Читать интересную книгу Штурм Дюльбера - Кир Булычев

К счастью для Беккера, проголодавшаяся толпа решила все же пойти на штурм. Начал его подросток в смятом цилиндре, обтянутом красной тряпкой. Его как бы выбросило из толпы, и он легко, почти не касаясь башмаками ступенек, взбежал к дверям затаившегося дома.

Сразу все замолчали, а Беккер сделал шаг назад, ближе к углу дома, понимая, что, если начнется стрельба, он успеет спрятаться.

Парень в цилиндре начал бить кулаком в дверь. Удары получились негромкие, они таяли в зимнем воздухе, разозленные шумом вороны поднялись с деревьев и летали, каркая, над площадью.

– Молчат! – закричал парень, оборачиваясь к напрягшейся толпе. – Трепещут народного гнева!

Толпа ответила утробным гулом, чтобы еще более испугать врагов народа, засевших за толстыми стенами.

Парень ударил плечом в дверь. Дверь была толстая, надежная. Она даже не дрогнула.

Толпа была возмущена трусостью полицейских и судейских. Тут, презрев опасность, к парню подбежала чахоточная Чернякова в лиловой шляпке, и они начали бодать дверь вдвоем.

Толпа подбадривала их криками, постепенно сдвигаясь к входу в суд, оттого что в каждом было желание участвовать, но желание пока робкое, таящееся в недрах толпы. Внутренний напор становился все более цепким и тягучим, пока не разрядился внезапным оглушительным звоном – кто-то из толпы кинул камень в окно второго этажа – стекла вдребезги. На несколько секунд стало совсем тихо, многие даже отступили назад в опасении мести за такой поступок… А потом – по стеклам! Посыпались камни.

Кидали все: и мальчишки, и пожилые дамы. Это было бурное развлечение, и люди спешили кинуть – хоть что-то, хоть кусок промерзшей грязи, – только бы успеть, пока еще остались невыбитые стекла.

Все больше становилось помощников у подростка и чахоточной. Вместе с ними они бились в дверь, но та не поддавалась.

Очевидно, надо было взломать замок, но пока что никто до этого не додумался – может, потому, что во взломе замков есть нечто, противоречащее честному революционному штурму.

Беккер, с нетерпением наблюдавший за этими событиями, уже пришел к убеждению, что в здании суда нет ни души – это чувствовалось и по тому, как покорно разлетались стекла, и по гулкой пустоте, которой отзывался дом на удары в дверь.

И тогда Беккер принял решение, выделявшее его из толпы, потому что оно шло наперекор ее решениям и вкусам.

Протиснувшись за спинами заполнивших площадь людей, Беккер вошел в полуоткрытые ворота за зданием суда. Оттуда во двор. Двор был совсем пуст, и черный ход заперт. Беккер достал гвоздодер, подцепил его острым раздвоенным концом дверь у замка и с натугой вывернул язычок. Дверь распахнулась – быстро и послушно. Внутри было пусто. Шум толпы сюда не долетал. Из революционера, штурмующего Бастилию, Беккер превратился сразу в банального взломщика, которого можно взять за воротник и отвести в участок.

Беккеру хотелось бы попасть в кабинет Вревского раньше, чем в здание ворвутся революционеры, но шансов на то было немного. Единственное, что утешало, – никто, кроме Беккера, не имел уже готовой программы действий.

Поднявшись на второй этаж, Беккер повернул направо по пустому коридору. Окна коридора выходили на улицу. Осколки стекол устилали коридор, будто лужицы. Они отражали синеву казенных стен и серое небо. С улицы доносились голоса – Беккер осторожно подошел к окну и выглянул наружу, стараясь сделать это так, чтобы самому не попасть кому-нибудь на глаза. Но никто и не обратил на него внимания: толпа утекала, как песок в песочных часах, в открытую дверь – ее только что взломали или открыли.

И тут же шум переместился с улицы внутрь здания, превратился в топот многих ног по лестнице, в хлопанье наугад раскрываемых дверей, крики и голоса, совсем иначе звучащие в казенных стенах.

Беккер испугался, потому что бунтовщики, ворвавшись в коридор, могли принять его за полицейского и невзначай убить.

Он не помнил точно, какая дверь ведет в комнату к Вревскому, и побежал по коридору, стараясь угадать ее или вспомнить номер, и тут понял, что множество сапог и башмаков стучат по коридору, гонясь за ним. Беккер не посмел обернуться – он уткнулся лицом в стену и замер.

Шаги, запах людей и шум дыхания пронеслись рядом и промчались далее – видно, его приняли за своего, взявшего Бастилию чуть раньше остальных.

И когда Беккер увидел спины сотоварищей, он сразу же успокоился и пошел сзади, разглядывая двери. У третьей остановился, потому что узнал ее и вспомнил номер.

Он толкнул дверь, почему-то уверенный, что она откроется, и удивился, обнаружив, что дверь заперта. Беккер стоял в недоумении, забыв о гвоздодере.

На помощь ему неожиданно пришла чахоточная Чернякова, уже обретшая некоторый опыт по штурму Бастилии. Она приподняла юбку, подпрыгнула, сильно и резко ударила подошвой высокого зашнурованного башмака по филенке и пробила ее рядом с ручкой. Для такого подвига ей пришлось взлететь, но тут-то ее подстерегла беда – башмак ушел внутрь, а голову потянуло вниз, к полу.

К счастью, Беккер не растерялся, рванул девицу на себя, освободил ее ногу и, подержав некоторое время головой вниз, перевернул легкое и горячее тело – девица ничуть не испугалась.

– Открывайте! – приказала она. – Путь свободен!

– Спасибо, – сказал Беккер, ставя Чернякову на пол. – Вы были очень любезны.

– Мы увидимся… на баррикадах, – сказала девица, вприпрыжку убегая по коридору – видно, почувствовала, что кому-то еще понадобится ее помощь.

Беккер сунул руку в отверстие в филенке, повернул ручку изнутри, дверь открылась, и он оказался в кабинете, где еще столь недавно был бесправен и напуган, а сегодня вернулся как бы мстителем, хотя его мучитель отсутствовал.

Беккер прошел к железному шкафу и с помощью гвоздодера, помучившись минут пять, взломал его старый замок. Внутри было много синих папок, и Беккер, чувствуя наслаждение от возможности вести себя так, кидал папки на пол. Кто-то заглянул в дырку в двери и крикнул:

– Так их, давай! Жги!

Нужных папок все не было – Беккер уже опустился на корточки, вороша на нижних полках, хотя помнил, что Вревский доставал папки сверху.

Не найдя папок, Беккер принялся ползать по полу, разбрасывая синюю груду папок, лелея надежду отыскать нужную. Папок не было и там.

По коридору бегали люди, кто-то кричал издали:

– Ты керосину неси, керосину! Так быстрее загорится!

Беккер понял, что революционеры решили устроить большой пожар. Но он не мог уйти. Шкаф был пуст. На полу искать бессмысленно. Донесся взрыв криков – радостный взрыв. Беккер понял, что это означает, – удачное начало пожара.

Беккер постарался думать спокойно. Куда еще могли деться папки? Может быть, они в столе?

Ящики стола были заперты. Беккер начал взламывать их гвоздодером и выкидывать из них бумаги, старые растрепанные тома кодексов и уложений. Поднялась пыль.

– Беги! – сунулась черная рожа из коридора. – Сгоришь!

Дым полз в дверь.

Беккер продолжал взламывать ящики. Ящиков было шесть – папки нашлись в нижнем, правом, под пустыми бумагами… Коля уже убедил себя в том, что Вревский увез их в Киев.

Папки остались в кабинете случайно. Вревский намеревался забрать их с собой, надеясь распутать дело. Поэтому спрятал к себе в стол, ключ от которого пока не сдал.

Неожиданно отъезд перенесли на несколько часов вперед – шоффэры суда и комендатуры опасались оказаться на перевале в темноте: по слухам, там подстерегали татарские бандиты.

Поэтому у Вревского не хватило времени вернуться в суд за своими вещами и папками…

Было трудно дышать. Глаза слезились. Беккер выбежал в коридор. Коридор был в дыму, и дым заползал наружу через выбитые окна, отчего воздух быстро перемещался, создавая едкие сквозняки. Впереди грозно трещало. Беккер выглянул в окно – дым закрыл видимость. Но на площади было много народу – любовались делом своих революционных рук. Можно бы выпрыгнуть, но второй этаж высокий, в недобрый час поломаешь ноги.

Беккер сориентировался и побежал к черной лестнице.

Она тоже была вся в дыму, и непонятно, что ждет внизу – выход или столбы пламени?

Беккер решился. Он скинул шинель, закутал в нее голову и побежал по лестнице вниз, стараясь бежать быстро и не задумываясь, лишь бы все скорее кончилось.

Через несколько секунд он оказался во дворе.

Беккер привел себя в порядок и вышел задами мимо военной комендатуры на другую улицу.

* * *

Беккера сжигало нетерпение.

Почти бегом он миновал два квартала, пока не увидел небольшой сквер, где под каштаном стояла черная от влаги деревянная скамейка. Под ней сохранился голубой снег, а вокруг была бурая с зелеными весенними пятнышками трава.

Беккер уселся на скамейку, положил папки на колени. Сверху оказалось дело о дезертирах. В конверте – несколько уже виденных им фотографий убитого солдата. Отдельно – фото раскрытой шкатулки. Протоколы допросов, письма из Симферополя по установлению личностей… дальше, дальше! Коля не стал читать документы, успеется. Он отложил папку и раскрыл вторую, берестовскую. Она была куда толще и потрепаннее первой – видно, ее чаще открывали. Протоколы, записи допросов, фотографии… Коля листал быстро, но тщательно, чтобы не пропустить какой-нибудь важной бумаги.