— Не будем торопиться, — внесла свое предложение. — Сначала осматриваемся, потом восстанавливаем и только после этого идем. Надо не забывать про стены и потолок, они могут обвалиться, если им не вернуть первоначальный вид и крепость.
Все пятеро внимательно меня выслушали и, признав мою правоту, кивнули.
— Я не знаю, насколько хватит вашей магии, — решила уточнить непонятный для себя момент. — Я буду говорить вам, что делать, а вы говорите мне, если закончилась магия или устали.
На этот раз мне не просто кивнули, но и улыбнулись все сразу, забота и кошке приятна, а этих, видимо, вообще никогда подобным не баловали, или баловали, но слишком редко. Улыбнулась им в ответ, и мы дружно вошли внутрь. Замок нас встретил темнотой, запахом затхлости, разрухой и паутиной везде, где только возможно.
Насколько огромен холл, можно было только догадаться по гулкому эху наших шагов. Свет, проникающий через распахнутые настежь двери, не сильно и помогал рассмотреть обстановку. Его просто не хватало, чтобы осветить столь огромное помещение, поэтому все, что мы смогли как следует разглядеть — это несколько колон и широкую лестницу, ведущую на второй этаж, верх которой утопал в темноте. Все, что мы видели, было серого цвета из-за пыли, что лежала абсолютно на всех поверхностях.
Мне прямо сейчас захотелось развернуться и уйти, вернуться обратно на ступени, там, где чистый воздух и много света. Холл замка напоминал мне мрачный склеп, а заросшие грязью окна, через которые пробивались едва заметные тусклые лучи солнца, казались мне огромными призрачными глазами, что смотрели прямо в душу.
— Окна, — прошептала едва слышно. — Их надо очистить от грязи.
Почему-то казалось, что если громко заговорить, то здесь все рухнет прямо на наши головы.
— Как? — тут же последовал логичный вопрос от Ника.
Вот тут-то я и расплылась в коварной улыбке, но мужчины были слишком заняты, чтобы обратить на это внимание, и продолжали пребывать в блаженном неведенье, еще даже не догадываясь о том, какую месть я им приготовила.
— Вода, тряпки и руки, — наигранно тяжело вздохнула. — Только руки и никакой магии! Стекла слишком хрупкие.
— До них надо сначала дойти, — недовольно прошипел кто-то из мужчин, мне было не интересно, кто именно, куда больше меня занимал вопрос, как развеять темноту?
— Попробуйте пока создать несколько больших шаров света и повесьте их в разных концах холла, — предложила, уже не сомневаясь, что у мужчин все получится, и действительно, через несколько секунд поистине огромный холл осветился множеством светящихся шаров, для такого помещения ведь пяти световых шаров было бы очень мало.
Такого величия и разрухи я никогда в своей жизни не видела. Несмотря на яркий свет, холл замка не стал выглядеть менее зловеще и более приветливо. Стала видна облупившаяся штукатурка на стенах, пол изобиловал черными дырами, а то, что осталось от дерева, которым он был когда-то выложен, посерело, вздулось и даже на вид было слишком хрупким, чтобы на него ступать.
— Да здесь все держится на честном слове, — прошептала, на полном серьезе раздумывая бросить свою идею поселиться в замке.
Быть может, выбрать место и отстроить что-то вроде бараков?
Мысль мелькнула, и я даже признала ее более действенной и безопасной, чем восстановление замка, который в любой момент рухнет нам на головы.
«Нет, не рухнет», — пришла отчетливая мысль от мира, который очень сильно хотел, чтобы я восстановила именно этот замок.
— Ну, — протянула не очень уверенно, — раз точно ничего не рухнет…
«Точно, точно», — подтвердил мир с готовностью и даже по голове меня погладил, мол, хорошая девочка, послушная… Да я если б сама всю жизнь не мечтала пожить в замке, то сюда бы ни ногой! Поднявшееся было во мне недовольство было перебито вопросами мужчин.
— Что не рухнет?
— Не уверен…
— Восстанавливаем или уходим?
Последний вопрос, заданный Равоном, мне понравился больше всего, на него-то я и решила отвечать.
— Восстанавливаем, — обвела мрачным взглядом кучки серого хлама. — Мир сказал, что нам на головы ничего не рухнет, но это не значит, что мы не можем провалиться сквозь прогнившие доски в подвал, или что нас не придавит стеной. В общем, держимся вместе, и прежде чем сделать шаг, восстанавливаем все вокруг себя на несколько метров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Поймала на себе несколько скептических взглядов, и поэтому пришлось договаривать до конца.
— Миру надо, чтобы мы восстановили именно этот замок.
Эти мои слова оказались решающими. Мужчины собрались, выстроились друг от друга на расстоянии чуть больше метра и стали медленным шагом продвигаться вглубь помещения. Их шествие было настолько завораживающим и сказочным, что я стояла и, раскрыв рот, наблюдала за преображением огромного холла.
Пол под подошвами их тяжелых ботинок восстанавливался, дерево вновь становилось цельным и крепким, исчезала плесневелая серость, плоские дощечки приобретали красно-коричневый цвет, цвет настоящего, залакированного, красного дерева. То же самое происходило и со стенами. Сначала восстанавливалась разрушенная кирпичная кладка, затем штукатурка, побелка и, как финальный штрих, по холодной вертикальной поверхности разглаживался молочный шелк, украшенный чуть более светлыми по тону, слегка поблескивающими узорами.
Восстанавливались черные, железные, кованые подсвечники, приделанные к светлым стенам, только вместо привычного держателя для свечи в этих подсвечниках были шириной в ладонь, плоские чаши. Единственное, до чего додумался мой мозг, это то, что в чаши заливалось специальное масло и после поджигалось с фитилем или без. Но в этом случае стены, обтянутые молочным шелком, были совсем не практичными, ведь любой огонь оставляет вокруг себя черную копоть.
— Смотри, — раздался прямо над моим ухом голос Марена. — Как будто для этого и созданы.
Обернувшись, увидела еще один подсвечник, на чашу которого капитан опускал небольшой световой шар. И я должна была признать, что решение Марена было намного лучше моего.
— Как быстро он потухнет? — протянула руку к светящемуся солнышку.
— Не стоит, он горячий, — перехвалил он мою руку и, глядя мне прямо в глаза, поцеловал в центр раскрытой ладони, заставив мои щеки вспыхнуть ярким румянцем. — Я его только создал, горит он уже без моей помощи, а значит, его подпитывает сам мир, — не сразу поняла, о чем мне говорит Марен, и только когда он отпустил мою руки и отошел на несколько шагов, пришла в себя.
Капитан кинул на меня странный, какой-то теплый и вместе с тем ожидающий взгляд, прежде чем вернуться к своим воинам. Я же, встряхнувшись, вернулась к осмотру восстанавливающегося холла. Теперь в каждом восстановившемся подсвечнике красовались маленькие яркие солнышки, а там, где стена не заканчивалась очередной аркой и уходила далеко вверх, на второй этаж, такие же подсвечники появлялись вверху, там, где я до них не могла достать даже при всем своем желании.
Неожиданно света стало еще больше, и, задрав голову вверх, я ахнула от открывшегося мне зрелища. Высоко вверху, прямо посреди холла, с кипенно-белого потолка свисала трехуровневая люстра, поблескивая хрустальными гранями в свете множества маленьких световых шаров, которые уже покоились в плоских золотых чашах.
Налюбовавшись на это чудо до рези в глазах и ломоты в шее, опустила голову, взглянула вниз, себе под ноги, и замерла. Под моими легкими ботиночками больше не было красного дерева, теперь я стояла на широкой ковровой дорожке, ведущей прямо к лестнице на второй этаж, нотам она пока еще была не восстановлена, и черная с золотыми узорами по бокам дорожка обрывалась у ступеней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Холл постепенно восстанавливался. Там и тут на глаза мне попадались вазы, разные: огромные и совсем маленькие, стоящие в неглубоких нишах, на деревянных полочках, высоких, изящных столиках или просто у окон. На стенах появлялись картины, на окнах легкая тюль и более тяжелая, золотая с черными узорами, парчовая ткань, перехваченная черными шелковыми шнурками. Несмотря на появившиеся шторы и посветлевшие окна, стекла в них оставались все еще очень грязными, я даже специально подошла и проверила, а значит, моя месть все же состоится. Но я поймала себя на мысли, что не расстроилась, даже если бы стекла оказались кристально чистыми, настолько я была впечатлена открывшимися мне красотами. И всего этого не было бы без этих пятерых мужчин. Так что за все это и то, что они еще успеют сделать, их уже можно было бы простить. Подошла к мягкому креслу с высокой спинкой и резными ножками, несмело присела на самый краешек и, только убедившись, что оно настоящее, а не плод моей фантазии, устроилась более удобно.