Месяцев объяснил, что причина в технических неполадках, обещал, что всё будет исправлено, виновных накажут. Шелест не упустил возможности отчитать председателя Гостелерадио:
— Когда у тебя там полуголые девочки выступают, никакого брака нет. А как член политбюро — так сразу брак.
И потом на политбюро Шелест подробно рассказал, как плохо Гостелерадио организовало показ его выступления. Этот эпизод сыграет свою роль, когда будет решаться судьба Месяцева…
Никто не любит критику, а Рашидов мог просто возненавидеть за любое критическое упоминание Узбекистана. Критику в адрес республики он считал личным оскорблением. На Востоке критика воспринималась как предвестие освобождения от должности. Один из ветеранов советской журналистики вспоминал, что в Узбекистане, приезжая в район или колхоз, нельзя было местным начальникам говорить, зачем приехал. Особенно если редакция поручала написать критический материал — могли в плов или водку подсыпать анаши. После чего корреспондент просыпался в отделении милиции и понимал, что его карьера завершилась…
«Рашидов был коварным, — писал бывший главный редактор газеты „Правда“ Виктор Григорьевич Афанасьев, — по-восточному изощренным, льстивым по отношению к верхам, за что пользовался огромным уважением и доверием Брежнева, который любил посещать Узбекистан. Рашидов был непримирим к своим оппонентам».
Собственный корреспондент «Правды» написал несколько критических статей о положении в Узбекистане, о том, что ситуация в здравоохранении и образовании являет собой печальную картину: школьников и студентов по два-три месяца в году заставляют работать на хлопковых полях. А это тяжелая и вредная работа.
Рашидов был возмущен, жаловался в ЦК, назвал корреспондента «врагом узбекского народа».
Будущий помощник Горбачева Валерий Болдин в те годы был редактором сельскохозяйственного отдела «Правды». Он вспоминает, какое представление ему устроили в Ташкенте.
Болдина в аэропорту встретил секретарь ЦК Узбекистана по сельскому хозяйству. Его отвезли в партийную гостиницу, а потом доставили прямо к Рашидову. После разговора первый секретарь предложил пообедать. Пошли в спецбуфет, где ровно в час обедала вся партийно-республиканская верхушка.
Рашидов усадил Болдина рядом с собой, представил его. И вдруг второй секретарь республиканского ЦК зловеще произнес:
— Это представитель той газеты, которая чернит дела узбекского народа, обливает его грязью?…
И тут все присутствующие хором накинулись на Болдина. Когда он, уже багровый от гнева, был готов встать и уйти, вмешался Рашидов и укоризненно сказал:
— Товарищи, у нас гость из ленинской «Правды»…
Настроение мгновенно изменилось, и все наперебой заговорили о том, какая замечательная газета «Правда». Болдин с изумлением посмотрел на Рашидова и увидел его по-отечески заботливый взгляд.
Главному редактору «Правды» Виктору Афанасьеву пришлось самому поехать в Узбекистан, чтобы восстановить отношения с республикой. «Были обильные застолья, — вспоминал он, — подарили мне несколько халатов, тюбетеек, кушаков». Главный редактор от подарков не отказывался. Он написал хвалебную статью «Золотые руки Узбекистана», и примирение с Рашидовым состоялось. Дела в республике шли по-прежнему, но журналисты уже не смели замечать даже самые малые недостатки.
На заседании Совета национальностей Верховного Совета заместитель председателя Совета министров России Евдокия Федоровна Карпова, отвечавшая за легкую промышленность, покритиковала Узбекистан:
— Все понимают, как важно поднять качество швейных изделий. Оно во многом зависит от качества сырья. Основные поставки хлопка идут из Узбекистана. К сожалению, качество хлопка низкое и продолжает ухудшаться.
В обеденный перерыв к Карповой подошел Рашидов:
— Вы вылили много грязи на Узбекистан. Братский узбекский народ оскорблен, и этого он вам не простит!
Евдокия Федоровна пошла к своему начальству. Председателем Совмина РСФСР был Михаил Сергеевич Соломенцев. Он тоже был кандидатом в члены политбюро, поэтому на ближайшем совместном заседании обеих палат Верховного Совета они с Рашидовым оказались рядом в президиуме.
Рашидов сразу стал жаловаться ему на Карпову. Опытный Михаил Сергеевич достал предусмотрительно припасенный текст речи и попросил показать, какие именно слова показались ему оскорбительными. Рашидов текст не взял, но повторил, что узбекскому народу нанесли обиду.
На следующее заседание Соломенцев принес статистические материалы о качестве получаемого из Узбекистана хлопка, показал Рашидову:
— Шараф Рашидович, нас призывают правильно относиться к критике, устранять недостатки. А вы почему-то так болезненно отреагировали на выступление Евдокии Федоровны, незаслуженно обидели женщину.
Рашидов нехотя сказал:
— Буду разбираться…
За счет чего в Узбекистане устраивались пышные приемы и дарились дорогие подарки? Партийные секретари гуляли не на свою зарплату. На представительские расходы им тоже ничего не полагалось — не было такой статьи расходов. В бюджете республиканской компартии была расписана каждая копейка.
Партийное руководство обкладывало данью хозяйственных руководителей, брали и наличными, и борзыми щенками. Система поборов была вертикальной — от республиканского ЦК до сельских райкомов. Нижестоящие тащили деньги вышестоящим. Вышестоящие брали, чтобы передать еще выше. Но и себя не забывали. В такой атмосфере должности, звания, ордена и даже золотые звезды Героя Социалистического Труда тоже превратились в товар.
Самая крупная афера вскрылась в хлопковой промышленности. Главной причиной возникновения «узбекского дела» стали приписки хлопка-сырца. В документах значились огромные цифры будто бы собранного, но в реальности не существующего хлопка-сырца. А если хлопка в реальности меньше, чем каждый год докладывало руководство республики, значит, обманули не кого-нибудь, а само государство. Это не взятки милицейским начальникам, это уже государственное преступление.
Как потом выяснилось, государству ежегодно «продавали» около шестисот тысяч тонн несуществующего хлопка — таким образом, из казны крали сотни миллионов рублей. На эти деньги узбекская элита вела сладкую жизнь и охотно делилась краденым с московскими начальниками.
Осенью 1974 года председателем КГБ Узбекистана был назначен генерал-майор Эдуард Нордман. Напутствуя его, Андропов сказал:
— Твоя основная задача — делом убедить узбекских товарищей, что КГБ не работает против них.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});