Читать интересную книгу "Шайтан Иван 3 - Эдуард Тен"

Пётр Алексеевич, я пытался отговориться, там действительно тяжелое положение. Полагаю, планируется что-то серьёзное, турки совсем обнаглели. Это не обсуждается, думаю полусотня в последующим укрепит Сунженскую линию.

Теперь можете быть свободным, будьте готовы принять пополнение и не переживайте так, за вами сохраняется право отчисления не пригодных к службе в пластунах.

Вдохновленный и в прекрасном настроении, я хмурый появился в гостинице.

Савва и Эркен сразу уловили моё состояние.

— Что, командир, от начальства перепало?

— Есть немного, завтра домой.

Предупредил Али с семейством, которое вполне освоилось в номере и радовалось жизни. Ранним утром тронулись в путь.

Я понимал, что после моих рейдов и бое в долине, начальству придёт гениальная мысль об увеличении моей сотни или создание учебного центра на основе моей базы. Мне это ничего не давало, а только связывало по рукам и ногам. Не будет свободы действий, а будет формирование, которое выведут из подчинения атамана Кавказского казачьего войска. Выхода из создавшегося положения я не видел. Самый лучший вариант, из худших, был укрупнение максимум до двух сотенного состава, но оставаться в составе казачьего войска. Так и довел свои соображения атаману перед отъездом. Он пообещал подумать над серьезной возможностью потери сотни для казачьего войска.

По прибытии на базу собрал весь командный состав и довёл новость. Все молчали и ждали продолжения.

Старшина, подумай где расположить две казармы для пополнения, срочно организуй строительство. Бери всех свободных, но чтоб до начала дождей они стояли и дымили печками.

— Тихон организуй вторую походную кухню. Сколько у нас на складе ружей старого образца?

— Восемьдесят две штуки, после обмена на новые, пятьдесят семь пистолетов нового образца. Сто тридцать хороших кремневок, двадцать четыре штуцера, все приспособы к ним. Холодного оружия двести шашек и сто сорок кинжалов, в хорошем состоянии. Гранат, триста девяносто одна штука.

Мы получили партию из ста десяти ружей улучшенного образца. Ствол из лучшей оружейной стали, чуть тоньше прежнего, приклад с улучшенной эргономикой, легче на 300 грамм и пятьдесят пять пистолетов с улучшенной рукоятью и стволом, облегченный вариант. Перевооружили сотню. Образовался запас старых ружей.

— Служба тыла свободны. Теперь с вами. Трофим, подбери десяток толковых бойцов инструкторами по одному в десяток, Рома отберёшь десяток стрелков. С первого дня, каждый день долбите в мозг наши правила. Обучать жестко без слабины. Кто не тянет отчислять без жалости. Чтобы через три месяца это были не сборная по сосенке из горбыля, а полноценные пластуны первого года службы. И что бы я не слышал: — Я Сунженский или Гребенский. Только пластун отдельной пластунской сотни, чтобы каждый горел желанием стать им.

Все свободны. Теперь ты Савва, присмотри троих сообразительных и думающих из новичков и работай с ними, как с разведкой. Эркен присмотрись вообще ко всем, постарайся узнать общие настроения, кто чем дышит. Гнилых и противных выявлять немедленно и докладывать. В следующем году, летом скорее всего будем воевать с турками. Об этом тоже подумайте.

Они вышли и я остался один в штабе.

В войсковом казначействе мне выдали аж двадцать пять тысяч рублей ассигнациями. В торговом доме Бусыгина обменял на серебро один к четырем, и то, как постоянному клиенту. Заказал ранцы, котелки и ткани с доставкой. Здесь уже мне сделали скидку, за большой заказ. Остальное сдал Егору Лукичу.

Глядя на пустую комнату почувствовал, не хватает Андрюхи. Как он там? Едет домой, наверное счастлив и радуется, что Марэ рядом. Не думал, что его так много станет в моей жизни.

Дома после ужина, когда я сидел задумчивый и грустный Ада села рядом, обняла и прижалась ко мне. Вспомнил маму и то, что уже два месяца не писал ей, а получил от неё три письма. Я и в той жизни был плохим сыном.

7 октября прибыла сборная солянка во главе с хорунжим. Личность примечательная. Вислые, длинные усы, богатый чуб, весь такой лихой и ядреный. Их довезли до Михайловского поста, а дальше они проделали весь оставшийся путь пешком. Грязные, недовольные, они так и кучковались по своим полкам. Одетые кто во что горазд, обноски одним словом. Их завели на базу и оставили на плацу. Новички с интересом оглядывались и тихо переговаривались. Видно, что собрали молодняк, как я и набирал в сотню. Когда с Трофимом, вышли на плац хорунжий подал команду.

— Стройся!.

Толпа кое-как построилась в кривую шеренгу, по двое. Бравый хорунжий в цветах Сунженского полка развалистой походкой подошёл и доложил.

— Господин сотник, сборная команда Сунженской линии для обучения прибыла. Хорунжий четвертой сотни Сунженского полка Веселяев.

— Как звать, хорунжий?

— Еремеем, господин сотник.

— И за что тебя, Еремей, из казаков в пластуны назначили?

Хорунжий смутился.

— Говори хорунжий как есть, у нас врать не положено.

— Повел десяток в догон чеченцам, на засаду нарвались, двоих потеряли.

— Значит смелый, лихой, но глупый, раз в засаду попал. Холодным оружием хорошо владеешь?

— Ни кто не жаловался, кто живой остался.

Мои бойцы стоявшие напротив новобранцев, молча рассматривали их. Без шуток и подколов, молча с серьёзными лицами. По началу новички пытались смотреться смелыми и независимыми, но постепенно смолкли и насторожились.

— Эркен, принеси учебные.

Через пять минут он принес две учебные шашки.

— Дай.

Киваю на хорунжего. Вижу Костю стоящего в первом ряду. Он приказный, десятник первой полусотни.

— Костя, только осторожно не покалечь хорунжего, не затягивай, как в бою.

Он кивает и берёт шашку. Хорунжий примерившись к незнакомой шашке, прокручивает умело и резко. Кивает, готов к бою.

Поединок начался с быстрой атаки хорунжего. Костя отбил два прохода по верхнему и среднему уровню, подбил шашку вверх и прямы ударом ногой, в живот, вырубил хорунжего. Тот от боли присел, но шашку не выпустил, пытаясь защититься от атаки Кости.

— Стоп.- остановил я бой.

— Помоги хорунжему.- сказал я Косте.

— Я сам, — выдохнул хорунжий с трудом выпрямляясь.

Подхожу к кривой шеренге и громко подаю команду.

— Становись, равняйс. Я сказал, равняйсь.

Шеренги немного выровнялись.

— Смирно.

Поворачиваюсь к своим бойцам.

— Вам, что заняться нечем.

Толпа быстро рассосалась, кроме Трофима и десяти инструкторов.

— Запомните и вбейте себе в мозг, вы поступили в сотню, у нас нет этих, тех и всяких других. Есть только пластуны отдельной пластунской сотни. С этой минуты, вы одни из нас и есть правила, которые обязаны выполнять все, начиная с меня и кончая последним обозным. Вам