Читать интересную книгу Тайны Зимнего дворца - Н. Т.

Нечто ты зарѣзалъ богатаго жида, что сталъ сегодня такъ важничать! спросилъ его одинъ изъ товарищей.

Вотъ-те-на! жида?… самъ ты жидъ! Никогда мой христіанскій ножъ не марался жидовской кровью!

Я вотъ какъ съ жидами!.. при этихъ словахъ онъ бросилъ бутылку на полъ и раздавилъ своимъ тяжелымъ каблукомъ. Я пью сегодня, такъ какъ завтра долженъ быть трезвымъ. Сегодня у меня нѣтъ денегъ, а я все таки пью, но у меня здѣсь кредитъ, сказалъ онъ, заливаясь хохотомъ. Трофимычъ, ты вѣдь мнѣ повѣришь въ долгъ?

Разумѣется, разумѣется, отвѣчалъ Трофимычъ, зная, что шутки плохи съ старымъ злодѣемъ, ужъ разъ ему пришлось пробовать его кулака и съ него было достаточно.

Но позвольте узнать, зачѣмъ вамъ завтра приходится поститься? это съ тобой такъ рѣдко случается, старый плутъ! Послѣднія слова онъ прибавилъ шопотомъ и озираясь, чтобы убѣдиться, не послушалъ ли его кто нибудь.

Много будешь знать, скоро состаришься, старый дружише. На то дѣло, что задумалъ, мнѣ тебя, стараго дурака съ синимъ носомъ, не надо, отвѣчалъ мошенникъ.

Да вы не горячитесь, Андрей Петровичъ, пробормоталъ трактирщикъ. Я только хотѣлъ…

Продать меня воронью. Я хорошо знаю, что ты насъ окрадываешь, а затѣмъ продаешь коршунамъ, отвѣчалъ Петровичъ. Для моего предпріятія мнѣ нуженъ только шпіонъ и ловкій мастеръ, я обращусь къ Шервуду и Макарову.

Тише, стѣны могутъ имѣть уши, сказалъ Макаровъ.

Здѣсь нѣтъ! Единственныя опасныя уши, это старый плутъ Трофимычъ и его достойный слуга Петруша, но на дняхъ я ихъ имъ обрѣжу, такъ выпѣйте же этотъ стаканчикъ и слушайте, дѣло важное. Ты Шервудъ надо будетъ… онъ ему что-то шепнулъ на ухо.

Невозможно, возразилъ Шервудъ безнадежно, съ тѣхъ поръ, какъ я разсказалъ князю про привидѣнія и приставъ исчезъ такимъ невѣроятнымъ образомъ, мой кредитъ у него совсѣмъ пропалъ — вотъ что!

Какъ подорванъ и у Трофимыча, который пересталъ тебѣ отпускать вдолгъ?

Въ чемъ же дѣло? Чертъ подери пристава и его солдатъ! Вотъ, если бы чертъ былъ поумнѣе, онъ навѣрное забралъ бы всю эту сволочь, которая насъ, добрыхъ молодцевъ, грабитъ, отбираетъ почти три четверти нашей добычи, а въ концѣ концевъ все таки сдаетъ насъ въ тюрьму. Пока это змѣиное отродье живетъ, нашему брату ничего недодѣлать; да, такъ вотъ какъ братцы, дѣло стоитъ! При этихъ словахъ, онъ ударилъ по столу кулакомъ, такъ что бутылки и стаканы задребезжали.

Но я хочу, чтобъ ты снова попалъ въ милость къ князю; къ слову сказать, я открылъ кое-что, за что онъ поблагодаритъ тебя и озолотитъ съ ногъ до головы.

Ой врешь! кое-что пронюхалъ и самолично ихъ не выдалъ? съ недовѣріемъ проворчалъ Шервудъ.

Мерзавецъ! крикнулъ Петровичъ, развѣ ты не знаешь, что я разбойникъ, а не шпіонъ: по этому я тебѣ ничего не скажу, если… если… это не будетъ входить въ мои виды, вѣдь тѣ люди совѣщаются, сговариваются, какъ бы помочь всему народу безъ различія.

Значитъ дѣло идетъ о какомъ нибудь заговорѣ? воскликнулъ обрадованный Шервудъ.

Я же то почемъ знаю, какъ они это называютъ? Тамъ всякаго рода людъ: офицеры, дворяне, мѣщане и крестьяне, какъ и мы. Я было самъ хотѣлъ заглянуть къ нимъ, что тамъ дѣлается, да они меня не приняли, при этихъ словахъ онъ сжалъ кулакъ. Я знаю, гдѣ они собираются и сейчасъ же подумалъ, что это хорошая находка для стараго плута Шервуда.

Шервудъ нисколько не обижался на прозвища, которыми его надѣлялъ Петровичъ, и съ жадностью выслушивалъ каждое его слово, точно голодный волкъ, почуявши добычу.

Такъ гдѣ же они собираются? спросилъ онъ съ нетерпѣніемъ, когда Петровичъ замолкъ.

Придетъ время, тогда и скажу. Вернемся же къ нашему дѣлу. Надо будетъ завтра утромъ… остальное онъ прошепталъ такъ тихо, что даже опытныя уши Трофимовича не могли разслышать. Можно было разобрать только нѣсколько отрывочныхъ словъ, безъ связи, въ родѣ: молодая дѣвушка, солдатъ раненный въ руку й т. п.

Окончивъ свой разговоръ Петровичъ прибавилъ: Значитъ дѣло слажено не такъ ли? Если хорошо за него возьмешься, узнаешь гдѣ…

Собираются заговорщики? прервалъ его Шервудъ, говори теперь же дяденька.

По мнѣ, называй ихъ хоть и заговорщиками, не все ли мнѣ равно? Четырнадцатаго декабря насъ тоже подпоили когда я еще служилъ въ Московскомъ полку, и мы должны были кричать конституція! Мы здорово кричали въ полной увѣренности, что шло дѣло о женѣ Константина, отъ имени которой намъ разливали водку. Мы тоже стрѣляли, такъ что любо было поглядѣть. Я, какъ теперь помню, прицѣлился въ молоденькаго гвардейскаго поручика. Цафъ! и онъ свалился съ лошади. Когда я его снова увидѣлъ, онъ былъ хоть и калѣка, но генералъ-лейтенантомъ и Нарвскимъ комендантомъ. Моя пуля, раздробившая ему руку, принесла ему же счастье. Насъ тогда тоже назвали заговорщиками.

Полкъ раскасировали а меня послали на Кавказъ, гдѣ бы я и до сихъ поръ сидѣлъ, если бы мнѣ не пришла счастливая мысль дать оттуда дерку. И такъ выпей же Шеревудъ этотъ стаканъ за успѣхъ нашего дѣла.

Теперь твоя очередь, Макаровъ; умѣешь ты дѣлать фальшивыя завѣщанія?

Макаровъ съ безпокойствомъ оглянулся во всѣ стороны.

Чего ты озираешься, точно лиса, пойманная въ курятникѣ? Развѣ мы не знаемъ твое искусство? Въ этомъ дѣлѣ на твою долю пять тысячъ.

Глаза Макарова засверкали отъ жадности.

Тамъ вѣдь не будутъ… Ты меня понимаешь Петровичъ? и онъ сдѣлалъ краснорѣчивый знакъ рукой. Я этихъ вещей не люблю, это опасно…

Потому что ты ужь не на своей землѣ, прервалъ его Петровичъ. Говорятъ, тамъ ты такими пустяками не стеснялся. Да это дѣло твое. Дѣльцо мнѣ предложили наслѣдники, а такъ я никогда не терялъ времени на грамоту, я сейчасъ подумалъ о тебѣ; ты по этой части молодецъ. По этому нужно, чтобы ты и Товаровъ подписались подъ завѣщаніемъ свидѣтелями.

Ни за что, сказалъ Макаровъ, это черезъ чуръ опасно.

Что тамъ опаснаго? Ты продѣлывалъ штуки почище. Пожалуй завѣщаніе и не придется поддѣлывать, можно будетъ запугать старика, да у него завелась какая-то дѣвченка, отъ которой онъ безъ ума.

Дѣвченка? спросилъ Макаровъ съ любопытствомъ.

Да, дѣвченка, старый кобель! очаровательная дѣвченка, румянная какъ яблочко, а глаза-то, глазища! Немудрено, что она вскружила голову старикашкѣ.

Это его дочь, что ли?

Нѣтъ, и въ этомъ-то и дѣло. Она у него только нѣсколько недѣль и Богъ ее знаетъ, а вѣроятнѣе чертъ ее разберетъ, кто она и откуда взялась. Она не отходитъ ни на шагъ отъ его постели, даетъ ему лекарство. Должно быть, что старый хрычъ что нибудь пронюхалъ, потому что Курдюбековъ…

Какой Курдюбековъ?

Да сынъ этого старика, который ужь больно долго зажился, и хочетъ лишить его наслѣдства за то, что тотъ благородно жилъ и чудилъ, такъ что чуть не прогулялся на богомолье въ Сибирь. Чертъ его знаетъ какъ онъ выпутался! Одно знаю, что это ему обошлось не дешево и съ тѣхъ поръ онъ остался какъ есть безъ средствъ, а такъ какъ старикъ не хочетъ ему помогать…

Мой двоюродный братецъ самъ ему поможетъ, сказалъ Макаровъ, ухмыляясь.

Твой двоюродный братъ? спросилъ съ удивленіемъ Петровичъ.

Да, мой двоюродный братъ, или, если для тебя лучше, скажу племянникъ моей матери, наши ^ отцы были женаты на родныхъ сестрахъ. Чертъ возьми, достойный брательникъ! И такъ я долженъ писать завѣщаніе моего дядюшки?

Ладно, Петровичъ, съ величайшимъ удовольствіемъ. Надѣюсь, что мой двоюродный братъ позволитъ отписать малую толику и на мое имя. Такъ у дядюшки завелась дѣвченка? Ахъ, онъ старый грѣховодникъ!.. Въ головѣ его вдругъ мелькнула мысль, не Наташа ли это? кто знаетъ? Да какимъ бы манеромъ она попала къ нему? Гдѣ бы онъ могъ ее выискать? Я долженъ ее видѣть, надо же мнѣ убѣдиться. Вѣдь Товаровъ ее два раза встрѣтилъ! Зачѣмъ судьба не. натолкнула ее на мою дорогу, размышлялъ Макаровъ. Потомъ онъ воскликнулъ громко: значитъ завтра надо устроить дѣльцо? Однако ты долженъ меня свести къ дядюшкѣ. Я горю нетерпѣніемъ получить его благословленіе!

А можетъ ты хочешь похитить дѣвченку? Я тебѣ не уступлю этого куска, я ее намѣтилъ себѣ. Пиши, знай завѣщаніе и получай свои пять тысячъ, вотъ и конецъ! Ты не увидишь ни дядюшку, ни дѣвченку, да насколько я его знаю, твое посѣщеніе не будетъ ему по сердцу. А теперь, какъ дѣло обладили, выпьемъ, закончилъ старый мошенникъ. Макаровъ пристально на него посмотрѣлъ и ничего не возражалъ; у него роились свои мысли.

Шампанскаго, крикнулъ Петровичъ. Оргія становилась оживленнѣе и шумнѣе, какъ вдругъ въ первомъ отдѣленіи погреба, три бутылки упали на полъ одна за другой съ равнымъ промежуткомъ времени, и съ трескомъ разбились. Говоръ тотчасъ смолкъ, такъ какъ паденіе бутылокъ было сигналомъ, что полиція не вдалекѣ. Всѣ наострили уши и стали съ безпокойствомъ прислушиваться.

Черезъ нѣсколько минутъ снаружи послышались голоса, къ которымъ примѣшивался и голосъ Трофимыча, который успокоивалъ остальныхъ. Вдругъ, какъ нарочно, упала и четвертая бутылка.