Читать интересную книгу Грязная война - Доминик Сильвен

Комната ожидания была пуста. Диванчики психоделических расцветок стояли друг против друга, создавая труднопереносимый контраст, к которому Лола никак не могла привыкнуть. Из массажного кабинета доносился аромат жимолости и лилась музыка, вызывавшая в воображении сладкую жизнь Антильских островов.

Несколько минут спустя подруга-американка вышла в сопровождении улыбающегося и расслабленного клиента с розовой кожей. Она проводила его до двери, раскрыла для него потрепанный желтый зонтик в полоску и ласково вытолкнула под дождь.

– Чем ты осчастливила этого смертного? – спросила Лола.

– Балийским массажем и беседой. Он трейдер, понимаешь?

– А что тут понимать?

– Весь мир его ненавидит. Соотечественники считают его и ему подобных виноватыми в финансовом кризисе.

– Классический пример козла отпущения. Ничто не ново под дождем. Можно с тобой поговорить?

– Первый раз ты меня об этом спрашиваешь. Но я уже знаю, что у тебя на уме. Ты выпила, Лола? Ты же на ногах не держишься.

– Это все трейдеры виноваты, которые ромом торгуют. Можно я сяду?

– Хорошая мысль.

– Так ты знаешь?

– Ты хочешь, чтобы я была твоим driverна “твинго”, пока ты будешь допрашивать весь Париж, чтобы найти убийцу своего бывшего зама.

– Прости, что нагружаю тебя этим.

– Да поздно уже сожалеть. Все равно я виделась с Саша. Ты сражаешься со своим драконом, а я со своим.

– Драконом неудавшейся любви?

– Можно сказать и так. Это единственный способ перечеркнуть прошлое. Когда начнем?

– Как насчет сейчас?

– В твоем состоянии?

– Оно того стоит. Кажется, я разгадала тайну бытия.

– Сейчас надену что-нибудь поудобней и поедем.

Лола потерла руки, предвкушая зрелище. Переодевание Ингрид всегда было захватывающим представлением. Через несколько минут подруга вышла. На ней были брюки в фиолетовую и белую клетку и зеленоватый плащ, вероятно отрытый в 1937 году на помойке Дэшила Хэмметта [12]. Ансамбль венчала сиреневая клеенчатая шляпка “клош” в горошек, словно взятая из фильма Жака Тати.

– А какая же обувь дополнит этот роскошный наряд?

– Мои темно-зеленые ковбойские сапоги из крокодиловой кожи.

– Само собой.

–  Shall we? [13]

– Я собираюсь перевернуть весь Париж вверх дном. И мы не остановимся, пока не умрем. Или не получим то, что хотим.

Ингрид протянула ладонь. Лола бросила в нее ключи от машины. Дикий зверь, до сих пор терзавший ей грудь, внезапно испарился.

Глава 11

Саша, Карль и Менар выходили из Института судебной медицины под небывало голубым небом. Мимо с визгом промчался состав наземной линии метро на фоне желтевшей Сены. Саша предложил заскочить в кафе на углу. За чашечкой эспрессо можно обсудить последние новости.

Франклин дал свое заключение непосредственно во время вскрытия. Он подтвердил выводы Дюгена. Оба убийства различались по степени жестокости. Киджо изощренно истязали. Видаля физически не калечили, и пытка была больше психологическая. Важная деталь: связанные руки. Адвоката связали вдвое крепче.

На обугленной шее Видаля обнаружен след от укола: возможно, его усыпили, прежде чем выкрасть. Потом судмедэксперт достал протокол вскрытия Киджо. На его шее был замечен такой же след. Лабораторный анализ показал наличие в крови лейтенанта бензодиазепина, психотропного вещества, которое применяют при лечении повышенной тревожности и бессонницы.

Карль заказала эспрессо-лунго, Саша крепкий черный, а Менар, верный своему имиджу оригинала, томатный сок. Своей бледной кожей, алыми губами, темными кругами у глаз, черным костюмом служащего похоронного бюро и мятой белой рубашкой он напоминал майору вампира.

Саша подробно рассказал о своей встрече с судьей. По его мнению, тот просто спит и видит, как бы завладеть записными книжками Грасьена, путеводной нитью к вожделенной цели – Луи Кандишару.

– Когда я учился в Политшколе, – сказал Менар, – Сертис однажды читал у нас лекцию. Самомнения у него выше крыши. Одного этого достаточно, чтобы не плясать под его дудку.

Дюгену импонировала некоторая агрессивность Менара. Если направить ее в нужное русло, она может принести пользу.

– Думаю, за эти книжки куча народу не пожалели бы мать и отца.

– Ага, и Сертис первый, – продолжал ерничать Менар.

– Не вижу причины сжигать из-за этого адвоката. В политических дрязгах осторожность прежде всего.

Он посмотрел на Карль. Та подняла голову, явно заинтересованная его словами. Однако свои выводы она оставила при себе, спрятав их в тепле под плащом.

– Как у тебя дела со свидетелями в Коломбе?

– А никак. Никому не придет в голову гулять ночью в парке под проливным дождем где-то в пригороде, шеф. Жандармы продолжают опрашивать персонал и посетителей бассейна, но результатов никаких, – ответил Менар.

– А камеры наблюдения?

– Никаких подозрительных машин не замечено.

– Хорошо, этим пусть занимаются жандармы, а ты сосредоточься на Африке. Даже если убийца мог действовать из личных побуждений, не следует забывать про связь с политикой. Возможно, это объединяет Киджо с адвокатом.

У Карль зазвонил мобильный, и она ответила на звонок.

– Шеф, на бульваре Нея только что обнаружили “порше” Видаля.

– В каком виде?

– В нетронутом.

– Свидетели есть?

– Пока нет. Бульвары Маршалов по ночам пустынны. Если не считать проституток и их клиентов.

– Эти редко идут на контакт… И все-таки поручи это кому-нибудь из инспекторов.

– Хорошо.

– Видаль уезжает из дому на личной машине. У него тайная встреча с будущим убийцей на бульваре Нея. Он садится в его машину. Тот накачивает его наркотиком и увозит в Коломб. Все шито-крыто, – сказал Менар.

– Не всегда все остается незамеченным. Мы справимся с этим, ребята.

В ответ – скептическая мина монаха дзен. И изумленный взгляд вампира. Сколько еще тонн масла придется вылить, чтобы эта жуткая парочка притерлась друг к другу! Но Саша не отчаивался. В окна кафе снова барабанил дождь. Дюген оплатил счет.

Карль ждала, стоя под клетчатым зонтиком, спина прямая, воротник поднят, улыбка отложена до лучших времен. Менар побежал к машине, припаркованной на стоянке Института судебной медицины.

– Вы едете к Грасьену, патрон?

– Да, и ты едешь со мной. Чтобы затравить дичь, второй охотник лишним не будет.

Саша не ждал никакого ответа. А потому не был разочарован. Все же Карль пригласила его разделить с ней зонтик. Свой он всегда нарочно забывал, считая, что это должно помочь наладить общение. Карль не хватало приветливости, но она была хорошо воспитана.

Дом соответствовал репутации своего хозяина: особняк с элегантным фасадом из светлого камня в двух шагах от музея Орсе. Даже на Карль это произвело впечатление. За ярко-синей дверью ворот благоухал густой английский сад. Огромный негр с бесстрастным, покрытым шрамами лицом пригласил их в вымощенный мраморной плиткой холл и удалился. Атмосфера XVII века контрастировала с футуристической мебелью. Вскоре перед ними возникла женщина лет тридцати. Слово “возникла” для нее не было преувеличением, ибо незнакомка отличалась редкостной красотой. Кожа цвета кофе с молоком, зеленые глаза, густые, отливающие медью волосы, вкрадчивый взгляд, великолепная фигура и ленивая неторопливость движений, показавшаяся Дюгену очень успокаивающей.

– Я Антония Грасьен. Спасибо, что нашли время заехать. Мой муж вас примет.

Ее голос оказался более низким, чем можно было ожидать. Дорогая одежда под стать духам: в свободных брюках и джемпере гармонично сочетались белый и серый цвет. Гости последовали за хозяйкой через роскошные комнаты с картинами современных художников. Последний коридор – и путешествие завершилось возле картины с изображением Папы, то ли обезображенного, то ли под действием амфетамина. Бэкон. Самый настоящий.

Антония Грасьен указала на приоткрытую дверь и удалилась своей колышущейся походкой. Саша поймал на себе взгляд Карль. Та уловила, что супруга Грасьена задела либидо начальника. Еще одна маленькая слабость, которая будет занесена в невидимый блокнот? Неосязаемый и бесплотный, мастер не оставляет следов. Загадочный, как божество, он неслышен и невидим. Именно так он удерживает врага в своей власти.

Старинный кодекс вежливости предписывал проходить впереди дамы в незнакомое место, дабы уберечь ее от возможных опасностей. Но в данном случае не лучше ли предать его забвению вместе с куртуазной любовью и героическими поэмами? Его коллега, без сомнения, была из тех, кто мог обойтись без верного рыцаря; Саша пропустил ее вперед.

За белым лакированным бюро сидел мужчина в темном костюме. Стену покрывали фотографии: на них Грасьен скромно улыбался рядом с высокопоставленными африканскими деятелями.