Читать интересную книгу Самурай Ярослава Мудрого - Александр Ледащёв

– Это я уже приметил, – негромко пробубнил я.

– Знаю, что приметил. У тебя ж памяти нет, соображаешь-то ты хорошо. Вот облегчил нам труды наши. Ворон тут из первых был, кто угольцев поднимал. И Сивый – волхв местный был, его наши и в бою обходили, бед сторонясь, а ты все заботы разом снял.

– То по незнанию, – попробовал было я отшутиться, но глаза Ратьши стали острыми, испытывающими.

– А знал бы – обошел бы? – спокойно спросил он.

– И знал бы – не обошел бы. Он князю враг, значит, и мне враг, – помолчав, ответил я. – Худо, если бед прибавится, но хуже было бы, если бы Сивый ушел и снова на князя угольцев поднял, так я разумею, Ратьша?

– Верно разумеешь. И хорошо, что не знал ты про него. В бою порой и крепкая рука с перепугу мягчает. Жаль, ты пораньше не вышел, хоть увидел бы, где Ярослав Владимирович хотел град починать. Прямо над Волгой.

– Ну, повезет если, повидаю еще, – отвечал я.

Ратьша кивнул головой, а тут и вода в котелке доспела.

– Ферзь, думаю я, что Ярослав тебя в тереме не поселит и к уным еще не завтра допустит. Что скажешь?

– Про уных – не удивил, про терем – тоже. Я не знаю только, сколько денег стоит домишко купить какой поменьше, хватит у меня или нет.

– А я тебе, Ферзь, совет дам. Хочешь совет? – радушно спросил Ратьша.

– Кто ж от доброго совета сторонится?

– А с чего решил, что доброго? – поинтересовался тысяцкий.

– Ты князю верен, что ему на пользу, то и тебе не во вред. Я пока на пользу был, так что не жду совета дурного.

– Неплохо, – воин осклабился и провел рукой по русым густым усам. – Так совет простой. Есть тут у нас, в Ростове, изба. Чья, кто владел, про то уж никто и не помнит. Нежилая, а не сыплется, люди растащить боятся. Ты же нехристь, Ферзь, не обижайся?

– Сам сказал, на что обижаться? – искренне удивился я.

– Добро. Зовется «черной избой», даже топится по-черному. Там сроду ни икон не бывало, ни поп не захаживал. Если не боишься, бери себе. А дорогу туда тебе Ратмир твой покажет. С виду изба вроде даже и починки не требует, хотя не следит за ней никто. Стоит наособицу от последних изб в том конце.

– Вот за то тебе, тысяцкий, спасибо от души! Не люблю соседей. И что же, просто даром себе забрать?

– Даром, даром. Кому платить-то, когда хозяев ее старые старики не помнят. Слух ходил, что она там чуть не с волхвов стоит. Это, конечно, враки. А хотя кто ее знает, по правде если. А теперь сам суди, добрый ли совет моей. – Тысяцкий потянулся с хрустом и сладко зевнул.

– Добрый. Мне даже интересно стало, чем изба та людей пугает, – искренне сказал я. Хотя встреча с лешим поубавила уверенности в благорасположении нежити к человеку, но интерес не уменьшила.

– А тогда седлайся, да и поехали уже, – подвел итог Ратьша.

Казалось бы, чего проще – сели и поехали. Не тут-то было! Когда я уже собирался сесть на своего коня – какой-то человек в длинной, чуть ли не до колен, кольчуге. («Хауберк» – почему-то вспомнилось мне название такой кольчуги.) Капюшон ее лежал вокруг шеи подошедшего, а кольчужных рукавиц почему-то у нее не было.

– Говорят, что ты вчера тут здорово княжьих уных пощипал? Вот этой доской, – он указал на мое субурито.

– Говорят, что для начала разговора люди здороваются. И имя говорят, – мрачно ответил я, предчувствуя что-то нехорошее. Это не был уный, не был и княжий ратник, их я видел всех. Значит, он один из тех, кто пришел к кострам вместе с вечерним туманом, – варяг.

– Да, так делают. Когда собеседнику здоровья желают и долго говорить хотят, – тон человека становился все более и более высокомерным. Чего он добивается? Ярослав передумал ставить меня учителем уных, а чтобы не подумали про князя чего плохого, прислал этого голубя затеять со мной ссору, да и порешить под разговор. Виру-то платить некому. Или он тут главный рубака, вот и решил на нового посмотреть? Или просто делать ему нечего, всерьез мужика с доской не принимает, вот и решил поразвлечься? Плохая задумка, как ни крути.

– А ты мне, значит, и здоровья не желаешь, и говорить долго не хочешь? Ну вот, когда захочешь, тогда и подходи, – мирно посоветовал я варягу.

– Да как ты, беспамятный, смеешь? – Почти неуловимый до этого акцент варяга резко усилился, щеки его побагровели, а крепкие руки сжались в кулаки.

– Не заводил бы ты склоку, Фарлоф, – вмешался молчавший до этого момента Ратьша.

– Ты мне указывать будешь? – резко повернулся к нему тот, кого назвали Фарлофом.

– А давно ли тебе, варяг, тысяцкий Ярослава указом быть перестал? – Голос Ратьши заледенел, варяг скрипнул зубами, но смолчал, смерил меня презрительным взором и ушел к своим.

– Почему ты вмешался, Ратьша? – спросил я тихо.

– Потому что не люблю варягов, – отвечал мне тысяцкий.

– И только лишь? – не поверил я.

– Не только. Кто из вас кого ни покалечь, князю убыток, – тысяцкий широко улыбнулся, а я ответил своей кривой улыбкой.

– Да не стал бы я его калечить, тысяцкий, – утешил я Ратьшу, – я бы его убить постарался.

– После этого и вовсе бы ничего доброго не вышло, – отрезал Ратьша, я же отметил, что воин не посоветовал мне поменьше хвалиться. Не скрою, это было лестно. Очень лестно. А Фарлофу я обязательно попомню и «доску», и все остальное. «Со мной этак не шутят».

Немного спустя мы двинулись к Ростову, как мне пояснил вертевшийся рядом Ратмир. Заодно он посоветовал продать всех лошадей и снаряжение не в Ростове, где все это могли узнать, а в большом селении неподалеку. Правда, он прибавил, что мы потеряем немного в цене, в Ростове вышло бы больше. Невелика беда. Думаю, разницу в цене вполне компенсировали кошели Ворона и Сивого. Приятно, как ни крути, ощущать себя небедным человеком. Так я и поехал в обозе, рядом со своим маленьким табуном и в компании с Ратмиром.

– А скажи, Ратмир, что за человек Фарлоф? – спросил я, помолчав какое-то время. Изображал, что думу думаю. Хмурился по временам, а думал о бабах.

– Злой он, Фарлоф этот. Злой и никогда ничего не забывает. А тебе что до него за дело? – прямо спросил Ратмир.

– В одном народе говорят: «Не задавай вопросов, не услышишь лжи», – ответил я.

Уный призадумался. Но не унялся:

– Если повздорили, то худо. Хотя его и свои, варяги, не больно-то жалуют…

– Да не то чтобы повздорили, просто не сумел ему объяснить, как люди разговор начинают.

– Понятно, – отвечал Ратмир, а глаза у него так и горели. Как же, великий воин Ферзь делится с простым уным страшными тайнами ссоры с варягом, да не с кем-нибудь, а с самим Фарлофом! Хотя то, что его и свои не любят, мне здорово на руку. Так как я был уверен, что варяг мне не забудет урока хороших манер, видать, они тут к этому непривычны.

Тут показалось перед нами большое, судя по всему, печище. Отряд наш стал, хотя, думаю, большой нужды в том не было. Просто князь решил дать время раненым передохнуть от тряски на телегах. Момент упускать было глупо, и мы с Ратмиром бодрой рысью пробежались по селению, навестив бронника, лошадиного барышника и, по-моему, скупщика краденого, хотя, может быть, это был вполне себе степенный купец. Честно выделив Ратмиру его долю и чуть-чуть добавив за его невиданную честность (парень сам указал, что я по ошибке чуть не передал ему большую сумму), я оказался владельцем самых разных по виду, весу и размеру монет. Бронник как-то скрипнул зубами, когда увидел кольчугу Ворона, но смолчал. Заплатил не скупясь и сразу же унес ее из той горницы, где висели сделанные им брони.

– Заметил, Ферзь? – спросил меня Ратмир, когда мы вышли от мастера.

– А то. Это или его работа, или Ворон ему кем-то доводился.

– Ты твердо решил коня его у себя оставить? – поинтересовался Ратмир, грызя сорванную травинку.

– А что не так? Среди моих коней этот лучший. И кобылка, хоть и не слишком хороша с виду, но очень даже ничего.

– Оно так. Но Ворон среди татей лесных был главным, пожалуй. И коня его, уверен, и в Ростове знают. А люди его и там есть. Сунут ночью нож в спину, да и весь сказ. Ты подумай, Ферзь, конь того не стоит, – парень явно хотел помочь. Давно не видел такого. Люди, что меня окружали до встречи с Совой, вряд ли бы стали помогать мне безвозмездно, да еще и бесплатно делиться ценной информацией. Даже если такие, как Ратмир, тут редкость, мне этот мир нравится больше моего.

– Конь не стоит, тут ты прав, а вот честь стоит, Ратмир, – негромко, прикидываясь человеком, много знающим и заглядывающим вперед, ответствовал я. Именно «ответствовал».

Осчастливленный доверием, Ратмир многозначительно кивнул и умолк. Парень спешит вырасти. Может, зря. Что до коня, то хуже точно не будет, оставлю у себя. Если убить захотят в отместку, то и без коня найдут. Да я и прятаться не стану, все лучше, чем дожидаться, пока легкие передадут мне пламенный привет. Легкие ныли почти не переставая. Жаль, что так мало отпущено времени для мира, который мне начинал нравиться. Голова, кружившаяся в первый день от свежего воздуха, уже попривыкла, а сам я почему-то миновал фазу шока от моего перемещения на тысячу лет назад. Если так пойдет и дальше, я снова, может статься, смогу наполнить смыслом фразу «Я дома».