо, глубоко, страстно, языком имитируя то, как хотел бы погружаться членом в ее лоно. Наши губы снова и снова сливаются в горячем поцелуе, в каком-то сладком безумии мы отдается друг другу, совершенно позабыв о посторонних. Нет никого, кроме нас двоих. Нет ничего, кроме жарких объятий и тихих стонов. Она прижимается ко мне, и я притягиваю в свои объятия, крепче сжимая хрупкое тело. Халла оказывается у меня на коленях, ее округлые бедра прижимаются сквозь грубую ткань к моему члену, вызывая сладкую боль. Тяжело дыша, я, наконец, разрываю поцелуй, напоследок нежно прикусив припухшие губы. Я мог бы провести всю ночь, целуя ее, наслаждаясь сладкими устами.
Халла несильно тянет меня за волосы, робко прижимается губами к моим губам.
— Традиции же не запрещают мне целовать тебя в ответ, правда?
— Конечно, нет.
Дождавшись моего ответа, это прелестное создание начинает целовать меня совершенно самостоятельно. Ее поцелуи короткие, мягкие, дразнящие. Я очарован моей прекрасной невинной невестой, ведь понимаю, что нет в ее прикосновениях ни наигранности, ни фальши, одни инстинкты и желания направляют ее. В этом поцелуе вся Халла: ласковая, деликатная, готовая принимать и отдавать. Она так отличается от меня, ее мягкость против моей жесткости, ее робость против моего напора. Уверен из нас получится замечательная пара правителей, мы прекрасно дополняем друг друга.
Возможно, я думаю совсем не головой, и все эти мысли навеяны диким желанием. Но в этот момент даже если бы моя сладкая принцесса вдруг набросилась на меня с жесткими поцелуями и страстными укусами, и я бы всё считал ее самым прекрасным, самым нежным созданием на свете. Халла может сделать со мной все, что угодно, и я охотно подчинюсь.
Моя принцесса со стоном целует меня, игриво покусывая губы. Ее руки, словно обретая собственную волю, обвиваются вокруг моей шеи, моля об ответном поцелуе. И я подчиняюсь, наши губы сливаются в сладком поцелуе, языки сплетаются в страстном танце, заставляя представлять, как эти уста ласкают мое тело.
Я нежно целую Халлу еще раз и отстраняюсь.
— Кажется, нам пора начать церемонию, любовь моя.
В глазах Халлы вспыхивает настороженность, но она согласно кивает, нервно разглаживая юбку.
— И что теперь?
Опускаю взгляд и замечаю кончики туфель, выглядывающие из-под пышной юбки. Опускаюсь перед Халлой на колени, беру в руки ее ножку и снимаю с нее туфлю. Принцесса испуганно смотрит на меня. Я чувствую ее дрожь, когда ласкаю ее лодыжку и снимаю другую туфлю. В попытке немного успокоить Халлу принимаюсь нежно растирать ей ножки. Однако мои прикосновение только сильнее нервируют ее.
— Расскажи о жизни в святой обители, — шепчу я, решая отвлечь ее от происходящего. «Надеюсь, что это сработает».
— В обители? — растерянно повторяет она. Ее испуганный взгляд мечется туда-сюда, не останавливаясь ни на чем конкретном.
— Да. Тебе там нравилось?
Халла смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
— Нравилось ли мне в изгнании? Изо дня в день жить в ожидании убийц, которые обязательно явятся, чтобы убрать лишнего претендента на престол? Когда служители Риекки смотрят на меня как на чужачку, потому что я не являюсь частью ордена и не обязана следовать их заповедям, но они вынуждены терпеть меня у себя.
«Похоже, зря я поднял эту тему».
— Мне ненавистна сама мысль о том, что тебе пришлось пережить.
Халла, немного успокоившись от моих слов, пожимает плечами.
— Конечно, совсем не так я представляла свою жизнь, — грустно сказала она. — Меня с юных лет готовили к династическому браку во имя процветания Ишрема. Признаюсь честно, прибыв в храм, я очень долгое время не знала, чем себя занять. Оказалось, что никому не нужна бывшая королева, отдавшая свой трон варварам.
— Ты поступила мудро, как истинный правитель, ты спасла свой народ. Неужели ты не видишь?