Я навострила уши, потому что именно это и собиралась сделать. Однако постаралась ничем себя не выдать, просто посмотрела на профессора Тугура полным любви взглядом. Роскошное обещание! Идеальное! Так подходящее моим планам.
— Твоя страсть к экспериментам меня иногда пугает, — ответил мастер. — Что она сделала не так? Плетение, конечно, корявое, но руки работают — уже хорошо.
— А я тебе говорил, Эли, будь послушной девочкой, не бегай по топям и горам, сиди вяжи или вышивай, — ехидно заметил Роберт и я, не выдержав напряжения сегодняшнего дня, треснула его увесистым учебником, да так сильно, что он потерял равновесие и шлёпнулся на пол.
Затем вспомнила, что за причинение физического вреда полагается наказание, посмотрела на профессора, затем на мастера. Те внимательно следили за моими действиями и молчали.
— Я не стану извиняться. Наказывайте.
Однако реакции с их стороны не последовало. Мужчины легко поднялись, отошли в сторону и зашептались, прикрывшись щитом, я же осталась наедине с Робертом, который уселся, по-восточному сложив ноги, и сейчас смотрел на меня.
— Что? — Я не выдержала первой.
— Смотрю на тебя и думаю, как ты дожила до столь почтенных лет с таким даром влипать в неприятности.
— Этот дар у меня активизируется только в твоём присутствии. — Я скорчила на лице улыбку, чтобы он не обманывался — я по-прежнему терпеть его не могу, и вся эта история со спасением жизни — исключительно моё желание обелить свои руки, а не забота о нём.
— Рассказывай! — недоверчиво хмыкнул он, поднимаясь и подавая мне руку.
Не принять её — невежливое поведение. Особенно после детской выходки с книгой, за которую, уверена, ещё получу. Роберт не из тех, кто спускает подобную дурость даже молоденьким симпатичным девицам, тем более мне. Пришлось продемонстрировать манеры, принять цепкую лапу врага, подняться и даже выдать приличествующую случаю улыбку. Мол, вот видишь, не ты один здесь взрослый и воспитанный, я тоже так умею.
— Точно тебе говорю. Отправишься на какое-нибудь задание, вернёшься и узнаешь, что без тебя я даже ни разу ни одного правила не нарушила. Мы ведь как магниты с разными полюсами, отталкиваемся и создаём что-то-то-там! — закончила я бестолково, потому что сама этот предмет не изучала, а нахваталась по верхам, по краям, когда братец с Робом увлечённо обсуждали и экспериментировали.
— Не хочу тебя пугать, бестолковый ты ребёнок, но разные полюса магнитов притягиваются.
Со стороны раздался страшный сип. Мы оборвали беседу и обернулись к мастеру. Мужчина сильно покраснел, согнулся, прижав одну руку к груди, а второй безостановочно колотил себя по бедру. Изредка из его горла вырывались странные, пугающие звуки и могло показаться, что ему нехорошо, но нет, он просто беззвучно хохотал.
— Чувствую, год будет непростым, — прохрипел он спустя время. — Но очень весёлым.
— Отличный будет год! — поддержал его коллега, потирая руки и неотрывно глядя в мою сторону. — Продуктивный. И начнём мы прямо сейчас. Идите сюда, детишки, и расскажите доброму лекарю, что с вашей магией не так.
— О чём вы? — недоверчиво спросил Роберт.
— То есть никого из присутствующих не удивляет, что ты до сих пор жив?
Профессор резко перевёл взгляд в мою сторону и я отшатнулась, увидев страшное выражение его лица. Тёмные, чёрные глаза утягивали в бездну, обещали смертные муки. Черты лица заострились. Тугур отнюдь не выглядел лекарем, нет. Скорее, чудовищем. Опасным, хищным, бесконечно жестоким.
— Э-э-э, — протянула, пряча руки с готовыми к запуску файерами за спину, чтобы не разозлить мужчину ещё сильнее. В случае угрозы мой организм часто действовал быстрее мысли. На севере по-другому не выжить, навыки тренируются с момента пробуждения силы.
— А девчонка-то не промах, — испортил смехом момент устрашения мастер. — Марг, ты поосторожнее с этой леди, не то прилетит файер в лоб, отразить не успеешь. Эли, отличные рефлексы! — похвалил тренер, приближаясь.
Злой как тысяча голодных анкилотов Тугур метнул в него полный ярости взгляд, но у мастера давным-давно выработался иммунитет, он даже бровью не повёл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Простите. В моменты опасности я сперва действую, затем думаю, — призналась честно и даже умудрилась покраснеть.
— Иногда это оправдано, — с улыбкой поддержал мастер. — А теперь объясните мне, детки, почему ваши стихии так миролюбиво сосуществуют.
Наши недоверчивые и удивлённые физиономии, видимо, ответили максимально полно на этот вопрос, и профессор сперва нахмурился, а затем вдруг переменился в лице, в позе, и добродушно потёр ладони.
— Разберёмся, — заявил он так радостно, что по позвоночнику скользнула изморозь.
Признаться, мне и самой интересно, что это за новости. Я уже начала переживать, что придётся давать образцы крови, как это всё документально оформить, чтобы возможное хищение образцов не имело последствий для рода, мало ли что. Самому лекарю можно доверять, его дар обязывает сохранять все
— Позвольте нам удалиться. Время, — напомнил Роберт, и нас, наконец, отпустили.
До двери я мучительно размышляла, извиниться перед ним ещё раз, но уже по-человечески, искренне и не отводя решительного взгляда от его ехидной морды, или сделать вид, что конфликт исчерпан, но Роб первым обратился ко мне.
— Сейчас живо в столовую, иначе до самой ночи не сможешь поесть. И, Эли...
— Да?
Так и хотелось закатить глаза, потому что вряд ли он скажет что-то новое. Наверняка это будет: «Отстань от Зака», «Прекрати портить мне жизнь», «Каисторн — не место для девиц вроде тебя, ты опасна для общества». но Роберт удивил.
— Я получил предписание на практику, меня не будет несколько дней, — начал он так, что у меня вытянулось от удивления лицо, но, хвала Великой, закончил привычной колкостью: — будь добра, приложи все усилия, чтобы я вернулся в любимую академию, а не к её руинам.
— Очень смешно. Шутка настолько избита, что.
— К сожалению, я не шучу. О твоих способностях прекрасно осведомлён и не обманываюсь дамскими ужимками. Ты всё такая же заноза в пятке.
Я скорчила гримасу и запрыгнула на перила, однако когда спустилась к выходу, Роберт уже открывал двери. И лицо было ну такое спокойное, даже немного доброжелательное, что прощупала территорию на предмет ловушек и каверз. Ничего.
— Меня пугает твоя любезность, — произнесла настороженно.
— И это чудесно, — улыбаясь во весь рот ответил этот паршивец. — Кстати, у тебя есть время до вечера, чтобы написать письмо Дэйнору, если есть такое желание.
— Ты с ним увидишься? — выдохнула я, вцепившись в рукав Роберта так сильно, что малейшее движение с его стороны, и ткань бы затрещала.
— Глупый вопрос. Ещё один — останешься без связи с братом.
— Ненадолго же тебя хватило быть любезным, — ответила ему, отпуская рукав и с гордым видом спускаясь по лестнице, разумеется, не глядя в его сторону.
— Мужчине не к лицу пугать девушку, — ответил он ещё более наигранно и в то же время страшно любезно. Так бы и треснула.
Посмотрите на него! Нашёл новый способ меня изводить. Устроил здесь качели. То я добрый-предобрый, заботливый малый, то язвительный гадёныш. Притом даже относительно беззлобные шпильки в мой адрес на фоне ласкового обращения жалили особо метко и больно.
Ладно, милый «друг», и на тебя управа найдётся.
— Как передать записку? — перешла я к делу.
— Непросто. Но ты попытайся.
И снова набивший оскомину надменный тон. Снисходительный. Мерзкий.
Меня едва не колотило от бешенства, хотелось выдать ему целую тираду, сплошь состоящую из гадостей, но желание связаться с братом перевешивало всё. С тех пор, как Дэйнор всерьёз увлёкся механизмами, побывав в техномире, мы виделись по большим праздникам, и если брат от этого не особо страдал, то я безумно по нему скучала и готова была на многое ради возможности прикоснуться к его жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Уж будь уверен, из-под земли достану, но письмо вручу! — пообещала я, ускоряясь. Не хочу идти рядом с ним. Не хочу и всё.