Читать интересную книгу Вам посылка от судьбы (СИ) - "Нельма"

А будучи взрослым и самостоятельным человеком, вполне реально годами встречаться с кем-нибудь (или, как в нашем случае, полгода жить вместе), и словом не обмолвиться об этом своей семье.

Я вот, например, тянула несколько недель, прежде чем призналась тётушке, что найденная мной для проживания в столице отличная квартира идёт в комплекте с её ворчливым и прожорливым хозяином. И новость эта была встречена ею сначала с естественной настороженностью, а потом — с саркастичным «ну-ну», сопровождавшим мой рассказ о том, что он неприятный тип и вообще ещё пару дней, и я обязательно съеду.

Но у меня всё было намного проще: тётя обладала лёгким и весёлым нравом, родители и вовсе не участвовали в моей жизни, уже дольше пятнадцати лет разъезжая по странам бывшего СССР с сектой поклонения какому-то новому подобию самопровозглашенного Иисуса, а прежние отношения с парнями заканчивались по обоюдному согласию и с сохранением слабенького намёка на приятельское общение — то есть, встречаясь на улицах родного городка или в общих компаниях, никто из нас не скрежетал от злости зубами и не пытался устроить другому скандал на пустом месте.

Но у Валеры была какая-то загадочная ушедшая невеста, про которую я до сих пор ничего не знала и, признаваясь честно, боялась спрашивать.

И пусть она «ушедшая», но зато «невеста»!

Примерно такие мысли стали навязчиво крутиться у меня в голове к концу второй недели, заставляя чертовски нервничать и накручивать себя всё новыми бредовыми сюжетами, щедро подкидываемыми неуёмной фантазией.

И он, как назло, лишь подкармливал мою паранойю своими странными намёками, уклончивыми ответами и расплывчатыми формулировками, а ещё высказанными с подозрительно хитрой улыбкой обещаниями, что скоро я сама всё увижу.

Дата «икс» скромно и сдержанно отмечена в моём планере жирной красной точкой. И как только до неё остаётся меньше семи дней, меня охватывает такой мандраж, какого отродясь не испытывала ни перед выступлениями, ни перед экзаменами.

Сначала я сплю до обеда, закрываясь подушкой от звуков дрянного музыкального вкуса соседей или, — что многим лучше, — их перфоратора. А когда еле соскребаю себя в способную держаться вертикально кучку, то начинаю суетливо делать что угодно, лишь бы ни на мгновение не останавливаться и не оставлять время на «подумать».

Уже забив весь верхний ящик морозилки домашними пельменями, сегодня я решаю замахнуться на сладкие вареники и радуюсь тому, что завтра у меня будет выступление — потому что внезапно возникшая идея перекрасить стены лоджии в нежную лаванду уже всерьёз настораживает.

В магазин я выбегаю за творогом, а возвращаюсь обратно с двумя пакетами мало сочетающихся друг с другом продуктов и от души благодарю хрупкую блондинку, придержавшую для меня дверь подъезда. В лифт мы тоже заходим вместе, и выходим на одном этаже — я сначала делаю несколько шагов вслед за ней, принюхиваясь к потрясающему запаху её духов, и только потом одёргиваю себя и облегчённо выдыхаю, заметив огромную цифру «шестнадцать» на стене.

А потом начинает происходить что-то очень странное. Мне приходится поставить пакеты на пол, чтобы открыть ключами слегка заедающий в последнее время замок. Ногой сдвигаю их чуть ближе к придверному коврику, но девушка всё равно не проходит дальше по коридору: стоит рядом, как вкопанная, и смотрит на меня широко распахнутыми от изумления глазами.

Первый проблеск осознания ситуации приходит ко мне одновременно с тем, как взгляд натыкается на связку ключей в её руках. С точно таким же брелком-смайликом, как у Валеры.

— А вы кто? — спрашивает она прежде, чем я успеваю смущённо ойкнуть и отступить назад, испытывая желание как можно скорее сбежать отсюда.

— Я… — спотыкаюсь на нужной формулировке, откидывая пошлое «сожительница», лживое «квартиросъёмщица» и уже, видимо, не актуальное «девушка». Ключи выскальзывают из вспотевших ладоней и с грохотом падают на бетонный пол, и пока я поднимаю их, то вспоминаю один из самых первых наших с Валерой разговоров и бормочу сдавленно: — Я родственница. Из Рязани.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Причина того, что мне не удалось сразу же попасть в квартиру, оказывается вовсе не в моих кривых руках или заедающем замке. Просто дверь была закрыта изнутри, но после двух коротких щелчков распахивается настежь и на пороге появляется Валера, ещё одетый в форму с ослабленным и небрежно болтающимся на груди тёмным галстуком.

— Соня?! — произносит он осипшим голосом, растерянно глядя на девушку, уже поджавшую губы и, кажется, готовую разрыдаться.

Удивительно, но мне плакать совсем не хочется. Скорее тихонько прошмыгнуть обратно в лифт и пойти куда угодно, чтобы не наблюдать за разворачивающейся сейчас сценой, в которой чувствую огромную долю своей вины.

Надо было сидеть дома. Только не здесь, а в своём настоящем доме, в Рязани.

Я набираю полную грудь воздуха, чтобы выдать наигранно весёлое «ну, мне как раз уже пора!» и сбежать, но язык намертво приклеивается к нёбу, а ноги будто врастают в пол.

— Сонь, давай поговорим? — предлагает он, но девушка ничего не отвечает, очень резво разворачивается на тонких изящных каблучках и убегает сразу на лестницу.

На какое-то время я теряю Валеру из виду, — видимо, пока он поспешно обувается. Глупо хлопаю глазами, ощущая, как его ладони обхватывают мои плечи и легонько подталкивают меня ко входу в квартиру.

— Пожалуйста, подожди! — бросает он и убегает вслед за ней.

Дрожащими руками я собираю обратно в пакеты рассыпавшиеся по полу продукты, потом заношу их на кухню и раскладываю намеренно неторопливо, убеждая себя, что вот сейчас он вернётся и всё объяснит.

Ну или хотя бы расскажет, какого чёрта тут только что произошло и что мне теперь делать.

Просто сидеть и ждать невыносимо, поэтому я прохожусь по всей квартире и поливаю цветы на подоконниках, попутно смахивая попадающуюся на глаза пыль прямо ладонью. Бестолково слоняюсь из угла в угол, проклиная минутную стрелку часов, кажется, вообще переставшую двигаться.

У меня нет повода впадать в истерику: у каждого человека есть прошлое. Иногда неприятное, иногда — вот такое милое, очаровательное и пользующееся восхитительными духами.

У меня нет повода психовать первые десять, двадцать, тридцать минут. А по истечении сорока я резво тащу табурет в спальню и лезу доставать свой чемодан, роняю его на пол и с досадой смотрю на приличного размера трещину на светлом пластике.

Именно тогда меня наконец прорывает. Я реву белугой и быстро собираю свои вещи, успевшие переместиться в стоящий у него в спальне шкаф незаметно и естественно, вместе с тем, как я сменила раскладной диван в кабинете на его кровать.

Утираю слёзы прямо рукавом кофты и громко завываю, когда на нервах никак не могу понять, чью клетчатую рубашку кручу в руках. Время наконец оживает и начинает бежать вперёд, а я вспоминаю про сказанное напоследок «пожалуйста, подожди!» и понимаю, что адресовано это было наверняка не мне, а его невесте.

Через час я хватаюсь за телефон, собираясь написать ему что-нибудь сдержанное и очень взрослое, вроде «я поехала, ключи в почтовом ящике», но в последнее мгновение успеваю передумать и тороплюсь скорее покинуть квартиру, боясь встретиться с ним так же сильно, как недавно жаждала его возвращения.

Шквал творящихся внутри эмоций придаёт мне сил, помогая в одиночку справиться с жалобно хрустящим чемоданом и горой набитых какой-то чепухой пакетов, которые еле помещаются в багажник машины.

Уже выезжая со двора, тянусь включить навигатор и обнаруживаю, что забыла телефон на тумбочке в коридоре. Медлю, притормаживаю у обочины, смотрю расплывающимся из-за слёз взглядом на тот дом, который действительно считала «домом», и вопреки известной примете обещаю себе, что никогда больше туда не вернусь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

========== От судьбы не убежишь. Но попытаться, конечно, стоило. ==========

Если бы меня попросили рассказать необычные факты о себе, то я бы первым делом вспомнил, что от меня ушла невеста. Дважды.