Интересно, чем он живет, что любит? Какой у него характер, есть ли дурные привычки? Нравятся ли ему кошки, или же он предпочитает собак, какие фильмы смотрит? Ест ли сладкое, закрывает ли тюбик от зубной пасты по утрам, сова он или жаворонок?
Пиликнула смс. «Подруга, очнись!» – Требовала Ирка. Я моргнула, выныривая из потока собственных мыслей. Ромыч на салфетке набрасывал примерный список покупок, исходя из общих предпочтений. Предпочтения сошлись, и они с Мишей прикидывали, хватит ли на два дня десять килограмм мяса и ящика алкоголя на всех. А Ирка выразительно смотрела на меня через весь стол. Я неуверенно улыбнулась, и сжала в руке картонный стаканчик. Кофе давно остыл.
– Ну и что это было? – Вскоре парни ушли, им позвонили из офиса, а у нас оставалось еще двадцать минут, чтобы доесть десерт. Их Ирина решила посвятить моему допросу с пристрастием. Я пожала плечами, и позволила себе тихо рассмеяться.
– Я не знаю! Поверь, сама в шоке. Все так странно и неожиданно закрутилось…
И за время, оставшееся до конца обеда, подруга узнала от меня подробности позавчерашнего вечера и смогла сопоставить с недавними событиями.
– Обалдеть, интрига! – Выдохнула она.
– Да. И у меня вопрос. – Он давно созрел в голове, и хотелось бы знать, у одной ли меня сносит крышу от этого мужчины. – Как он тебе?
Подруга сразу все поняла. – Симпатичный мужик, но не в моем вкусе. Я светленьких люблю. Таких, как Ромаш, например. Кстати, они с братом совсем не похожи…
– Да, я заметила. Ну мало ли, может, у них разные отцы.
– Держи. – На стол лег маленький темный баллончик. – У меня их пять. А у тебя, что-то мне подсказывает, ни одного. Надеюсь, что не пригодится.
Ирина приняла к сведению не только информацию о моих любовных похождениях, но и о странном типе, что искал меня на рынке. А при желании подруга могла быть крайне серьезной и убедительной. Поэтому перечить только для того, чтобы перечить, я благоразумно не стала. Просто поблагодарила, и сунула подарок в задний карман. – Будь осторожна. – Попросила она, и в светло-карих глазах промелькнула тревога. Возможно, именно она избавила девушку от ее традиционного проявления эмоций по поводу обретения мною личного идеала.
– Постараюсь. Не переживай так, все будет хорошо. – Улыбнулась я.
9. Праздник
Неделя выдалась бы традиционно спокойной и безоблачной кабы не одно «но». Все это время я безбожно переживала, предвкушая нашу с Киром новую встречу. Зная наверняка, что должно случиться нечто из ряда вон, я страшно волновалась, не высыпалась и почти не ела. В результате к пятнице, взвесившись с утра, я обнаружила, что похудела на полтора кило. И все бы ничего, если б не мои полные ужаса глаза на осунувшемся от недосыпа бледном лице. Кот неодобрительно качал головой, и красноречиво двигал в мою сторону свою миску с особо питательным рассыпчатым кошачьим кормом. Я благодарно улыбалась и гладила его по спине ногой, угрюмо давясь овсянкой.
В конце концов мне надоело, и я отбила кулак об столешницу, настраивая себя на новый лад. Определённо, с таким паническим настоем ничего хорошего не выйдет, поэтому пришлось взять себя в руки и почти весь вечер пятницы посвятить изучению Иркиной книги, усиленно давя в себе зачатки страха и ненужного беспокойства. Чтение меня усыпило за рекордные двадцать минут, и проспала я прекрасно без каких-либо страхов и сновидений.
Посреди недели мы с Иркой решили насчет подарков. Я заказала шефу огромный юбилейный торт, а она прикупила шикарный махровый халат королевского пурпурного цвета с золотистой вышивкой короны на спине. Вполне в ее стиле, пафосно и нарядно.
В субботу утром вскочив ни свет ни заря, я внимательно посмотрела в зеркало, глубоко вздохнула, пожалев, что не умею медитировать, и пообещала себе быть на высоте. Правда завтрака это так и не коснулось. Овсянка подгорела.
Чтобы собрать все необходимое на эти два дня загородного отдыха понадобился рюкзак. Но он был небольшой и аккуратный, и смотрелся вполне уместно. Думаю, было бы странно, если бы я заявилась с огромной спортивной сумкой, как собиралась первоначально. Так что пришлось обойтись необходимым минимумом в рюкзаке. Косметика, мыльно-рыльные, пижама и переодевашки. За городом, тем более на берегу залива сейчас наверняка прохладно, поэтому наделись мягкие брючки, кеды и крупной вязки сиреневый свитер с широким горлом. А теплая куртка с тонким шарфом стали дополнительной гарантией моего незамерзания.
Доставка торта подъехала вовремя. Глядя, как два бугая, надрываясь и натужно краснея, затаскивают в дверь метровую коробку, я задумалась. Хотя, если Мишаня заедет, как и обещал, то проблема выноса и дальнейшей перевозки этой монструозной тары решится сама собой. Наверное.
Но так и вышло. Через полчаса явился Миша. Мы вдвоем за несколько минут управились с не такой уж и тяжелой упаковкой, погрузив ее в багажник его раритетного москвича цвета «кипарис». Коробка вошла впритык с огромной бутылью коллекционного коньяка размерами едва ли уступавшей моему торту. Я округлила глаза, разглядывая сие алкогольное богатство под самодовольный Мишанин смех. Мой рюкзак отправился на заднее сиденье салона, обтянутое восхитительного винного оттенка дерматином.
Кот был обеспечен кормом в количестве одного килограмма на четыре миски, поэтому я за него не переживала. Даже телевизор я оставила включенным, чтобы он не скучал, так что за Кота я не переживала. А переживания о самой себе пришлось загнать подальше и закрыть в глухом чулане в одном из самых дальних закоулков разума, но они там периодически скреблись, напоминая о себе. Поглядев в зеркало заднего вида, я глубоко вздохнула и забралась в неудобный салон, насквозь пропахший машинным маслом и ванильной елочкой.
Ехать предстояло около часа, но, глядя на Мишанин транспорт, я особо не обольщалась. Древний мотор взревел раненым драконом, сгоняя с крыш стаю проснувшихся голубей, и под несущиеся вслед проклятья внезапно и одновременно с голубями проснувшихся соседей, мы гордо выехали со двора.
При всем желании говорить было проблематично всё по все той же причине. Мотор рычал так, будто собирался посоперничать с мощнейшими болидами на супернизких скоростях. Поэтому мы молчали, слушая шум, уставившись каждый в свое стекло. Машина выжимала предельные для нее восемьдесят при разрешенных ста десяти, и мимо нас то и дело проносились столь же ранние субботние пташки на куда более резвом транспорте. Но я не жаловалась. Тише едешь – дальше будешь.
Поселок встретил нас высокими зелеными соснами, и свежим ароматом моря, овевавшим мое лицо сквозь незакрывающееся треснутое окно. Не прошло и двух часов, как мы подъехали к трехметровому бетонному забору, обтянутому колючей проволокой поверху. Как оказалось, это была территория особого поселка «не для всех», куда нам и нужно было попасть. Два