Читать интересную книгу Властители душ - Дин Кунц

Вокруг них раскинулась панорама совершенно нетронутой природы, и от этого вида захватывало дух. С трех сторон стеною вставал багряно-зеленый лес. Справа участок леса разрезался узкой просекой, и городок Черная речка в двух милях от них переливался, словно опаловый гриб в изумрудных зарослях дикой природы. Другой след цивилизации едва виднелся в трех милях в противоположной стороне от Черной речки – лесопилка "Бит юнион". Но с такого расстояния ее строения не были похожи на фабричные, а скорее напоминали крепостные валы, ворота и башни средневекового замка. Леса, специально выращиваемые как сырье для "Бит юнион" и куда менее привлекательные, чем дикие, скрывались из вида за соседней горой. Голубое небо с быстро бегущими по нему белыми облачками завершали картину Эдема из какого-нибудь фильма на библейский сюжет.

Пола и Марка не интересовали декорации. Их внимание было приковано к маленькой рыжей белке.

Последние пять дней они подкладывали белке еду – сухие соленые орешки и дольки яблока, надеясь подружиться со зверьком и постепенно приручить его. День за днем белка все ближе подкрадывалась к еде, и вот вчера она взяла несколько кусочков, прежде чем вздрогнуть от страха и кинуться прочь.

Теперь они наблюдали, как зверек приближается, соскакивая с ветки на ветку. Три-четыре быстрых, хотя и осторожных прыжка, то и дело пауза, во время которой зверек внимательно изучал мужчину и мальчика. Когда белка наконец приблизилась к еде, она ухватила цепкими передними лапами кусочек яблока и, присев на задние, принялась есть.

Когда зверек догрыз одну дольку и потянулся за следующей, Марк произнес:

– Она не сводит с нас глаз. Ни на секунду. Как только мальчик заговорил, белка тотчас же замерла, как и люди. Она повернула головку и уставилась на них большим коричневым глазом.

Пол говорил, что они могли бы шептаться, нарушая их правило хранить молчание, если зверушка наберется храбрости и останется возле еды дольше, чем на несколько секунд. Если они собираются ее приручить, то белка должна привыкнуть к звуку их голосов.

– Пожалуйста, не бойся, – тихонько взмолился Марк. Пол пообещал, что если белку можно будет приручить. Марку разрешат взять ее в дом и выдрессировать. – Пожалуйста, не убегай.

Еще не готовая поверить им, белка схватила кусок яблока, повернулась, поскакала в лесу и метнулась на верхние ветки клена.

Марк, досадуя, вскочил.

– А, черт! Мы не собираемся обижать тебя, глупенькая ты, белка! – Гримаса разочарования сморщила его лицо.

– Спокойно. Завтра она вернется, – пообещал Пол, вставая и потягиваясь, разминая затекшие мускулы.

– Она никогда не поверит нам.

– Нет, поверит. Мало-помалу.

– Никогда нам ее не приручить.

– Мало-помалу, – повторил Пол. – Она же не может измениться в одну неделю. Наберись терпения.

– Я не очень-то умею терпеть.

– Знаю. Но ты учись.

– Мало-помалу?

– Точно, – кивнул Пол. Он нагнулся, собрал орешки и кусочки яблока, сложил их в пластиковый пакет.

– Эй, а не кажемся ли мы ей сумасшедшими, раз все время уносим еду? – предположил Марк. Пол рассмеялся.

– Может, и так. Но если она привыкнет есть за нашей спиной, как только мы уходим, тогда у нее не будет причин приходить, когда мы здесь.

Пока они шли к лагерю, расположенному на дальнем конце горного луга длиной в двести ярдов, Пол вновь постепенно пережил все ощущения этого восхитительного летнего дня, как будто раскинувшего вокруг него чувственную мозаику. Теплый летний ветерок. Белые маргаритки, мелькающие в траве, блестящие желтые лютики. Аромат земли, травы и полевых цветов. Постоянное перешептывание листьев и легкий шорох ветерка в сосновых иглах. Щебетанье птиц. Торжественные тени леса. И застывший в вышине ястреб, завершающий мозаику; его пронзительный крик казался преисполненным гордости, словно он знал, что венчает собой сцену, как будто думал, что приближает к земле небо своими мощными крыльями.

Подошло время их еженедельного подхода в городок, чтобы пополнить истощившиеся запасы продуктов – но в какое-то мгновение ему не захотелось покидать горы. Даже Черная речка – маленький, затерянный в горах, изолированный от современного мира городок – мог показаться суетным по сравнению с безмятежным лесом.

Но, разумеется, Черная речка не только снабжала их свежими яйцами, молоком, хлебом и прочим необходимым: там была Дженни.

Когда они подходили к лагерю, Марк бросился вперед. Он откинул желтые холщовые полотнища и проскользнул в палатку, которую они разбили в тени нескольких восьмифутовых пихтовых и тсуговых деревьев. В следующую секунду он выскочил из палатки и, приставив ладони рупором ко рту, громко позвал:

– Рай! Эй, Рай!

– Здесь, – отозвалась она, выходя из-за палатки.

На секунду Пол оторопел, он не верил собственным глазам: маленькая белочка сидела у нее на правом плече, цепляясь коготками за рукав ее вельветовой курточки. Белка жевала кусочек яблока, а девочка поглаживала ее по спинке.

– Как тебе это удалось? – спросил он.

– Шоколад.

– Шоколад?

Она улыбнулась.

– Я пыталась привлечь ее тем же способом, что и вые Марком. Но потом до меня дошло, что орехи и яблоки белка и сама может найти. А шоколад – нет. Против запаха шоколада ей не устоять. Так и вышло! В среду она взяла шоколадку у меня с руки, но я не хотела вам рассказывать, пока не убедилась, что она уже не боится людей.

– Но сейчас-то она не ест шоколада.

– Слишком много ей вредно.

Белка подняла головку и с любопытством взглянула на Пола. Потом вновь принялась грызть кусок яблока, который она держала в передних лапках.

– Нравится она тебе, Марк? – спросила Рай. Не успела она произнести эти слова, как улыбка сползла с ее лица, а брови нахмурились.

Пол сразу понял, в чем дело: мальчик готов был горько расплакаться. Он хотел свою собственную белку – но знал, что двух зверьков они не смогут взять домой. Нижняя губа его задрожала, однако он сдержал слезы.

Рай быстро справилась с собой. Улыбаясь, она спросила:

– Нравится тебе белочка? Я бы страшно расстроилась, если бы она тебе не понравилась, я так измучилась, прежде чем добыла ее для тебя.

"Ах ты, милая малышка", – подумал Пол.

Сглатывая, Марк переспросил:

– Для меня?

– Разумеется, – кивнула она.

– То есть ты хочешь отдать ее мне? Она изобразила величайшее изумление:

– А кому же еще?

– Я думал, она твоя.

– И что же я должна делать с ручной белкой? – спросила Рай. – Дрессированный зверек нужен мальчику. Он совсем не подходит для девочки. – Она опустила белочку на землю и села на корточки рядом. Выудив из кармана конфетку, она позвала брата:

– Иди-ка сюда. Тебе нужно покормить ее шоколадом, если ты хочешь с ней по-настоящему подружиться.

Белка выхватила конфету из рук Марка и принялась обсасывать ее с видимым удовольствием. Марк тоже пришел в совершенный восторг, поглаживая зверька по бокам и длинной спинке. Когда шоколад был съеден, белка фыркнула сначала на Марка, потом на Рай, и когда убедилась в том, что сегодня гостинцев больше не будет, проскользнула между ними и запрыгала по веткам деревьев.

– Эй! – позвал Марк. Он было кинулся за ней, но сразу увидел, насколько она проворнее его.

– Не волнуйся, – утешила его Рай. – Завтра она вернется, ведь у нас припасены для нее шоколадки.

– Если мы приручим ее, – предположил Марк, – смогу я взять ее на следующей неделе с нами в город?

– Посмотрим, – сказал Пол. Он взглянул на часы. – Но если мы собираемся сегодня успеть в город, лучше поторопиться.

Фургон был припаркован в полумиле от лагеря, на конце узкой грязной колеи, заросшей травой, – обычно ею пользовались поздней осенью и ранней весной охотники.

Марк, для которого жизнь еще была игрой, крикнул:

– А ну, кто быстрее! – и ринулся вниз по тропинке, змеившейся среди деревьев. Через несколько секунд он уже скрылся из виду.

Рай шла рядом с Полом.

– Как хорошо ты сегодня поступила, – похвалил он.

Она сделала вид, что не совсем понимает, о чем он говорит.

– Что белку-то отдала Марку? Это было так забавно.

– Но ты приручила ее не для Марка.

– Конечно же, для него. Кому бы еще я могла ее отдать?

– Взять себе, – заметил Пол. – Но как только ты увидела, как много для него значит иметь свою белку, ты тут же отдала ее ему.

Она скорчила рожицу.

– Ты, должно быть, думаешь, что я просто святая!

Если бы мне в самом деле хотелось иметь белку, я ни за что бы с ней не рассталась. Даже через миллион лет.

– Ты не умеешь врать, – с жаром сказал он.

Она раздраженно пожала плечами:

– Ах, эти отцы! – Надеясь, что он не заметил ее замешательства, она кинулась вперед, догоняя Марка, и вскоре исчезла в густых зарослях горного лавра.

– Ах, эти дети! – громко воскликнул Пол. Но в его голосе не было раздражения, только любовь.

После смерти Энни он проводил с детьми куда больше времени, чем если бы она была жива, – отчасти потому, что в Марке и Рай было много от матери, и он словно через них общался с нею. Он узнал, как они отличаются друг от друга, каждый со своими собственными взглядами и возможностями, и он лелеял их индивидуальности. Рай всегда лучше разбиралась в людях, в жизни и в правилах игры, чем Марк. Любопытная, экспериментирующая, терпеливая, жаждущая новых знаний, она наслаждалась жизнью, но в ее наслаждении было больше от ума. Когда-нибудь она узнает, что особенно сильные страсти – сексуальные, интеллектуальные – не что иное, как новый яркий опыт. С другой стороны, хотя Марк и взирал на жизнь с куда меньшим пониманием, чем Рай, и он не нуждался в жалости. Ни на секунду! Энергия била у него через край, он готов был разразиться смехом – неистребимый оптимист, каждый день своей жизни он проживал со смаком. Если он и не искал каких-то сложных удовольствий, зато компенсировал это тем, что всегда был в бодром настроении благодаря простым радостям и утехам жизни, которыми Рай, поверяя их умом, никогда не была способна удовольствоваться без непременного самокопания. Пол знал, что настанет день, и его дети – каждый по-своему – доставят ему огромное счастье и заставят гордиться собой, пока смерть не заберет их у него.