Читать интересную книгу Операция «Отоньо». История одной акции ЦРУ - Олег Игнатьев

После войны Бизоньо предстал перед итальянским военным трибуналом в Риме, обвиняемый в сотрудничестве с гитлеровскими оккупантами. Бизоньо предъявил трибуналу бумагу, подписанную лейтенантом Клаудио Бове, но трибунал не счел наличие такого «документа» смягчающим обстоятельством, и Бизоньо сначала отправили в концентрационный лагерь в Терни, а потом перевели в воспитательную колонию, находившуюся около Болоньи. В начале 1946 года в Италии объявили амнистию, и Бизоньо вышел на свободу.

Бизоньо начинает заниматься для заработка сутенерством, а для души заводит связи с итальянскими неофашистами. В тот же период он вступает в контакты с «Рансеньман Женеро» (французская политическая полиция), и его зачисляют осведомителем с выплатой ежемесячного вознаграждения.

Перед отъездом в Италию Уолтерс, просматривая итальянские архивы ЦРУ, взял себе на заметку несколько фамилий итальянцев, выполнявших задание американских специальных служб в первые послевоенные годы, но контакт с которыми в последнее время не поддерживался. Среди них был и Эрнесто Бизоньо.

Вернону Уолтерсу за годы работы в военной разведке и ЦРУ множество раз приходилось иметь дело с типами, подобными Бизоньо. Общаясь с ними, он чувствовал себя как рыба в воде и знал, о чем вести разговор, каким тоном, что может интересовать подобных подонков, представлявших главную базу, основной источник информации для десятков и десятков Уолтерсов, орудующих в различных странах.

Уолтерс потребовал от Бизоньо возобновить «поставку» сведений, он попросил рассказать о близких людях Бизоньо и о знакомых, занимающих более-менее видное положение в итальянском обществе.

Господина из ЦРУ особенно интересовали иностранные политические эмигранты. Когда Бизоньо упомянул имя герцогини Марии Пиа ди Брагансу, Уолтерс не скрыл своей заинтересованности.

Герцогиня была противницей Салазара, жила в Риме, но претендовала на португальский престол, считая себя прямой наследницей последнего монарха. Она часто посещала Португалию и даже была там во время последних президентских выборов. Герцогиня считала себя большим другом Делгадо.

— Вы вхожи в дом к герцогине? — поинтересовался Уолтерс.

— Бывал у нее несколько раз. Она очень общительный человек, а у меня есть приятель Мариу ди Карвалью, тоже португальский эмигрант. Мариу однажды взял меня с собой и познакомил с герцогиней. Доходов у нее особых нет, видимо, имеются кое-какие сбережения, на них и существует.

— Вы мне потом дайте адрес этой герцогини. А чем занимается ваш друг?

— Он мелкий коммерсант. Всем рассказывает о своем антифашистском прошлом и утверждает, что участвовал во многих акциях против власти Салазара.

— Вас послушать, можно вам и вашим друзьям тотчас же давать орден Почетного легиона, не меньше. Или там «За храбрость и отвагу в борьбе за демократию». Мы сидим добрых два часа, но вперед почти не продвинулись. Давайте так. Все, что знаете, выкладывайте на бумаге. Ничего не прибавляйте и не сочиняйте. Те, о ком не успели рассказать за эту встречу, тоже должны войти в список. Я вам позвоню ровно через неделю.

Начальник европейского отдела ЦРУ, получив донесение Вернона Уолтерса, где он докладывал о «расконсервировании» старого агента Эрнесто Марио Бизоньо, рассеянно прочитал текст, зевнув, отложил в сторону. У резидентуры ЦРУ в Италии было немало подобных агентов. Одним больше, одним меньше не имело, по мнению шефа европейского отдела, никакого значения, Центральное разведывательное управление давно пустило очень глубокие корни на Апеннинском полуострове. Однако начальник отдела решил включить пару фраз из донесения Уолтерса в ежедневный отчет, составленный для начальника службы специальных операций ЦРУ Ричарда Мерсина Биссела.

Эта служба занималась акциями, о подготовке и проведении которых знал лишь узкий круг людей. О них не докладывалось членам сенатской комиссии, и зачастую самого президента США о проведении таких операций информировали лишь в общих чертах.

Ричард Биссел, ознакомившись с поступившей к нему сводкой, недовольно поморщился, подчеркнув именно те две фразы, которые вставил в отчет начальник отдела Европы. «Эти болваны, — пробормотал он вслух, — думают, что если заведуют каким-то отделом, то нет ничего важнее мышиной возни, затеваемой ими».

В тот момент Ричарда Биссела абсолютно не интересовали ни герцогини, ни итальянские прохиндеи, ни бывший португальский генерал. Все его внимание сосредоточивалось на завершающей стадии операции в Бельгийском Конго...

* * *

Во второй половине 1960 года Умберто Делгадо несколько раз собирался порвать с фирмой «Сешташ Амарал», так как ее владелец, не видя большого проку от эксплуатации одного лишь имени Делгадо для пропаганды своих товаров, подбрасывал ему работу, непосредственно не связанную с должностью Делгадо. Лемуш получал много деловых писем от английских, американских фирм, должен был отвечать на них, а вся переписка велась на английском языке, которым Умберто Делгадо владел довольно прилично. Коммерсант, зная об этом, стал поручать Делгадо переводить эти деловые бумаги, что, естественно, отнимало у генерала много времени.

В этот период секретарем Делгадо начала работать Аражарир Канто Морейра ди Кампос, тридцатилетняя бразильянка, прекрасно владевшая стенографией и знавшая несколько иностранных языков, в том числе английский. Делгадо получил возможность поручить большую часть переводов Аражарир, но сам факт, что ему, португальскому генералу, руководителю оппозиции, приходится зарабатывать на жизнь какими-то переводами, угнетал и возмущал его. Он лишь надеялся, что скоро такому унизительному положению наступит конец, так как Энрике Галвао заверял генерала, что вот-вот должна начаться операция «Дульсинея».

Мы уже приводили текст, присланный генералу Делгадо капитаном Энрике Галвао, в котором он признавал верховное руководство Умберто Делгадо. 22 сентября Делгадо за несколько дней до получения этого письма как бывший кандидат в президенты Португальской Республики, а также как руководитель организации «Независимое национальное движение» и представитель демократической оппозиции Португалии подписал соглашение о сотрудничестве с демократической оппозицией Испании. С испанской стороны под документом поставил свою подпись член испанского правительства в изгнании Эмилио Эррера. К этому времени наметилось изменение в позиции «Независимого национального движения», касающейся колониального вопроса. Если раньше руководство ННД придерживалось тезиса необходимости (после свержения режима Салазара) объединения Португалии с колониями в федерацию, то в конце шестидесятого года многие члены руководства движением склонялись к мысли о возможности предоставления колониям большей автономии. В это же время Умберто Делгадо разорвал отношения с Родригу ди Абреу, так как друзья наконец-то смогли убедить его в том, что Абреу является платным агентом ПИДЕ.

Фактически для ПИДЕ Родригу ди Абреу перестал представлять какую-либо ценность. Да и португальская резидентура ЦРУ потеряла интерес к Актрисе. Однако это не означало, что можно было упускать деятельность Делгадо из-под своего контроля. Задачи, которую ставило перед собой ЦРУ, никто не отменял, и поэтому необходимо было подыскивать других людей, способных доставать необходимые сведения о всех планах и действиях генерала Умберто Делгадо.

Первым такого человека, подходящего по всем статьям, подыскало ЦРУ. Нашли его не в Португалии и не в Бразилии, а в Италии, и рекомендовал его не кто иной, как Вернон Уолтерс.

ЗАХВАТ «САНТА-МАРИА»

Энрике Галвао после долгих проволочек и неоднократного переноса сроков начала операции 25 декабря 1960 года посылает Делгадо телеграмму: «В районе между 10 и 12 января идем на абордаж». Однако прошло и 12, и 13, и 14 января, но известий от Галвао больше не поступало.

Умберто Делгадо чуть не заболел от расстройства. Столько надежд связывал он с операцией «Дульсинея», и все летит прахом. Но 21 января генералу вручают срочную телеграмму от Галвао. В ней всего четыре слова: «Отправляемся через два часа». Лишь 24 января газеты опубликовали телеграмму из Оттавы, в которой сообщалось о «захвате пиратами пассажирского судна «Санта-Мариа» с 600 туристами на борту, совершавшего рейс между Кюрасао и Майами».

Умберто Делгадо испытывал острую необходимость дать знать о себе миру. Во-первых, важно было разъяснить, что операция осуществлена не пиратами, а группой португальских и испанских патриотов, политических эмигрантов, и, во-вторых, объявить всем, что именно он, генерал Умберто Делгадо, является вдохновителем и руководителем этой операции.

Делгадо направляет телеграммы в британское и американское посольства в Рио, а копии рассылает представителям всех органов информации, включая иностранных корреспондентов, аккредитованных в Бразилии. Для генерала наступили дни, которых так долго, с таким вожделением он ждал: корреспонденты, фоторепортеры, телевизионные комментаторы буквально осаждали квартиру Делгадо, абсолютно неприспособленную и не рассчитанную на прием столь многочисленной журналистской братии.