скулит он. – Я же не похищал Сашу… Это не я…
– Не ты. Твой брат. Но ты всё спланировал. И признавайся, ты ведь собирался убить младшего братишку, если бы получил выкуп? Так? – интересуюсь у него.
Он часто кивает. Страх делает Леонида Степкова.
– И как насчёт девочки? Ты бы вернул её матери? Или оставил бы здесь? В этом убогом месте? Куда могли зайти обдолбанные наркоманы? Психопаты и прочие ублюдочные рожи?
– Я… Я… Просто хотел денег, – говорит он. – Почему эта стерва может быть при деньгах, а я нет? Если не я, то Сашка бы не родилась!
– Какая же ты крыса, – сплёвываю я. – Об тебя даже руки марать не хочется.
– Сука! Это же твоя дочь! – рявкает Стас.
Не сдерживается и наносит мощный удар в челюсть. Раздаётся характерный хруст. Стас сломал ему челюсть. Голова Степкова запрокидывается. Он трясётся ещё сильнее и скулит от боли.
– Ты поступил очень погано. И за этот поступок придётся платить, – произношу устало. Азарт схлынул. Монстру не по вкусу эта мразь.
Не слушаю его скулёж. Перерезаю ему горло и обрываю нить жизни.
Тело падает к моим ногам. Крови много. Успеваю отойти от набежавшей лужи.
Киваю Стасу и говорю:
– В тачке есть канистра с бензином. Давай спалим это гиблое место.
Когда старый барак полыхает, стонет, окончательно умирает, хороня вместе с собой все грязные тайны прошлого и настоящего, и озаряет пламенем весь грёбаный наркоманский район, я произношу:
– Поехали Стас. Хочу в душ и спать.
Стас хлопает меня по плечу и говорит:
– К своей девушке пару дней не заявляйся. Ты после подобных дел всегда точно зверь. Напугаешь её, Данте.
– Иди на хер, – отмахиваюсь от него и сажусь в тачку.
Где-то вдали уже слышны звуки сирен: пожарные и полиция спешат на помощь.
К счастью, трухлявый барак сгорает быстрее.
________________________________
* Данте Алигьери «Божественная комедия». Ад, Песнь вторая (Прим. Автора).
* * *
Уже дома срываю с себя всю одежду, сбрасываю обувь и заталкиваю их в мусорный мешок.
Захожу в душевую кабину и включаю обжигающе горячую воду. Моя кожа вмиг становится красной. Ванная комната заполняется белесым паром.
Закрываю глаза и позволяю воде смыть с себя грязь, кровь, запах смерти и огня.
В темноте закрытых глазах я вижу сияние. В нём появляется прекрасный лик моего Ангела.
Она так нежна и одновременно порочна, что моментально возбуждаюсь. Вспоминаю вкус её губ, их мягкость и тепло, и невольно издаю стон.
Член напрягается настолько, что это невозможно вынести. Низкое, грудное рычание вырывается из моего рта.
Сжимаю собственный член и быстро двигаю рукой.
Всего лишь пара минут, и я кончаю, представляя Ангелину. Внутри всё сжимается от неудовлетворённости. Хочу её до невозможности. Хочу, чтобы она была подо мной, со мной и стонала в унисон, кончала от моих ласк и звала меня…
Как же я её хочу…
Мои эротические фантазии прерывает телефонный звонок.
Выключаю воду и вхожу из душевой кабины.
Звонок от Шведа.
– Да? – рявкаю недовольно.
– Ты где? – звучит не менее недовольное.
– Дома. Душ принимаю.
– Не забудь мозги хорошенько промыть, – ворчит Олег. – Мне едва удалось угомонить Кроша и убедить его остаться и сделать дело. Имей ввиду, он уже знает и по возвращении открутит тебе голову.
– Сначала пусть поблагодарит, – хмыкаю в трубку. – Это всё что ты хотел сказать?
– Не всё. Это была прелюдия. Завтра днём мы вместе с тобой вылетаем. У нас небольшая командировка. Клиент желает увеличить сумму, но отчего-то считает, что наша комиссия увеличиваться не должна.
– Придурок.
– Вот и скажешь ему это в лицо, – хмыкает Швед.
– Насколько командировка?
– Неделя точно, а там посмотрим, – говорит он и отключается.
Бросаю телефон в мойку и прислоняюсь лбом к стенке душевой.
В груди распускает свои щупальца тоска.
Неделя без Ангелины… Я сдохну.
Глава 9
АНГЕЛИНА
Первые три дня я сама не своя.
Как вообще так можно?
Одна моя часть шарахается от собственной тени. Я всё время ожидаю, что вот прямо сейчас откуда-то из-за угла выйдет Данте и одарит меня своей ненормальной улыбкой. Я до жути боялась встречи с ним и надеялась, что он забыл обо мне и оставил в покое.
Другая моя часть, какая-то извращённая, затаилась в ожидании и грезит о встрече с этим невозможным мужчиной. Снова хочу испытать те эмоции во время поцелуя, когда земля уходит из-под ног, остаётся лишь блаженство и невероятное желание. Я в тайне надеялась, что Данте скоро появится.
Но когда проходит третий день и от него нет ни весточки, я, одновременно, обрадована и ужасно разочарована.
У меня раздвоение личности? Или начинается биполярное расстройство?
И все эти три дня я не могу думать ни об учёбе, ни о работе, ни о чём, кроме ярких, словно зимнее небо глазах, нахальной улыбке и самоуверенном поведении загадочного Данте.
Всё мое мыслительное пространство занимает человек, о котором я не знаю абсолютно ничего, кроме необычного имени.
Наверное, я бы и дальше о нём думала, а может быть, и нет. В любом случае, этого я уже не узнаю.
На четвёртый день в наш университет приезжает сын ректора.
Он в прошлом году окончил Оксфорд и по просьбе отца решил поделиться с нашим курсом опытом и рассказать о жизни, учёбе и работе в другой стране.
Демидов Александр Владимирович.
Нужно ли говорить, что в первый день, все наши девчонки сделали на него стойку, а на следующий день явились при параде, словно в универе объявили конкурс красоты?
– А ещё он крутой теннисист, – говорит моя одногруппница Кира на перемене. Как раз сейчас будет лекция от Демидова. – Я много слышала о нём. У него немерено наград и в спорте и в учёбе.
– Мне кажется, я даже видела его имя в каком-то иностранном журнале, – расплывается в придурковатой улыбке другая моя одногруппница Леночка.
Пока мы болтаем и обсуждаем сына ректора, я не сразу замечаю, что в аудитории становится тихо, хотя звонка ещё нет.
– Ох… У него просто шикарное тело, – шепчет мне на ухо Кира.
– Стол нам слюной не залей, – давлюсь я смехом.
Но на самом деле сама от девчонок далеко не ушла. Взглядом впиваюсь в шикарного брюнета и не могу отпустить его из поля зрения.
– Согласна, тело шикарное, – замечаю я тихо.
– Геля, не просто шикарное. Он – мечта. Я готова ему отдаться вот прямо здесь и сейчас и плевать, что на нас все будут смотреть, – вздыхает Леночка. Достаёт из сумочки розовую