на твоём теле, чтобы начать работать так, как мне нужно.
— Понял. Я пока передохну.
— Полчаса, а там ужин, — коротко сообщил старик, и почти сразу я отключился.
Разбужен я был тем, что потерял опору и сразу попробовал подготовиться к падению.
— Надевай остальные и иди есть, — проворчал дед и погладил свою бороду с довольной улыбкой.
Я подошёл к коробке. Наручи сейчас были гораздо больше того, какими они стали на моей левой руке.
Причём все были абсолютно одинаковыми.
Я решил сначала надеть на ноги. Потом на руку. Но они не изменялись под мой рост. Но когда их оказалось сразу четыре, то они впитали огромное количество окружающей маны. После этого три отстающих мгновенно стали неотличимы от моей собственной кожи. Настолько, что граница не была ощутима вообще.
Самый первый сделался таким же, хоть ранее он выпирал на три-четыре миллиметра.
— Хватит любоваться, как девка. Поешь и иди мыться. От тебя пасёт, маленький вонючий поросёнок. И захвати с собой котелок, но его оставь там замоченным до завтра. Завтра вместо чистки дома у тебя новое поручение: сходишь в сарай, и начнёшь чистить кувшины. Только носи на реку их по одному и мой тщательно! Пока у тебя такие маленькие ручки, ты должен успеть управиться со всеми! Не успеешь, я не научу тебя одному интересному умению.
Я внутренне усмехнулся. Однако внешне не подал вида.
Навык падать имеет продолжение?
Хоть какой-то прок от моей сестры-спортсменки был в жизни учёного. Что-что, а падать меня научили.
Я сделал то, как было велено. Замочил котелок, а сам испытал наручи при контакте с водой. Всё еще было полное ощущение, что на руке ничего нет. Словно я получил татуировку, а не что-то жёсткое или хотя бы из ткани.
На следующий день внешне ничего не поменялось, но тело словно стало тяжелее. Ранее я пробовал поднять пустой кувшин. Вполне реально было отнести сразу два к речке, теперь же их вес поменялся.
Логически я быстро пришёл к выводу, что я не стал немощнее, а во всём виноваты обновки.
Проблем с мытьём кувшинов не было, моя рука легко туда проходила ещё полтора месяца. Ежедневно я успевал помыть восемь сосудов, а старик успевал вылакать три ёмкости со спиртным.
А вот через полтора месяца в очередной раз засунул ладонь в этот хренов горшок, однако после мыться рука словно набухла и уже не собиралась наружу.
Я пробовал и так, и сяк. Даже раскручивал! Но не получилось. Вот вывих, кажется, я смог получить.
Кое-как я натянул на себя штаны и вернулся во двор, где старик бражничал и что-то читал.
Книга? Первый раз вижу.
— Уважаемый учитель, кажется, я вырос, — окликнул я деда, весьма похотливо вчитывающегося в текст.
— Что, малявка? Повтори! — рявкнул он, не поднимая на меня глаз.
— Уважаемый учитель, кажется, я вырос.
Старик повернул ко мне голову и начал хохотать. Через минуту он резко перестал, подошёл и дёрнул кувшин вверх. Я подпрыгнул следом.
— Хм. Кажется, это влияние наручей. Сейчас масло из жира кобры принесу и посмотрим кто кого. В крайнем случае, вырастим тебе новую руку, — заявила эта добрая тварь, но вздохнула, когда я никак не отреагировал. После того, как мою руку полили очень вонючей субстанцией, я с усилием, но освободился. Однако вместо отдыха получил огромную изогнутую кисточку. — Теперь работай этим, а завтра я дам тебе новое задание. Будем считать, что ты успел справиться с кувшинами.
— Это последний кувшин? — на всякий случай уточнил я, так как в сарае были теперь только чистые и высохшие, кроме вчерашних и сегодняшнего.
— С чего ты решил? Конечно, нет. Просто их станет немного меньше, — ответил престарелый алкаш. Ни в одной жизни я таким не был! Максимум торт с коньячной пропиткой.
— Ясно, — сказал я и направился к речке.
На следующий день мне был презентован ещё один инструмент.
— Ты пока мал, так что этот топор тебе на вырост. Сегодня тебе просто нужно расколоть одно бревно. Это и есть мой подарок! Это точно пригодится тебе в жизни, — поведал дед, сбросив ещё одну обязанность мне. — Иначе из чего ты будешь собирать костёр и греться зимой, когда я отправлюсь по делам. А я ведь отправлюсь.
В среднем он пропадал каждый четвёртый день, возвращаясь с выпивкой и тонким ароматом женских духов. Логики этого я не понимал, так как для бессмертного было бы нормой носить в своём Мире и заводик по производству браги, и население минимум небольшого городка.
Но не мне об этом судить.
Я никогда не образовывал Мир, мне и рассуждать об этом сложно.
Топор был нелегким. Не только для моего текущего тела, но в принципе тяжёлым.
Тут помогли верёвки, кусок бочки и стул. Я насадил в качестве блока разбитое древо с металлическими ободами на нижнюю ветку около места заготовки дров. Не знаю, кто додумался сделать бочку не выпуклой, а с вогнутым боком, но сейчас я был благодарен этому сумрачному гению.
Проблемой было только то, придёт ли на мой блок Разрушитель Механизмов Крунж.
Не пришёл.
Так что верёвка, стул, разбитая посудина от выпивки и топор стали единым механизмом с противовесом в виде булыжника.
Топор стал немного «легче», но замах делать оказалось предсказуемо неудобно. Но кое-как я осилил два куска дерева из лёгкой породы, превратив их в семнадцать деревяшек. Однако таких поленьев оказалось всего два. Остальные были из более плотного материала. Так что я решил предъявить сегодня только добычу из одного из них.
— Неси всё, а не жалкую часть. Завтра делай без всяких выкрутасов. Это тренировка! — услышал я, принеся добычу.
— Но у меня нет сил для этого!
— Пробуй, тренируйся, пытайся. Когда не будет дров, не будет костра. Не будет пищи.
— Ясно. Горячей пищи не будет ещё долго, — сделал вывод я и пошёл.
Не знаю что за педагогический приём творил старик, но с колкой дров из плотной древесины я справился только