— Если бы я не видел своими глазами… да даже если бы и видел! Если бы не вся эта чертовщина…
Вовка уже минут десять копался в телевизоре. Он вооружился моим тестером, но пока не мог поймать ни одного сигнала, свидетельствующего о каких-либо процессах в цепях этого ящика. В отчаянии он начал вынимать оставшиеся лампы, разобрал руками высоковольтный блок и уже примеривался вынуть кинескоп. Я рассказал ему о своих вчерашних похождениях и о телефонном джинне. Он надолго задумался, а потом вдруг просветлел.
— А это неплохо! — сказал он. — Это совсем неплохо!
Я понял, как угнетали Вовку его собственные приключения. Собравшись с духом, он начал рассказывать:
— Вчера, как только ты отошел, появляется одна из этих красавиц, мило мне улыбается и говорит: «Извините, пожалуйста, у вас не найдется электрического фонарика?»
— Натурально, — говорю. — Сейчас поищем, была где-то парочка, специально для такого случая. Вы присаживайтесь, отдохните, могу вам коктейль предложить.
Тут же наливаю и подаю ей с лимончиком и соломинкой.
— А если не секрет, — говорю. — Что вы собираетесь делать с фонариком? Тут, кроме танцевального зала, кругом светло.
Чувствую — мнется, не знает, что сказать, Я опять:
«Да вы присаживайтесь, я сейчас в подсобку сбегаю и принесу».
Садится она, по, видно, торопится очень или думает о чем-то своем, рассеянно берет коктейль — и хлобысь его одним глотком! Я так и остолбенел, а она хоть бы что, ставит бокал на стол и опять на меня смотрит, мол, что же ты стоишь? Ну и крошка, думаю, кто ж тебя воспитал, такую непосредственную?
— Понимаете, — говорит, — подруга уронила цепочку под лестницу, там не видно ничего, и свет не включается.
— Ну, это не страшно, — отвечаю. — Сейчас найдем. — А сам думаю: «Ты бы еще лимоном закусила, темень бескультурная!»
Ну сходил я в подсобку, там, правда, фонарик есть, возвращаюсь и говорю: «Пойдемте, разыщем вашу цепочку». А она мне: «Извините, но если можно, мы сами.
Моя подруга такая застенчивая, она мне строго-настрого запретила отвлекать кого-либо от праздника из-за таких глупостей».
«Господи, — думаю, — и говорит-то как-то не почеловечески». Я, конечно, еще немного повозражал, мол, ничего не стоит, не беспокойтесь, очень приятно было бы оказать помощь, однако она, вежливо так, но твердо, отказывается. Ну, что ж делать, вручил ей фонарик, пожелал успеха, и она ушла.
А я стою и размышляю. И чем больше размышляю, тем сильнее чувствую — есть тут все-таки что-то несуразное. Дурацкое что-то. Путают меня и лапшой обвешивают со всех сторон. Как это можно у нас что-нибудь под лестницу уронить? Там между пролетами и щелки-то нет. И что да скромность такая: не дай Бог, кто-нибудь поможет найти? Так мне стало любопытно в этот момент, что я решил пойти взглянуть, как бы мимоходом, чего там делается. Вышел я в коридор — и на лестницу. Быстренько спустился до первого этажа и вижу — идет впереди моя красавица с фонариком, спускается в фойе и прямиком — в коридор. Ясное дело, думаю, чего она под лестницу полезет? Чего она там потеряла? А нужно ей, болезной, к завхозу или к заведующей, поговорить среди ночи о наболевшем. Короче говоря, в голове у меня каша, и я иду себе тихонько дальше. Остановился в тени за колонной и вижу: проходит она весь коридор и останавливается у самой дальней двери. Открывает ее и спускается в подвал.
Ну, детектив! Я перебежками по коридору тоже подобрался к этой двери и приоткрыл ее. Внизу где-то маячит свет, шагов не слышно, наверное, она уже отошла далеко. Тогда и я спускаюсь по лестнице в подвал и тихонько пробираюсь к свету. Минут десять я так крался, не меньше. Наконец вижу — впереди светится прямоугольник прохода и вроде бы слышится голос. Я подошел совсем близко к этому проему, заглянул внутрь да так и застыл на месте. Ох, думаю, зря я здесь оказался. Не надо мне было сюда ходить. Не люблю я всей этой мистики и не признаю. А тут… Подвал как подвал: вдоль стен трубы, вентили какие-то, штукатурка обвалилась кое-где… Но посреди этой каморки стояла красотка в наряде кинозвезды и что-то очень тихо и монотонно говорила трем-четырем десяткам разномастных кошек!
Мне прямо тоскливо сделалось. То ли от страха, то ли еще от чего, не знаю, только стою, как дурак, высунулся в дверь и пошевелиться не могу. Тут меня кошки эти заметили, уставились все, как одна, и смотрят.
Спокойно так смотрят, с достоинством. И она поворачивается. Направляет на меня фонарь и говорит: «Так! Это у вас привычка такая — выслеживать кого-нибудь или входит в обязанности?» Я молчу, как стукнутый, а она начинает меня отчитывать, и главное, так невозмутимо, будто я к ней в трамвае привязался, а она меня там же на место ставит. «Вам самому, — говорит, — наверное, неприятно было бы, если бы вас выслеживали. Вы, вероятно, такого чувства и не испытывали никогда». Я уже хотел было что-то сказать, но фонарик вдруг погас, и стало темно, как в сейфе. Я стою, боюсь пошевелиться. Тишина, Ни шороха, ни шагов, ни дыхания. Ничего. Меня даже дрожь взяла. «Эй, — говорю, — вы где?»
Хоть бы звук в ответ, даже эха нет. Как под подушкой. Я тихонько развернулся да назад. Темнота полная, хоть глаз коли. Иду, руками стены щупаю. Только бы, думаю, не заблудиться. Наконец слышу, музыка играет, значит, выход недалеко. Я пошел быстрее и вдруг налетел на кого-то со всего размаху. Он отскочил куда-то в сторону и остановился. Стоит сопит.
Вроде мужик, потому что толкнул меня довольно сильно. «Кто тут?» — говорю. Молчит. Отступает осторожно.
Вдруг он попал в полосу света, и я его увидел. Пожилой человек, в очках и вроде бы даже с лысиной. Больше я ничего не успел рассмотреть, потому что он повернулся и шасть куда-то в темноту. Ну, я не стал больше ждать, подвальная дверь была приоткрыта, и лестницу видно. Я быстренько выбрался из подвала в коридор.
Вижу, народ уже весь наверху, угощается. Только я пришел в банкетный зал, подходит ко мне Слава Молчанов и говорит:
— Ты где это так прислонился? У тебя весь бок в известке.
— В подвале, — отвечаю.
Пока он помогал мне почиститься, я рассказал ему всю историю с начала до конца. Слушал он меня, слушал, а потом и говорит:
— Тебе, — говорит, — Вовка, вредно барменом работать. У тебя там испарения сильные. Ты там, брат, до белой горячки донюхаешься. Садись-ка лучше, грибков отведай, грибки в этот раз замечательные. Тебе как раз сейчас закусить полезно. Попробовал я было возразить, а потом думаю: «В самом деле, бредовая получается история. Никому я сейчас не смогу доказать. Ну их всех к лешему!» В общем, плюнул я на всю эту мистику, подсел к столу и стал закусывать. Ничего, отошел постепенно, развеселился, анекдот рассказал. Так бы и забыл про это дело, да не вышло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});