Читать интересную книгу Пусть к солнцу - Корбан Эддисон

По щекам Томаса потекли слезы, но он не стал вытирать их. В который раз он вспомнил то ужасное сентябрьское утро, когда они обнаружили девочку мертвой. Вспомнил леденящий душу крик Прийи, вспомнил, как он бежал наверх по лестнице, как пытался вырвать Мохини из рук обезумевшей Прийи. Кожа Мохини была холодной и влажной. Он попытался сделать ей искусственное дыхание, но это было бесполезно. В ушах Томаса еще выли сирены «скорой помощи», подъезжающей к дому; он словно наяву чувствовал запах отделения экстренной медицинской помощи — неживой и стерильный. Врачей, которые с профессиональной невозмутимостью ощупывали и осматривали маленькое тельце его дочери, Томас просто возненавидел. Объяснение так и не было найдено. Отчет коронера гласил: СВДС — синдром внезапной детской смерти. Мохини по неизвестной причине умерла, пока они спали.

Дежурный врач разрешил им провести наедине с дочерью пятнадцать минут — перед тем, как ее тело будет отправлено в морг. Комната была абсолютно голой. Прийя взяла Мохини на руки, прижала ее к груди и принялась петь мантры на хинди. Слушая ее голос, Томас ощутил потерю еще острее, если только это было возможно. В конце концов Прийя положила Мохини на белую простыню и в последний раз поцеловала ее. После этого она отвернулась и больше дочь не видела.

Томас закрыл коробку. Посидев немного, он встал и поднялся наверх, в детскую. Колыбелька по-прежнему стояла возле стены, над ней чуть шевелились яркие мобили. Все выглядело в точности так же, как в тот вечер, когда они в последний раз уложили Мохини спать.

Томас подошел к колыбели и потрогал полированные деревянные прутья. Он сделал кроватку сам. Не потому, что хотел сэкономить деньги, конечно. Ради Прийи. Он хотел доказать ей, что может сделать это, что — еще важнее — хочет сделать это, что, несмотря на постоянную занятость и долгие часы, проводимые на работе, будущий ребенок важен для него. Он помнил, как улыбнулась Прийя, когда показал ей готовую колыбель. В ту ночь, впервые за долгое время, они занялись любовью. Ее огромный живот очень мешал им, но они справились. Разрядка оказалась ошеломляющей — настоящее высвобождение. С Терой все было совсем по-другому. Каждый раз, когда Томас прикасался к ней, он словно чувствовал, как вокруг его шеи затягивается петля.

Он опустился перед кроваткой на колени, уткнулся лицом в ее прутья, как будто хотел помолиться, и тихонько пропел припев из «Ты мое солнышко». Каждый вечер перед сном он пел это Мохини. Только теперь, повторяя знакомые слова, Томас осознал, что это и была молитва, молитва божеству, охраняющему детей, просьба защитить и оградить от всего дурного. Наверное, в случае с Мохини молитва не была услышана. На его глаза опять навернулись слезы.

— Прости меня, малышка. Прости. Я не сумел прийти к тебе на помощь. Я не знал, — прошептал он. Эта мысль не оставляла его со дня смерти Мохини.

Томас вышел из детской и прошел в свой кабинет. Он разбудил спящий лэптоп, открыл веб-браузер и снова подумал о двух опциях, предложенных Юнгером. Найдя в Google информацию об одном из Багамских островов, о котором он прочитал в каком-то журнале, Томас принялся разглядывать фотографии. Картинка была действительно потрясающей. Пляж, окруженный пальмами, белоснежный песок, лазурная вода. Он представил, как сидит на этом пляже вечером, любуется закатом и потягивает пинаколаду. Но что же делать в остальное время? Он будет один. Провести весь день за чтением он не сможет. Томас знал, что быстро устанет от курортного безделья. Как бы это ни было ему неприятно, но приходилось признать, что Юнгер, пожалуй, прав. Отпуск может оказаться сплошной пыткой. Ему нужен повод, чтобы вставать с постели каждое утро.

Томас закрыл сайт и заметил, что на почту пришли два новых сообщения. Первое было от матери. Строка «тема» была пустой, но он не удивился — Элена так до конца и не освоилась с электронной почтой.

«Томас, я весь день думала про тебя и твою ситуацию. И вот что пришло мне в голову. Ты сказал, что Прийя не вернется, но я заметила, что ты не упомянул о разводе. Если это вышло случайно, тогда не обращай на мое письмо внимания. Но если нет, тогда подумай вот о чем: почему бы тебе не поехать за ней в Индию? Может, стоит дать вашему браку последний шанс? Я знаю, это безумная идея. Она может тебя отвергнуть. И ты вернешься домой ни с чем. Но тогда все будет действительно кончено — как хочешь, а такой уверенности в твоем голосе я все же не услышала. Возможно, станет легче. У тебя еще будет время, чтобы сделать карьеру. Любовь — это гораздо более редкая вещь. Твой отец со мной, скорее всего, не согласился бы, но все равно. Рада была повидаться с тобой вчера».

Томас поразился. Мысль о том, чтобы последовать за Прийей, ни разу не пришла ему в голову. Подумав немного, он решил, что это обернулось бы катастрофой. Иначе и быть не может. Действительно, Прийя не говорила о разводе, но то, как она ушла, ее взгляд, холодный, полностью лишенный каких бы то ни было чувств, не оставлял ни малейших сомнений в ее дальнейших намерениях. Именно это ощущение окончательности и привело его в объятия Теры. И в этом заключалась другая проблема. Даже если Прийя на самом деле намеренно не подняла вопрос о разводе, невозможно было отменить то, что произошло после ее ухода. Он изменил ей. Тера спала сейчас в их общей кровати. Томас нарушил супружескую верность, и против этого обвинения возразить ему было нечего.

Он закрыл письмо от матери и открыл следующее сообщение. Оно оказалось от Эндрю Портера.

«Эй, приятель, я до сих пор не могу забыть, как ты сровнял меня с землей, но ладно, я это заслужил. Я каждый раз знаю, что ты выиграешь, но все равно предлагаю тебе поиграть. Слушай, надеюсь, ты не будешь против — я позвонил одной знакомой, которая работает в CASE (она заместитель директора), и спросил, нет ли у них вакансии для адвоката. И знаешь, что она ответила? Только что открылась одна, и угадай где? В их представительстве в Бомбее[12]. Вот совпадение, да? Не знаю, как ты к этому отнесешься, в конце концов, в Бомбее же Прийя, но я решил, что на всякий случай скажу тебе. Дай мне знать, если предложение тебе интересно».

Томас откинулся на спинку кресла и уставился в окно. Несмотря на ночь, небо было почти светлым от множества огней. Бомбей! Сама идея показалась ему абсурдной. В программе «Клэйтон» по благотворительному сотрудничеству участвовали страны всего мира. Европа, Южная Америка, Китай, Африка — его выбор был практически неограниченным. И даже если ему захочется поработать именно с CASE, у них есть представительства в четырнадцати странах. Может быть, интересных предложений придется немного подождать, но рано или поздно подходящая вакансия обязательно появится. Бомбей! Если он ищет успокоения, то это последнее место на земле, где его можно найти.

Не закрыв лэптопа, Томас встал и принялся бесцельно бродить по дому. Он порылся в холодильнике — без особой причины, ничего интересного там все равно не было; по-другому разложил бутылки в холодильнике для вина, организовав их по странам и регионам; немного посмотрел телевизор — показывали какой-то старый фильм с Джоном Уэйном. Так и не найдя себе места, он в конце концов рухнул в кресло возле окна и снова взял в руки коробку с фотографиями.

Он быстро просмотрел их. Та, которую он искал, оказалась на самом дне. В свое время он обрезал ее, чтобы она влезала в бумажник. Снимок изображал Прийю у входа в парк Феллоуз-Гарден. Они встречались там много раз в то лето, что он провел в Кембридже. Всегда тайно, так, чтобы не узнал ее отец. Через все эти годы Прийя вдруг снова улыбнулась ему. Ее озорные глаза блестели от восторга. Они влюбились друг в друга как-то сразу, неожиданно, и сила этого чувства поразила обоих. Неужели правда есть шанс вернуть ту любовь, что владела ими когда-то?

Ближе к утру Томас наконец сдался. Он перестал расхаживать по дому и решительно направился к лестнице, все еще не понимая, что за наваждение овладело им. Он снова сел за компьютер и написал два письма.

Первое он отправил Портеру:

«Организуй встречу. Я свободен в любое время».

Второй имейл предназначался Максу Юнгеру:

«Я решил последовать вашему совету. Подумываю о том, чтобы отправиться в Индию и поработать с CASE. Надеюсь, Марк Блейк и „Уортон“ будут удовлетворены таким исходом».

Он вошел в спальню и посмотрел на Теру, спавшую на той половине кровати, которую обычно занимала Прийя. Она лежала на боку, спиной к нему; волосы падали ей на лицо. Это был последний раз, подумал Томас. Дело не в Тере; она не сделала ему ничего плохого и вела себя правильно. Но вся эта путаница продолжалась слишком долго. Утром он скажет ей все напрямую. Она, конечно, разозлится, но ничего — Тера совершенно точно это переживет. А вот он, похоже, как раз приносит себя в жертву. Индия? Крестовый поход против рабства в современном мире? Встреча с Прийей?