Читать интересную книгу Покоренная сила - Евгений Красницкий

Так Мишкин протеже стал сигнальщиком «Младшей стражи», а звать его стали Дудариком, и прозвище это ему очень шло.

Артемию же Мишка поручил искать мальчишек, обладающих музыкальным слухом и способных выучиться игре на каком-либо музыкальном инструменте. Мысль о создании военного оркестра была совершенно несвоевременной, Мишка сам себя обзывал дураком, но этот дурацкий проект засел в мозгу, как рыболовный крючок, и избавиться от него никак не получалось.

* * *

– Стража! В колонну по три становись! На обед, правое плечо вперед, шагом, ступай!

Со строевыми командами Мишка намучился предостаточно. Заменить немецкое «марш» на русское «ступай» особого труда не представляло – эта команда существовала в русской армии еще при Екатерине Великой, «марш» появился только при Павле I. Шеренгу Мишка заменил на ряд, а вот с колонной ничего придумать не смог, так и оставил.

«Ну-с, сэр, пора на ежедневное мучение, укрепите себя мыслями о Божественном – и вперед. Кто там у нас сегодня по календарю?»

Мишка пошуршал записями, сделанными под диктовку отца Михайла.

«Ага, преподобный Феодосий Печерский. Феодосий, Феодосий… Должен же быть сегодня именинник… Ага, есть! В четвертом десятке. Ну что ж, вперед, сэр Майкл, вас ждут великие дела!»

Мишка спустился из своей горницы на первый этаж, служащий одновременно и столовой, и казармой, и вообще всем остальным, теснотища, конечно, жуткая, но это – временно.

– Стража! Смирно! Господин старшина! Ратники «Младшей стражи» на трапезу собраны, дежурный десятник Дмитрий!

– Вольно.

– Стража! Вольно! На молитву шапки долой! Отче наш, сущий на небесах…

Хор голосов звучал стройно, за прошедшее время молитву вызубрили все. Мишка дождался дружного «Аминь», перекрестился вместе со всеми и прошел к торцевой стене, чтобы быть видимым для всех. Набрал в грудь побольше воздуху и торжественным голосом начал:

– Сегодня, в третий день мая, мы поминаем преподобного Феодосия Печерского. Преподобный Феодосии Печерский родился в Васильеве, недалеко от Киева. Вскоре родители его переехали в Курск. На четырнадцатом году жизни преподобный Феодосий лишился отца и воспитывался строгой, но любящей матерью.

Тайно покинув родительский дом, он в 6540 году[2] принял постриг в обители преподобного Антония.

Подвизаясь в обители, он отличался необычайной кротостью и смирением, прославился многочисленными чудесами и по благословению преподобного Антония был единодушно избран игуменом обители.

Преподобный Феодосий ввел в ней общежительный устав святого преподобного Федора Студита, списанный по его поручению в Константинополе. Святой почил в Бозе в 6548 году, а его мощи обретены нетленными спустя семнадцать лет.

Среди нас пребывает новообращенный раб божий, крещенный именем преподобного старца печерского – ратник четвертого десятка «Младшей стражи» Феодосий. Поздравим же его с праздником тезоименитства!

Все дружно поклонились враз покрасневшему до корней волос имениннику. Мать Дударика, принявшая в «Младшей страже» должность шеф-повара, поднесла ему большущий, так, чтобы хватило угостить весь четвертый десяток, медовый пряник.

– Стража! Садись!

«Отличался необычайной кротостью и смирением… Ну да, как раз то, что и требуется курсантам военного училища, блин. Хотя десять дней назад с Георгием Победоносцем вышло тоже не лучшим образом. Именинник взял да и поинтересовался: почему это Георгий „случайно“ проезжал мимо именно тогда, когда дракону должны были отдать царскую дочь, а не какую-нибудь холопку. До сих пор стыдно вспоминать, как выкручивался».

– Господин наставник…

Около мест, на которых сидели Мишка и Немой, остановился «новообращенный Феодосии», держа на подносе уже разрезанный именинный пряник. Как-то быстро и незаметно сложилась традиция – резать пряник не на десять, а на двенадцать кусков и угощать старшину и наставника «Младшей стражи».

Мишка обнял парня, сказал, чтобы слышно было всем:

– Поздравляю, Федос, спасибо за угощение.

Немой тоже облапил именинника, тот окончательно застеснялся и чуть не выронил поднос.

Именины праздновали уже несколько раз. Отцу Михаилу, чтобы зараз окрестить более полусотни новообращенных, пришлось крепко посидеть над святцами, и ни одного святого, чей день поминовения приходился на апрель или май, он не пропустил. К условию деда – чтобы имена, по возможности, не повторялись – отец Михаил отнесся с пониманием. Под это дело Мишка окрестил весь первый десяток именами апостолов: Андрей, Петр, Иаков, Иоанн, Филипп, Варфоломей, Фома, Матфей, Фаддей и Симон.

Смотреть на отца Михайла во время обряда крещения было одно удовольствие – такое массовое обращение язычников поправило ему здоровье лучше, чем все оздоровительные процедуры тетки Алены, а о способах убеждения, к которым прибег сотник Корней, чтобы подвигнуть пребывающих во тьме язычества на принятия православия, деликатность требовала умолчать.

Нинея к насаждению христианских порядков отнеслась терпимо, единственным условием, которое она выставила, было – не строить в деревне церковь. Мишка попал между Нинеей и отцом Михаилом, как между молотом и наковальней, но выход нашел дед. Посмотрев начерченный Мишкой план крепостцы и выслушав Мишкины сомнения, сотник принял соломоново решение:

– Крепость поставим на другом берегу Пивени, а место для храма выберем так, чтобы с этого берега крест не был виден.

– Деда, Нинею не обманешь.

– А и не надо, она баба умная, сама все поймет.

* * *

Делами воинской школы Нинея заинтересовалась всерьез. Сначала вокруг шастала Красава, держась особняком от холопских детишек, которые, пользуясь отсутствием ограды, лезли во все щели. Потом, дней десять спустя после переезда из Ратного, Красава предупредила Мишку: «Завтра с утра бабуля придет на вас посмотреть».

Явилась Нинея на утренний развод. Была величественна и строга – в черной, шитой золотом одежде из дорогой заморской ткани, с резным посохом в руке – том самом наряде, в котором принимала с официальным визитом сотника Корнея.

Мишка скомандовал: «Смирно, равнение на середину!» – отрапортовал «матушке боярыне», представил Немого и десятников, потом разродился краткой речью для личного состава на тему: «Светлая боярыня Гредислава Всеславна принимает воинскую школу на своей земле под материнское попечение, и все мы обязаны исполнить долг боярской дружины, буде в том возникнет нужда».

Нинея одобрительно кивала, то ли выражая удовольствие, то ли подтверждая Мишкины речи. Потом медленно пошла вдоль строя «курсантов», внимательно вглядываясь в лица, а иногда и заговаривая то с одним парнишкой, то с другим, Дударика и вообще ласково погладила по голове. Мишка на протяжении почти всей процедуры маялся, пытаясь понять: что это все ему напоминает? Под конец все-таки вспомнил – Черчилль!

Кадры старой кинохроники о визите английского премьер-министра в Москву то ли сорок первом, то ли в сорок втором году. Черчилль точно так же медленно шел вдоль строя почетного караула, иногда останавливаясь и вглядываясь в лица солдат. Мудрый аки змий премьер-министр из древнего рода герцогов Мальборо пытался понять, выдержат ли русские удар военной машины Гитлера. И что-то тогда для себя понял.

Нинея тоже что-то поняла.

– Хорошие у тебя ребята, Мишаня, правильно их Корзень выбирал. Один только… Вен того, конопатенького, гони – с головой у него непорядок, сейчас незаметно, а годика через два… Оружие ему в руки давать нельзя.

«Красота! Только один из пятидесяти, да ТАМ любая призывная комиссия померла бы от счастья. У них-то все наоборот: один абсолютно здоровый из пятидесяти призывников – уже хорошо, а то и столько не набирается».

– Спасибо на добром слове, матушка боярыня, не желаешь ли посмотреть, чему учить ребят собираемся?

– Отчего же не посмотреть?

Нинея с достоинством утвердилась на специально для нее приготовленной лавке, а ребята повторили для нее (да и для «курсантов» тоже) часть циркового представления. Жонглировали кинжалами, скакали верхом, стреляли из самострелов. Когда в стоящего у стены дома Роську полетели кинжалы, «курсанты» чуть ли не хором ахнули, а когда Мишка, завязав глаза, принялся поражать одну мишень за другой, разразились восторженными криками.

Неожиданно для Мишки к представлению подключился Дмитрий. Сначала сделав круг верхом, он повторил номер с подбором на скаку воткнутого в землю кинжала, а потом, соскочив на землю и дав коню отбежать, заарканил скакуна. Заставив коня остановиться, Митька птицей взлетел в седло и показал такой класс джигитовки, что даже Немой несколько раз одобрительно хлопнул в ладоши.

Нинея смотрела на представление с обычной ласковой улыбкой, иногда кивая, а когда все закончилась, обратилась к «курсантам»: