Другое мучает. Чисто женское любопытство. Всю ночь и утро об этом думала. Если Кирилл вёл себя настолько несдержанно, означает ли это, что в отношениях с новой женщиной у него не всё гладко? Или просто захотелось развлечься и вспомнить прошлое?
— Майя теперь будет жить с тобой и бабушкой! — продолжает Катя. — Чудесно же!
— Да, чудесно. Сестра нормальной жизни не знала. Родители — алкоголики, дома есть было нечего, одежды никогда новой не покупали. Если бы не бабуля, которая всегда о ней заботилась, Майя бы пропала.
— Какая бабушка у тебя молодец!
— Согласна.
Правда, утром мы с бабушкой нехило повздорили. Она посчитала, что я сижу, сложив руки, и ничего не хочу делать для того, чтобы забрать сестру. Будто это так просто! Сказала, что у меня дырявая голова — несчастные справки забыла! Я грубо ответила, вспылила. После чего бабуля психанула и сообщила, что как только опека отдаст нам Майю, она свалит из Москвы в деревню и заберёт сестру с собой. Слова о том, что так не пройдёт, — не действовали! Опека будет как минимум ежемесячно в течение первого года заявляться ко мне в квартиру и интересоваться тем, как я справлюсь с обязанностями. А просто забрать Майю и свалить в посёлок… Да не выйдет так!
— Не обращай внимания, — отмахивается Катя. — Она уже старенькая, не понимает, что получить одну несчастную справку — это целый квест! Можно убить всю нервную систему. Останется бабуля в столице, никуда не денется.
— Хорошо бы. В Москве для девочки больше возможностей. Я запишу её в хорошую школу, художку. Майе понравится, я уверена!
— Всё получится, Вит! — Катя кладёт ладонь на моё плечо и слегка сжимает в знак поддержки. — Но ты главное мне скажи: что ты должна будешь Кириллу в обмен на помощь?
Дверь в сестринскую с грохотом открывается, на пороге показывается Галина Николаевна. Она стоит, уперев руки в бока, и сверлит нас суровым взглядом. Иногда я ловлю себя на мысли, что ужасно боюсь её!
— Обед давно закончился!
— Ещё три минуты! — возмущается Катя, ткнув в циферблат указательным пальцем.
Я так спорить не умею, поэтому виновато вжимаю голову в плечи.
— На моих часах закончился, — цедит старшая. — Марш на свои места.
Быстро подскочив с дивана, мою чашки. Переживаю, что нам влепят выговор и выкинут из клиники. Это Катя ничего не боится. Она умеет и даже любит пререкаться с Галиной Николаевной.
Вытерев руки полотенцем, несусь в манипуляционную. Сверяюсь с назначениями врачей, готовлюсь к активной работе.
В пятую палату поступила девочка. Молоденькая, хорошенькая. Едва старше девятнадцати. Беременная, срок чуть больше восьми недель. У неё угроза прерывания, сильное кровотечение. Родители решили доставить её к нам. Я так прониклась историей девушки, что переживаю так же сильно, как она сама.
— Как себя чувствуешь, Алёна?
— Не знаю, — пожимает она плечами. — Кровит, но значительно меньше.
— Это уже хорошо.
— Правда?
Она перехватывает меня за руку и впивается синими глазами в мои.
— Как думаешь… у меня получится сохранить малыша?
Язык прилипает к нёбу, меня трясти начинает. Я не врач. Не знаю, боже. Ничего не знаю. Но очень хочу, чтобы Алёна смогла сохранить ребёнка. Чтобы всё получилось, потому что потеря — это всегда очень больно. А я молиться за девчонку буду.
Алёна обмолвилась, что одинока. Будущий отец свалил, едва узнал о том, что его девушка беременна. Родители злились, ругались, ведь она учится в университете всего лишь на втором курсе, но на аборт не отправили. Когда возникла угроза прерывания беременности, привезли дочь на сохранение в лучшую клинику с современным подходом — нашу.
— Уверена, что сохранить получится, — отвечаю Алёне со всей серьёзностью. — Ты, главное, не вставай лишний раз. Вообще. Лучше меня зови, я прибегу, если надо.
— Спасибо, — улыбается девушка. — Так и поступлю. Не встану, пока не минует угроза.
Я выхожу из палаты в дурном настроении. Хочется улыбаться и грустить одновременно. Слишком привязываюсь к пациентам, не могу абстрагироваться и из-за этого часто потом страдаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В манипуляционной пусто, никого. Замечаю на подоконнике вибрирующий телефон и несусь к нему со всех ног. Звонит Кирилл! Я чувствую, он что-то узнал про сестру.
— Привет! — тут же отвечаю на звонок.
— Здравствуй, Вита. Как насчёт совместного обеда? — спрашивает Самсонов. — Не телефонный разговор. Я могу заехать за тобой прямо сейчас.
— Извини, обед у меня длится строго двадцать минут. И он уже закончился.
— Двадцать минут? — возмущается Кирилл. — Что за херня? Это законно?
— Не знаю, — усмехаюсь в ответ. — Но старшая не позволит надолго отлучиться.
— Кто её спрашивать будет?
— Кирилл, умоляю! — Вцепляюсь пальцами в телефонную трубку. — Галина Николаевна после прошлого раза на меня косо смотрит. Не хватало, чтобы ты снова у Мирона Юрьевича меня отпрашивал!
Самсонов нехотя соглашается и обещает, что не станет лезть. Мы договариваемся, что он приедет после окончания рабочего дня. Мне бы не хотелось, чтобы по клинике пошли нехорошие сплетни, но это важное дело, касающееся сестры, поэтому ставить условия не в моих интересах. Конечно же, пусть приезжает.
— Скажи хотя бы одну фразу, — прошу у Кирилла. — У тебя получилось? С Майей всё хорошо?
— Опека выпустила приказ буквально сегодня утром. Кузнецовы теперь официально являются опекунами девочки.
Меня бросает в жар, сердце начинает стучать с удвоенной скоростью! Как такое может быть? Что за спешка? Какого чёрта происходит?
— Боже! Божечки! Это всё? Я опоздала?
— Нет, варианты есть, — успокаивает меня Кирилл. — Встретимся и обсудим.
Киваю, словно китайский болванчик, хотя Самсонов меня не видит. Я очень сильно хочу ему верить.
Как дорабатываю оставшиеся часы — понятия не имею! Но тянутся они словно вечность. Ровно в пять я забираю сумочку и джинсовую куртку, снимаю с себя халат и распускаю волосы по плечам. Ни с кем не прощаясь, вылетаю на улицу.
Погода прохладная, ветреная. Оглядываясь по сторонам, почти бегу в сторону парковки. Кирилл уже на месте. Стоит у автомобиля, сунув руки в карманы брюк, и смотрит чётко на меня. На него обращают внимание женщины. Причём разных возрастов! От совсем молоденьких до тех, кто постарше. Самсонов — привлекательный мужчина, к тому же он рядом с дорогущей новой тачкой. В костюме и идеально отутюженной белоснежной рубашке.
— Ещё раз привет! Я освободилась!
— Поужинаем? Потом домой тебя отвезу, — не спрашивает, а скорее утверждает Кирилл.
— Такими темпами я отвыкну ездить на метро. Буду требовать, чтобы ты возил меня с работы и на работу каждый день.
Кирилл открывает дверь автомобиля, я ловлю пристальный взгляд. Вспыхиваю, аж жарко становится.
— Мне не сложно, — отвечает Кирилл. — Офис фирмы в десяти минутах езды находится.
— Боюсь, это не понравится моему парню.
— А фиктивный брак любимой девушки с другим мужиком для него в норме?
Я фыркаю, не отвечаю на вопрос и захлопываю дверь. Тут же пристёгиваю ремень безопасности.
Кирилл некоторое время стоит на улице и разговаривает по телефону. Будто специально тянет время! Лезет в карман, достаёт сигарету и закуривает. Я не люблю курящих, и он совершенно точно не имел этой вредной привычки, когда мы были вместе… Тем не менее Самсонов делает это дико сексуально. Глубоко затягивается и выпускает сизый дым вверх. При телефонном разговоре едва заметно улыбается. Это ему девушка сейчас звонит? Бедненькая… Наверное, ждёт его дома, пока он других по ресторанам возит. Меня захлёстывает волной негодования. Вот же кобелина!
Затем Кирилл кладёт трубку, втаптывает окурок в асфальт и забирается на водительское место. Я не спрашиваю, куда мы едем. Устало откинувшись на спинку сиденья, смотрю на мелькающий за стеклом город. И только потом спохватываюсь. Мою сестру взяли под опеку чужие люди! Я звонила Майе, она не ответила. Открыла интернет, прочитала несколько статей. Добиться того, чтобы сестру мне вернули, можно через суд. Очень сложно!