Ключ оказался на месте! А дверь заперта!
Счастливая, я осенила себя священным знаком Иллирии и не обратила внимания на медам строго вопросившую: «Что было вчера?»
— Ничего.
Попытка уйти не удалась, Алиссия заступила мне дорогу. Растрепанная, с помятым лицом и чуть хрипящим голосом, она повторила вопрос:
— Что было вчера?
— Вы вчера устроили концерт, исполнив прекрасный романс «Колокольчика звон»… — говоря это, я постаралась не скривиться и не поднять руки, чтобы потереть уши, засвербевшие от одного лишь упоминания.
— Это понятно. А дальше что произошло?
— Вы замолчали, — совершенно невинно представила я ее вчерашний бунт.
— И все?
Тут я не выдержала, улыбнулась:
— А да… было кое-что еще. — Алиссия настороженно посмотрела на меня и была готова услышать худшее, но я все так же миролюбиво произнесла: — Ваш супруг желал узнать, почему после романса не последовала ария, и рвался в ваши покои. Но так как двери были заперты…
— Не это! — Звезда столичного театра искренне не понимала, почему после ее распевки я реагирую так спокойно. Потому, схватив меня под локоток, буквально поволокла за собой, вниз. А именно в столовую, где, несмотря на ранний час, уже присутствовали люди: пять постояльцев и две мои помощницы мирно пили чай и поедали сдобу, приготовленную с вечера. При виде меня все без исключения улыбнулись, и, переведя взгляд на Тюри, поаплодировали ей. Не громко, но слаженно.
— Браво! — прогремел басом самый крупный из мужчин торговец Сятлов. — Это было великолепно. Я прослезился! — говоря об этом, он пальцами завил рыжий ус и подмигнул скривившейся медам.
— Надо сказать, меня ваше пение также повергло в шок, — поделился своими восторгами лекарь Томис, житель Заснеженного, задержавшийся в «Логове», чтобы переночевать. — Я давно не слышал ничего подобного. Благодарю!
Он даже не постеснялся отвесить поклон, правда, не вставая со стула, что можно было расценить как шутовство.
— И я!
— Я тоже, — подхватили остальные постояльцы, высоко оценившие ночной кофе с коньяком.
Выслушав еще несколько слов похвалы, Алиссия потащила меня в коридор близ кухни, поставила у стены, видимо, чтобы я сбежать не могла, и прошипела не хуже вампира:
— Вот! И что это было?
— Благодарность, — я старалась не улыбаться.
— За что благодарность? — кажется, она начинала закипать. Того гляди, опять устроит «изгнание баньши».
— За пение.
— Как они могут благодарить за пение?! Ведь я… я… — ее возмущение прервали тактичным покашливанием. Наше уединение несмело прервала мадам Ивир, большая поклонница театра, как выяснилось вчера. Я была уверена, что она, как и прочие, выскажет Алиссии свое восхищение, но хрупкая старушка превзошла даже торговца Сятлова.
— Вы сфальшивили в двух местах.
— Что?! — просипела певунья, потеряв голос от подобной оценки. Она даже отшатнулась от меня, но не отпустила.
— Да-да, я понимаю, о таком артистам не говорят, хранят бесценную хрупкость душевного покоя. — Старушка медленно и очень плавно поправила пенсне на тонком носу, крепче перехватила толстый журнал, с коим не расставалась даже во сне, и уверенно произнесла: — Но, увидев сегодня ваши сомнения, я уверилась, что молчать бессмысленно.
— О том, что я…
— Сфальшивили! — с толикой радости заверила Ивир. — Пусть с виду вы заносчивы и высокомерны, но в глубине души, несомненно, понимаете, что талант необходимо тренировать.
— Да я… — певунья всем телом подалась к нарушительнице хрупкого душевного покоя, явно желая ее растерзать.
— Нет-нет, не спешите благодарить, я еще не закончила, — мягко прервала поток ругани беззаботная и ничего не замечающая мадам Ивир. Прикрыв на мгновение глаза, она вновь уловила ускользнувшую мысль и продолжила экзекуцию Тюри. А та до боли сжимала руки, а вместе с ними и мой локоток. — Вашему пению не хватает души и чистого звона. Знаете, это очень характерно для людей, поднявшихся из грязи, но так и не забывших о ней.
— Слушайте, вы!.. — уязвленная звезда театра отпустила меня и освободила руки для новой жертвы.
— Не стоит мне ничего доказывать, — старушка вновь оборвала ее и, будто бы обороняясь, прижала журнал к груди, — я достаточно услышала. И могу сказать, если первое не исцелить, то второго вы можете добиться, посетив хрустальные пещеры в Тарии…
И в тот самый момент, когда медам решилась напасть на ценительницу высокого искусства и без слов втолковать, что талант Тюри неоспорим, в коридоре объявился торговец.
— Мадам Ивир, нам пора. Торика, спасибо за гостеприимство, мадам Тюри, — краткая заминка и очередная благодарность, — искренне рад, что заселился в «Логово» в один день с вами, — говоря это, он погладил себя по выпуклому животу, намекая на извинения в чашках, и улыбнулся. — Всего доброго.
Они ушли собираться, а разгневанная Алиссия ринулась на поиски супруга.
— Эванас! Эван… — певунья заглянула в опустевшую столовую, затем на кухню и негодуя спросила у меня: — Где он? Где мой муж?!
— На сеновале… — ответила я с заминкой, поэтому окончание фразы «…был вчера» медам не услышала.
Она потребовала у Риси свою шубу и как была в легком платье и домашних туфельках, так и отправилась искать мерзавца, оставившего ее одну в самый неподходящий момент.
Это что, она сейчас простынет, заболеет и останется здесь более чем на три дня?! Я против! С этими мыслями направилась будить Тюри. Он долго не отзывался на стук, но стоило упомянуть Алиссию, и дверь тотчас распахнулась.
— Что с ней? — Директор театра, одетый лишь в исподнее, вялый со сна, смотрел на меня с тревожным ожиданием.
— Побежала вас искать на сеновал.
— Правда?! — удивился, как мальчишка. — А зачем?
— Алиссию изумило добродушное поведение людей, коим довелось услышать ее распевку. Поэтому она страстно желает узнать подробности вчерашнего вечера. — По мере моих пояснений выражение лица Тюри из озабоченного стало беззаботным и даже чуточку довольным.
— Что ж, в таком случае я вполне могу рассчитывать еще на час сна. Побегает, поищет. — «Поорет», — добавила я про себя. — И успокоится на время, — завершил он свою мысль и шагнул назад, желая закрыть дверь.
— Охотно верю, но разве вы не боитесь, что ваша супруга простудится и… потеряет голос?
— Шуба на ней? — деловито вопросил Тюри.
— Да.
— Тогда все в порядке. Меховое изделие заговорено от недугов, как и у остальных членов моей труппы, а может, и посильнее прочих. — И с усталой усмешкой пояснил: — В противном случае я бы не рисковал, согласившись на авантюру с переходом через горы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});