Читать интересную книгу Много шума из–за церкви… - Филип Янси

Что же произошло в саду? Мы мало знаем о содержании молитв Иисуса, ибо свидетели спали в тот момент. Может быть, Он припомнил все Свое земное служение. Груз незаконченных дел тяжко лег на Его плечи — ученики были своевольными и безответственными, под угрозой была судьба благовестия, на земле по–прежнему оставалось много зла и страданий, Сам Иисус был измотан до предела. Перспектива смерти и страданий была Ему не более приятна, чем мне или вам.

Тем не менее в Гефсимании Иисусу каким–то образом удалось выйти из этого кризиса, переложив бремя на плечи Отца. Он пришел, чтобы исполнять Божью волю, а потому Его молитва завершается словами: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (26:39). Пройдет несколько часов, и Он выкрикнет слово, в котором заключена глубочайшая истина: «Совершилось!» (Иоанна 19:30).

Я молю Бога о таком же отрешении от собственных проблем, которое можно назвать безграничным доверием. Молю Его, чтобы Он позволил мне рассматривать мой труд, мою жизнь как приношение Господу. И пусть так будет каждый день. Я уже знаю, что Бог — Бог милосердия, сострадания, благодати. Он — Начальник, Которому можно доверять. Сомнений нет. Бог, один лишь Бог способен помочь мне нащупать скользкую тропку, пролегающую на равном расстоянии между любовью к ближнему и любовью к себе, между сверхчувствительностью и жестокостью.

Зачем стараться?

Клайв Льюис писал: «Создается впечатление, что Бог никогда не делает Сам того, что может перепоручить Своим творениям. Он заповедовал нам, не торопясь и не спотыкаясь, делать то, что Сам мог бы сделать мгновенно и безошибочно». Ярчайший пример тому — Церковь Иисуса Христа, которой Бог поручил быть воплощением Божьего присутствия в мире. Все наши усилия — это наши попытки выполнить Божье поручение.

Каждый родитель знает, как рискованно давать поручения детям; при этом испытываешь и радость, и тревогу. Ребенок делает первые шаги. Сначала он держится за руку родителя, потом отпускает ее, потом падает и с трудом снова встает на ноги, чтобы предпринять следующую попытку. Другого способа научиться ходить, увы, нет.

Несомненно, церковь не всегда выполняет свою миссию, делает серьезные ошибки, потому что ее составляют люди, как всегда, «лишенные славы Божией». Но Бог пошел на такой риск. Каждый, кто, вступив в церковь, ожидает найти в ней совершенство, не понимает, что такое риск или что такое человек. Так и романтик в итоге узнает, что брак — это только начало, а вовсе не конец борьбы за любовь. Пусть же и каждый христианин поймет, что церковь — это только начало.

Игорь Стравинский как–то написал произведение, в котором была очень сложная партия скрипки. После нескольких недель репетиций солист подошел к Стравинскому и сказал, что не может это сыграть. Он старался изо всех сил, но партия была слишком замысловатой, можно даже сказать, невозможной для исполнения. Стравинский ответил: «Я понимаю. Мне от вас нужен лишь звук скрипки, пытающейся исполнить эту партию». Нечто подобное, вероятно, представлял Себе и Бог, думая о церкви.

Эрл Палмер, пастор, защищавший церковь от нападок критиков, рассказывал, что они говорили, что в церкви полно лицемеров, церковь преследуют неудачи, церковь не похожа на новозаветную модель. Палмер ответил очень живо:

— Когда школьный оркестр пытается сыграть Девятую симфонию Бетховена, результат всегда отвратительный. Я не удивлюсь, если во время каждого такого исполнения старый Людвиг переворачивается в гробу, несмотря на свою глухоту. Вы спросите: «Зачем же стараться? Зачем взваливать на бедных ребятишек непосильное бремя исполнения бессмертной Бетховенской симфонии?». Даже Чикагский симфонический оркестр не может исполнить ее идеально!

Отвечу так: благодаря игре школьного оркестра некоторые слушатели в первый и единственный раз в жизни узнают, что Бетховен написал великую Девятую симфонию. Их игра далека от совершенства, тем не менее для них это единственный шанс услышать бетховенский шедевр.

Всякий раз, когда я начинаю испытывать какое–либо недовольство на богослужении, мне вспоминается сравнение Эрла Палмера. Возможно, нам никогда не удастся сыграть свою партию так, как написал ее Великий Композитор, но только благодаря нашему исполнению эти звуки может услышать хоть кто–нибудь на земле.

Послесловие: Похвала честности

В. Ковалюк

Похвальное ли чувство — благоговение? Пожалуй, да. Похвальное… если только оно не превращает живое в мертвое. Оно похвально, если животворит, а не убивает.

Давайте будем до конца честны и подумаем, не превращаем ли мы порой своим благоговением Библию в «долину сухих костей». Не забываем ли мы о том, что она населена людьми, сделанными из плоти и крови? Такими же, какими населены наши церкви…

Долгое время я видел в апостолах небожителей. Я искал в них небесное и отказывался видеть земное. Но вдруг что–то произошло. Читая в очередной раз Евангелия, я увидел и услышал людей.

Раньше мне казалось, что апостолы даже разговаривали не как обычные люди, а очень по–духовному, по «синодальному»:

— О, возлюбленный брат Петр, закончил ли ты свое второе послание?

— Нет, драгоценный брат Павел. Вот когда ты допишешь свою первую эпистолу коринфянам, тогда и я завершу свою…

Почти как пелось в знаменитой рок–опере «Иисус Христос — суперзвезда»: «Вот, пойдем, засядем за Евангелия…»

Апостолы казались мне недосягаемым идеалом христианской святости, пока… пока я не натолкнулся на строки Павла:

«… а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое».

Как он — святой — мог такое написать? Вдруг в голосе его зазвучала обида — простая, чисто человеческая:

«Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего ? Не мое ли дело вы в Господе? Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ибо печать моего апостольства — вы в Господе. Вот мое защищение против осуждающих меня».

Я увидел, как негладко складывались отношения между апостолами:

«Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по–язычески, а не по–иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по–иудейски?»

Петр тоже не оставался в долгу:

«…как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразуми–тельное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания».

И меня поразила — сразила — мысль: Господи, они же люди! Они живые! Они познали Тебя, как никто другой, но так и остались людьми!

Чем больше человеческого ввделось мне в характерах апостолов, тем больше восхищала сила Бога. Какие великие дела удавалось Ему творить через немощную плоть верующих — живых людей, обычных членов церкви. В чем секрет? — думал я. В поисках великой тайны я перечитывал Деяния, и мне открылись совершенно необычные стороны жизни первой церкви. Секрет оказался прост ее члены просто жили. Они не боялись принимать решения, совершать поступки, ошибаться. Мы страшимся ответственности и полностью лишаем себя права на ошибку, а потому начинаем усиленно искать «лица Бога», ожидая, что Он ответит нам не иначе, как из неопалимой купины, и не иначе, как громовым голосом. На меньшее мы не согласны. Час за часом, год за годом мы стоим в молитвенной задумчивости. Стоим и бездействуем. Мы хотим, чтобы Богвзял нас за руку и тянул за Собой по жизни. Тогда, что бы ни случилось, разве я ответственен за то, что произошло? Мол, Господь во мне…

Отчего мы забываем, что Господь Иисус Христос всегда с нами? Что Он Духом Святым ежесекундно пребывает в наших сердцах, даже коща мы не чувствуем вожделенного тычка в спину. Не христианским ли инфантилизмом порождено бездействие верующих, выливающееся в бездействие церкви?

А как поступал тот же Павел?

Однажды

«…Павел положил в духе, пройдя Македонию и Ахаию, идти в Иерусалим, сказав: побывав там, я должен видеть и Рим».

Где пост перед принятием важного решения? 1де многодневная молитва? Ведь еще в Коринфе Павел узнал, что «…Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима…» Да и пророки предупреждали Павла об опасностях такого путешествия: