которую насиловали незнакомые мне солдаты. Она ещё была жива и эти голубые волосы так сильно и ярко контрастировали со всем происходящим вокруг... столь странно и... в какой-то мере возвышенно, было наблюдать за этой сценой, перемешиванием белого, голубого и красного цветов. Настоящий карнавал смерти и жестокости...
Тряхнув головой, отправился дальше, просто выбрав сторону наугад. Мне хотелось вдохнуть немного свежего воздуха. Остановился лишь оказавшись в месте, куда ещё не дошли наши войска, но шум и напряжение уже гуляли в воздухе. Здесь стояли простые жители города, высыпавшиеся на улицу. Кто-то со страхом посматривал на меня, кто-то тут же принялся убегать, но остальные просто были в ступоре. Женщины крепко прижимали к себе плачущих детей, бледные как мел мужчины сжимали кулаки, а старухи громко причитали.
Вскоре, прямо у них на глазах, район порта стал затягиваться пеленой дыма. Дальние районы ещё целы, но вот-вот перепуганные наблюдатели смогут разглядеть на дальних улицах наши войска. Небольшие, злобные тени, мелькающие в дыму.
Закованные в железо люди мчались по улицам, мечи поднимались и опускались, и крохотные несчастные фигурки падали под их ударами.
Куда им бежать, когда перекрыт порт и основные ворота? К дополнительным! Вот только разве кто-то считает, что осаждающие не догадались их перекрыть? Когда горожане смогли отворить одни из них, то лишь создали ещё одну точку проникновения для радостно гогочущих бойцов Семи Королевств.
Это натолкнуло меня на мысль, а потому отдаю приказ людям проконтролировать открытие остальных ворот. Чем быстрее и в большем объёме попадёт в город королевская армия, тем быстрее всё закончится. День-два и начнёт налаживаться порядок. Всегда так было и всегда так будет...
- А вы, господин? - уточняет Демей, - может стоит...
- Прогуляюсь и развеюсь в одиночестве, - махнул рукой и направил Плотву вдоль улиц, рассматривая Тирош. Если абстрагироваться от происходящего... он достаточно красив...
Снимаю шлем, чувствуя, как не хватает воздуха. Я спокоен...
Вскоре я вновь оказался среди своих. Дома горожан буквально переворачивались вверх дном. Бывало, что целые семьи вырезались поголовно, особенно если кто-то осмеливался сопротивляться. Рыдающих «долговых» рабынь за волосы выволакивали из укрытий, насиловали, а потом частенько предавали мечу. Гобелены срывали со стен, скатывали или засовывали в мешки вместе с блюдами, статуэтками и прочими серебряными и золотыми вещами. Королевские рыцари рыскали по Вольному городу, оставляя за собой разорванные одежды и разбитые сундуки, смерть и огонь.
Выживших тирошийцы собирались в группы, плотно прижимаясь друг к другу и со страхом наблюдая за происходящим. Они могли надеяться лишь на милосердие, которого было мало в распалённых кровью солдатах.
Мой взгляд примечал каждое их действие, а руки будто бы жили своей жизнью. Я нервничаю? Почему-то именно эта осада казалась мне самой жестокой. Может потому, что не допускал такого сам? А почему? Было мало войск? Мне нужно было доверие жителей Ступеней? Почему?!
А может, аха-ха-ха, это я такой? Порядочный? Благородный!
Гневно раздул ноздри. Остро захотелось убить, хоть кого-то!
Сплюнул в лужу крови, прямо на очередной труп.
В некоторых местах вооруженные отряды тирошийцев продолжали сопротивляться, резали или гнали прочь одиноких грабителей, либо держали их на расстоянии до тех пор, пока какой-нибудь рыцарь или лорд не набирал достаточно людей, чтобы вступить в схватку с жителями вольного города.
Несколько раз такие бои возглавлял и я, постепенно продвигаясь всё дальше.
Нужно снизить наши потери, сохранить армию... Многие узнавали меня. Крича приветственные кличи:
- «Небесный Клинок»! «Ночной Кошмар»!
- Это наш Бог! - вышел вперёд один из фанатиков, - и осветит он светом небес и своего меча эти заблудшие души!
Перемазанный кровью мужчина упал на колени, содрогаясь от рыданий.
- Благослови меня, владыка! - поднял он заплаканное лицо, - дай покой моей душе и дозволь присоединиться к тебе!
Приложил руку к его голове, произнеся привычные по современному миру слова:
- Я прощаю тебя, сын мой. Иди и знай, Бог всегда с тобой, прямо, - прислоняю ладонь к его груди, - в сердце.
- Спасибо, - тихо произнёс он, отвернувшись и отправляясь дальше. Я чувствовал, как изменился его взгляд и походка. Теперь в душе воина воцарился мир.
«И обратится поле боя в храм», - вспомнились мне слова Ротбара.
Вскоре, дорога привела меня на огромные базары Тироша, так называемый «купеческий район», где разгорелись жестокие битвы. Это сердце самого Вольного города, который, по сути, процветает благодаря торговле.
Лишь лордам удавалось удержать достаточно людей вместе, дабы пробиться через прочные двери их богатых поместий, а потом проложить себе путь по длинным, устеленным коврами и украшениями коридорам. Но в этих местах была самая богатая добыча – прохладные погреба с элитными и дорогими винами, золотые украшения и посуда, изукрашенная резьбой мебель, домашние алтари самых разных божеств, алебастровые и нефритовые статуэтки диковинных птиц и зверей, декоративные пластины и фигурки. Большинство никогда даже не видела такого богатства. Это вызывало у людей желание взять побольше, а также распаляло их гнев на тех, кто живёт лучше их самих.
Хриплые крики сражающихся людей эхом отдавались от высоких сводов. За ними по беломраморным полам тянулись кровавые, грязные следы. Лишь случайные встречи с дочерьми и жёнами богатых купцов, их рабынями или служанками, заставляли мужчин убирать оружие в ножны и приниматься неуклюже возиться с завязками штанов.
У храма Рглора слышу воинственные крики, подходя ближе. Его огромные двери были выбиты, а рыцари шли среди толп коленопреклонённых красных жрецов и простых тирошийцев, нанося удары направо и налево, пока не усеивали мозаичные полы мёртвыми и умирающими людьми. Они вышибали двери соседних зданий и бродили по полутёмным помещениям, а я шёл следом. Нас встречали размытые тени и странные запахи. Через крохотные окошки с цветными стёклами лился свет.
Сперва это даже вызывало страх у простых солдат, да и многих рыцарей тоже. А про жрецов разных культов говорили всякое: про проклятия, магию и иные, мерзкие, отвратительные Семерым богам дела. Люди ступали тихо, ошеломлённые своими фантазиями и благоговейным трепетом. Но постепенно к ним возвращалось опьянение вопящих улиц. Кто-то протянул руку и сбросил книгу с подставки из слоновой кости, и, когда за этим ничего не последовало, аура дурных предчувствий развеялась, сменившись вспышкой праведной ярости. Они хохотали, выкрикивали имена Семерых и громили внутренние святилища «ложных богов».
Бородатые северяне мучили пару выживших красных жрецов, выпытывая их тайны, пока изнасилованная жрица с перерезанным горлом валялась рядом. Знакомые речники подожгли великолепные, расшитые красивыми видами, гобелены и мочились прямо на святые книги.
Я покинул