Гавин уставился вперед.
– Я пришел помочь Эгвейн, а не предавать тех, кто мне доверился.
– Ты их уже предал.
– Нет, – твердо сказал Гавин. – Я их бросил, но не предал. И не собираюсь.
– И ты ждешь, что я не воспользуюсь представившейся возможностью? – спросил Брин, разворачиваясь к нему. – То, что хранится в твоей голове, может спасти жизни.
– Или может стоить жизней, – ответил Гавин, – если взглянуть на это с другой стороны.
– Не усложняй, Гавин.
– А то что? – спросил Гавин. – Станешь меня пытать?
– Ты готов страдать ради них?
– Они мои люди, – просто ответил Гавин. – «По крайней мере, были». В любом случае, он уже предостаточно служил игрушкой в руках обстоятельств и войны. Он не отдаст свою верность Белой Башне, тем более не предложит ее этим мятежницам. Его сердце и честь принадлежат Эгвейн и Илэйн. А если он не сможет предложить это им, то он отдаст все Андору и всему миру – выследив и убив Ранда ал’Тора.
Ранд ал’Тор. Гавин не верил тому, что Брин говорил в защиту этого человека. О, он верил, что Брин имел в виду именно то, о чем говорил – но он ошибался. Такое может случиться даже с лучшими людьми, подпавшими под обаяние тварей, подобных ал’Тору. Он одурачил даже Илэйн. Единственный способ им помочь – разоблачить этого Дракона и избавиться от него.
Гавин посмотрел на отвернувшегося Брина. Вероятно, тот все еще размышлял об Отроках. Вряд ли Брин подвергнет его допросу. Гавин слишком хорошо знал генерала и его понятия о чести. Этого не случится. Но Брин может решить поместить Гавина под стражу. Возможно, было бы разумным пойти на небольшую уступку.
– Они всего лишь юнцы, Брин, – сказал Гавин.
Брин нахмурился.
– Юнцы, – повторил Гавин, – едва закончившие обучение. Им место на тренировочной площадке, а не на войне. Они смелы и достаточно умелы, но после моего ухода они не представляют для тебя большой угрозы. Среди них я один был знаком с твоей манерой ведения боевых действий. Без меня им будет гораздо труднее проводить налеты. Полагаю, если они продолжат сражаться, то очень скоро будут перебиты. И мне нет нужды приближать их исход.
– Очень хорошо, – ответил Брин. – Я подожду. Но если их набеги останутся столь же успешными, я вернусь к этому разговору.
Гавин кивнул. Все, что он мог сделать для Отроков – это помочь положить конец расколу между мятежницами и Белой Башней. Но это превосходило его возможности. Возможно, что после спасения Эгвейн он сможет что-нибудь придумать. Свет! Не собираются же они на самом деле сражаться друг с другом? Стычка во время низложения Суан Санчей вышла очень скверной. Что же произойдет, если прямо здесь, под стенами Тар Валона, сойдутся армии, Айз Седай против Айз Седай, Стражи против Стражей? Это будет катастрофа.
– Этого не должно случиться, – он понял, что сказал это вслух.
Брин посмотрел на него, направив лошадь напрямик через поле.
– Ты не можешь атаковать, Брин, – сказал Гавин. – Осада – это одно. Но что ты будешь делать, если они прикажут тебе начать штурм?
– То, что делал всегда, – ответил Брин. – Выполнять приказ.
– Но…
– Я дал слово, Гавин.
– И скольких смертей будет стоить твое слово? Штурм Белой Башни – это катастрофа. И не имеет значения, насколько сильно обижены эти мятежные Айз Седай, воссоединения не будет, если в дело вмешаются мечи.
– Это не наше решение, – сказал Брин. Он задумчиво бросил взгляд на Гавина.
– Что? – переспросил Гавин.
– Интересно, почему это волнует тебя. Я думал, ты здесь только из-за Эгвейн.
– Я… – не нашелся с ответом Гавин.
– Кто ты, Гавин Траканд? – продолжил напирать Брин. – Кому на самом деле ты предан?
– Ты знаешь меня лучше всех, Гарет.
– Я знаю, кем ты должен быть, – ответил Брин. – Первым Принцем Меча, обученным Стражами, но не связанным ни с одной женщиной.
– И я им не являюсь? – раздраженно уточнил Гавин.
– Успокойся, сынок, – сказал Брин. – Это не оскорбление. А всего лишь наблюдение. Я знаю, что ты никогда не был столь же прямолинейным, как твой брат. Но, полагаю, кое-что мне следовало заметить в тебе раньше.
Гавин развернулся к пожилому генералу. О чем он толкует?
Брин вздохнул.
– Есть такая штука, Гавин, с которой большинство рядовых воинов не сталкиваются. Да, они могут задумываться над этим, но они никогда этим не мучаются. Эта дилемма предназначается другим, тем, кто стоит выше их.
– Какая дилемма? – спросил сбитый с толку Гавин.
– Выбор стороны, – ответил Брин. – И, как только ты его сделал, размышления о том, правильное ли решение ты принял. Простые воины лишены выбора, но те, кто их ведет… да, я вижу – в тебе это присутствует. Твое умение обращаться с мечом – талант не малый. Где ты его применишь?
– Для защиты Илэйн, – поспешно ответил Гавин.
– Как делаешь сейчас? – весело спросил Брин.
– Ну, как только я спасу Эгвейн.
– А если Эгвейн не пойдет? – спросил Брин. – Парень, мне знаком этот взгляд. И еще, я немножко знаком с Эгвейн ал’Вир. Она не выйдет из боя, пока не определится победитель.
– Я увезу ее, – сказал Гавин. – Назад в Андор.
– Принудишь силой? – спросил Брин. – Так же, как ворвался в мой лагерь? Неужели ты готов превратиться в громилу и разбойника, известного только благодаря возможности убивать и карать несогласных?
Гавин не ответил.
– Кому служить?- задумчиво произнес Брин. – Порой наши собственные умения нас же и пугают. Чем станет умение убивать, если ему не найти применения? Растраченным впустую талантом? Тропинкой к превращению в убийцу? Полученная власть – защищать и оберегать – пугает. Значит, ты подыскиваешь кого-то, кому сможешь посвятить свое мастерство, кого-то, кто сможет распорядиться им мудро. Ты размышляешь о необходимости выбора даже после того, как его сделал. Я чаще вижу смятение у молодых людей. Мы, старые псы, счастливы уже тем, что у нас есть местечко у очага. И если кто-то приказывает нам сражаться, мы не желаем больших перемен. Но молодые… они задумываются.
– Ты когда-нибудь сомневался? – спросил Гавин.
– Да, – ответил Брин. – И не раз. Во время Айильской войны я еще не был Капитан-Генералом, но уже был Капитаном. И задумывался неоднократно.
– Как ты мог задаться вопросом о выборе стороны во время Айильской войны? – спросил Гавин, нахмурив брови. – Они же пришли, чтобы устроить кровавую резню.
– Они пришли не к нам, – сказал Брин. – Им были нужны только кайриэнцы. Конечно, этого нельзя было понять вот так, сразу, но, честно говоря, некоторые из нас задумались. Ламан заслуживал смерти. Зачем умирать нам, встав у них на пути? Возможно, многим из нас следовало задаться этим вопросом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});