– Ишь, пашет! – донеслось спереди. – Смотри, рога не обломай, бульдозер!
– Один уже вроде обломал – видишь, короткий.
Корни гигантского дерева увлеченно подрывал рогатый муравьед. Вывернув голову, вспарывал почву между корнями то одним, то другим рогом и образовавшуюся траншею проходил языком. С чавканьем и причмокиванием. Видно было, что животному хорошо. Оно даже хвостом махало совершенно по–собачьи. Обернулось на миг в сторону разведчиков, признало их малоинтересными и принялось дальше копать.
– Здорово, крестник! – сказал Причер.
Муравьед, будто признав капеллана, оторвался от своего увлекательного занятия. Один рог у него был немного короче другого. Совсем немного – отрос с того дня, как Причер по нему «пилой» шваркнул.
Капеллан присел на корточки и осторожно протянул к зверю руку.
– Э! – сказал издали старший. – Отставить! Вы что?
Муравьед руку спокойно обнюхал. Причер заглянул в вырытую зверем траншею – там ползала какая–то фигня наподобие гусеницы.
– На, лопай. – Капеллан подобрал фигню и протянул ее муравьеду на раскрытой ладони. Тот подумал, высунул язык и деликатно «гусеницу» слизнул.
– Братание с противником, – произнес старший неодобрительно. – Зверь в каждом из нас. Ну, и дальше что?
– Да ничего. – Причер скормил муравьеду еще пару «гусениц». – Может, через несколько дней он мне в глотку вцепится. А сейчас что, пообщаться нельзя с животиной? Вы глядите, какая ласковая.
Муравьед потерся носом о перчатку капеллана. Тот достал складное мачете, выщелкнул лезвие и вырезал одним махом из–под корней большой кусок дерна. Мелкой живности внизу оказалось видимо–невидимо.
Зверь уткнулся мордой в ямку и зажрал так, что бока заходили ходуном.
– Ку–ушай, лапушка, – умилился капеллан.
– Группу задерживаете, господин капитан. Я понимаю, это очень интересно…
– Иду, иду. – Причер не удержался, огладил на прощание муравьеда по холке, встал и занял свое место в строю. Группа тронулась. – Извините, лейтенант. Уж больно много я наколотил зверья всякого за свою жизнь, короткую и глупую. Вот, пробивает теперь иногда. Комплекс вины. Жалость, стыд и все такое прочее.
– Людей жалеть надо, – посоветовал старший.
– Это вы кому? – поинтересовался капеллан небрежно.
– Ой. Виноват, святой отец. Простите.
– Бог простит, – пообещал капеллан. – А я даже и не обиделся. Священнику обижаться вообще не положено.
– И как, получается?
– Научился, – честно ответил капеллан, но на всякий случай мысленно обозвал себя лицемером и прочел короткую молитву. Тут же вспомнился русский провокатор, на которого Причер точно обиделся, если не сказать хуже. «Ну и денек был вчера! Хорошо, что меня Воровский напоил. А то бы я точно кому–нибудь грехи отпустил в грубой и нетактичной форме. Хотя положено мне было вместо пьянки безобразной обратить лицо и душу к Господу и так обрести утешение… Только не мог я, просто не мог. Сколько раз меня жизнь мордой в помойку тыкала, и всегда я через обращение к Нему очищался и успокаивался – а тут вдруг переклинило. А значит, что? А значит, хреновый я священник – вот что».
– Расходимся по квадратам! – донеслась из наушников команда. – Что делать, вы знаете. – И короткое напутствие: – Если кто–то опять вместо радиовзрывателя включит на мине сенсорный… Да, со всеми бывало. Я понимаю, там тумблер неудобный. И сама мина дурацкая. И в почву здешнюю она не встает – кто бы спорил. Но если опять найдется лопух, который включит не тот взрыватель, – то Бог его, конечно, простит. А вот я – урою! О, кстати! Святой отец! Благословите–ка господ военных на постановку минного заграждения! Чтобы взрыватели не путали…
Причера хлопнули по плечу. Он повернулся к замыкающему и обомлел.
– Я думал, отстанет, – сказал замыкающий. – Даже прогнать его хотел. А потом решил, что не стоит. Как–то с ним веселей. Собака будто. У меня дома собака. А у вас?
На тропе сидел рогатый муравьед.
* * *
– А чем я его кормить буду? – спросил Тэйлор. – Наша жратва ему не пойдет, метаболизмы несовместимые.
– Я кое–какой живности нарыл из верхнего слоя почвы. – Капеллан показал небольшой пакет. – На полчаса–то точно хватит. Забыл, дурак, тонкие зонды. Сейчас принесу, возьму у него пробы, он и не почувствует ничего. Ну и спустим его обратно за стенку.
– За стенку… – Тэйлор упоенно чесал муравьеда за ушами, тот не менее упоенно ловил кайф. – Так мы тебя и спустили за стенку, на погибель верную.
Сгрудившаяся вокруг командира отдыхающая смена шестого сектора тихо стонала от восторга.
– Вы уж извините, лейтенант, мне просто негде его спрятать. Не вести же через всю базу в храм. Да и нельзя собаку в церковь.
– Соба–а–ку… – проворковал Тэйлор. – Правильно, собаку. Вылитый собарик – да, парни? Ласковый.
– Не сходите с ума, – посоветовал капеллан. – Это он сегодня ласковый. Когда джунгли попрут, у него тоже крыша съедет. Короче, я побежал. Вернусь мигом. И спасибо большое, Тэйлор. У меня ведь тут друзей…
– Целый пароход, – проявил осведомленность Тэйлор.
– Так, я ушел, – сказал Причер и поспешно скрылся.
Когда через полчаса капеллан вернулся в казарму шестого сектора, муравьед уже основательно разжился движимым и недвижимым имуществом. У него имелись будка с подстилкой, кормушка, санитарный лоток, ошейник и поводок.
– Мокриц всяких глушит, как из пушки, – доложил Тэйлор. – Не лопнул бы.
– Да я принес–то всего ничего, – ошалело пробормотал Причер, глядя, как богато животина устроилась.
– Вопрос питания мы решили, жратвы завались. А если он действительно свихнется, когда джунгли попрут, так мы его в будке на это время запрем. Все–таки из–под патронов ящик, ему не по рогам.
– Еда–то откуда?
– Топ–секрет. Ладно, только для вас. В подвале слегка пошуровали. База ведь по всем правилам должна стоять на бетонной подушке толщиной в четыре фута?
– Ну…
– Хер! От силы фут, представляете?! Я в армии давно, так что разного воровства навидался, но такого… Хотя нет худа без добра – легко до почвы добрались. А там этих самых мокриц и червяков полно.
– Всего один фут… – повторил капеллан. – Ну, правильно, бетон ведь тоже привозной. Сэкономили на транспорте.
– Я это давно подозревал. У нас и периметр слабее, чем положено, – сказал Тэйлор. – А раз стенка тонкая, значит, и фундамент говно. Знаете, святой отец, чего я больше всего опасаюсь, когда прет? А того, что в один прекрасный день придется русских просить об огневой поддержке. Даст «Тревога» пару залпов – и завалимся мы на хер вместе со стенкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});