подробнее об этом Володе. Громов согласился.
— Он закончил высшее военно-морское училище в Севастополе. Служил на Северном флоте. Там был отобран для обучения в нашей академии. Женат, хороший семьянин. Сначала работал в нашей резидентуре в Новой Зеландии, проявил себя хорошо. Потом стал работать здесь. В ЦРУ есть один надёжный и испытанный метод вербовки, называют они его «медовым». То есть подложили под Володю очень красивую женщину. У них целый штат таких. У многих от таких голову сносит. Они уже по своим наблюдениям знают и видят, что у него отличная семья, которая ему очень дорога. Изучили его жену и догадываются, предполагают, что такая ни за что не простит мужу измену. Среди русских женщин много таких. И вот они показывают Володе компромат на него с этой умопомрачительной красавицей. У того выбор. Он его делает. Хотя знает, что этот компромат — это плохо, но не трагедия, это решаемый вопрос и у нас есть противодействие этому всему. То есть мы в состоянии доказать жене чем в это время занимался её муж. Отработаны методики и инструкции противодействия этому «медовому» методу. Нет. Володя ломается. Начинает дозированно лить им информацию. А мы вовремя замечаем, что он начал посещать покер, то есть появились деньги. Даём ему интересную и ложную информацию. Но заигрываться с ним нельзя, надо его срочно убирать потому что он вот-вот сольёт тех, кого знает, и они его мгновенно спрячут. Ты устранил смертельную для товарищей опасность.
— Почему меня не взяли в эту академию?
— Ты попал в наше поле зрения, когда решил уволиться и жить в Литве. Там срочно надо было создавать агентурную сеть, на будущее. Поэтому с такими как ты решения принимали на ходу. Ты что обиделся?
— Вопрос появился, причём давно.
— Там же как устроено? Знаешь?
— Нет.
— Схематично тебе сейчас объясню. В общем кадровики ГРУ проводят работу постоянную. Приезжают в части берут там первый экземпляр личного дела офицера и изучают его. Там у них есть определённая метода. Нужные откладывают. Потом наводят справки, об офицерах, которые подошли. С командирами поговорят, с замполитами, с особистами. Кто-то на этом этапе отсеивается. Ты только этот этап успел пройти. С оставшимися сами беседуют уже на предмет конкретного отбора и поступления. Есть такие, которые отказываются, далеко не все хотят. Вот так поступают. Потом учёба. Там есть факультет где учатся вместе с женами. Языки соответствующие, направленность на определённые страны. Там шкуру за них сдирают. Ходят в гражданке. Заново учатся этому. Кто-то даже патлы отпускает. Кто-то косичку сзади. В таком духе. Там все преподаватели с опытом практической работы. На одном факультете учатся вместе с женами. В общем там серьёзная подготовка. Разумеется, за человеком смотрят и изучают под лупой. Но раскрыть полностью человека — это очень тяжело. Вот Володя допустил, дурак, две ошибки подряд. Не устоял перед бабой, хотя уж этот то вопрос столько раз в академии отрабатывается с офицерами с разных сторон! И тут же вторая ошибка — не доложил. Видать дурак подумал, что отправим его сразу из США в Россию — испугался. И понеслось. Хотя надо отдать должное. Похоже пробовал с ними мудрить, сливал только небылицы. Это не на долго. Они не дураки. Но эти делали вид что нормально и просто давали ему дальше крючок заглотить, а потом пригрозили что записи их бесед с ним передадут нам. Мы этот момент уже слышали. Всё! Дальше тянуть было нельзя. Мы понимали, что он готовый невозвращенец. А что? Что с тобой?
— Мне этот Володя успел сказать, что он просто хотел уйти со службы. Говорил, что и со мной вы так же поступите.
— О! Понятно! Самая затасканная пластинка. Ты что мне сразу не сказал?
— Не знаю.
— Послушай. Мы отлично понимаем, что без академии, таким как ты очень тяжело. Понимаем, что у вас могут возникать самые разные вопросы. Пусть даже наивные для кадрового разведчика. Запомни! Задавай мне любой вопрос. Не стесняйся со мной всё проговаривать. Тебе больше не с кем. К тому же мы понимаем, что ты вообще не планировался к работе в Штатах. Нам просто повезло. Здесь каждый нелегал на вес золота. К тому же тебе удалось так нормально здесь обосноваться. Мы очень ценим тебя! Сказанное Володей самое-самое распространённое, что говорят в таких случаях.
— Понятно. Буду знать.
— Следующее. Ты не располагаешь вообще никакой информацией о наших здесь. В отличии от Володи. Ну кого ты знаешь? Никого, кроме меня! А они и так прекрасно понимают обо мне всё. К тому же я под надёжным дипломатическим прикрытием. Так что если, не дай бог, тебя взяла ФБР, то что ты можешь им выдать?
— Я видел того, кто взял у меня газету.
— Он из посольства. Его они хорошо знают, он мастер спорта от них оторваться и поиграть в прятки. Что им даст эта информация?
— Могу сказать в отношении кого велась работа.
— Ты сохранил видео?
— Нет. Но даты и номер комнаты помню.
— Да, это серьезно. Для ФБР серьезно. Для нас они уже отработанные. Мы сняли с них всю информацию что была. Не факт, что она у них новая появится. Для нас эти люди уже не очень ценные. Успокойся.
— Я могу воспользоваться правом закончить? Мне говорили, что у меня оно есть. Или нет? Реально оно есть?
— Право есть. Наша фирма к своим относится бережно и с уважением. Никто не помешает тебе им воспользоваться. Так же, как у нас, даже если ты им воспользуешься, есть право к тебе обратиться. Всегда. Всю твою жизнь
— Ну да. Есть такое. Александр Васильевич, скажите, такому как мне лучше быть семейным или разведённым? Как для семьи безопаснее?
— Виктор, со «спящими» это практически без разницы. Лучше так как самому «спящему» лучше. Если у тебя, не дай бог, возникнут проблемы, то и у семьи они тоже возникнут. Вместе с тем, они понимают, что семья у таких как ты почти всегда вне игры. Проверят, конечно со всех сторон, но мучить их не будут. Как мне кажется, судя по твоему психотипу, ты комфортнее будешь чувствовать себя в семье. Но это не важно, повторяю.
— Спасибо. Успокоили. Мне было немного не по себе.
— Всегда, когда появляются такие вопросы и мысли обращайся ко мне. Это нельзя оставлять в себе. Надо разговаривать. Понял?
— Понял.
— Теперь немного по делу. Ты знаешь кого-то из коллег жены?
— Знаю одну её подчинённую, мельком. Просто знаю, что она с ней чуть больше общается или