это на себя, не возражаете? Я кого хочешь обведу вокруг пальца, уверен.
Как-то само собой решилось, что либо продавец насекомых, либо зазывала, либо они вдвоем вступят в переговоры вместо меня. И хотя полностью доверять я им не мог, должен был радоваться такому ходу событий. Я не чувствовал в себе сил на равных вступить в единоборство с Тупым Кабаном, а кроме того, если они вдвоем отправятся на переговоры, я останусь с глазу на глаз с женщиной.
– Не нравится мне все это… – То, что не нравилось женщине, казалось, леденцом перекатывается на ее языке. – Если мы спустим труп в унитаз, я просто не смогу им пользоваться.
– Ничего страшного, крови никакой не будет… – Я лгал самым бессовестным образом. Спустив зародыш или даже труп кошки, я потом несколько дней не мог без содрогания приблизиться к унитазу. А когда нужда заставляла, меня буквально выворачивало. Проходило несколько дней, прежде чем я снова бывал в состоянии готовить еду около унитаза. И мне сейчас удавалось сохранять спокойствие только потому, что я абсолютно не верил в существование трупа.
Зуммер продолжал гудеть.
– Ответим? – Продавец посмотрел по очереди на каждого из нас. Зазывала и женщина впились в меня глазами.
– Ответим. Но пусть переговоры ограничиваются только вопросом о трупе. Того типа я на корабль ни за что не пущу.
Продавец насекомых переключил рычажок.
«Алло, простите, что заставили ждать. Говорит ответственный за внешние связи Комоя. Слушаете? Прием».
«Пожалуйста, пожалуйста, я давно жду. Прием».
«Мы согласны на переговоры. Что касается оплаты и всего прочего, об этом мы договоримся после того, как вы покажете нам труп. Хотелось бы также получить подробные сведения о месте, где он был обнаружен, и обстоятельствах, при которых это произошло… Итак, где будем вести переговоры? Прием».
«Подождите, вы меня неправильно поняли. Мы хотим оказать вам услугу, не сообщая о трупе куда следует. Прием».
«Бросьте дурака валять. Наш разговор записывается на магнитофон. Вам самим нелегко будет оправдаться в том, что человек, обнаруживший труп, не только не сообщил об этом в полицию, но и замышляет незаконным способом избавиться от него. Прием».
– Ловкач, правильно говорит… – Зазывала втянул голову в плечи и облизал губы.
Кажется, подействовало. Тупой Кабан рассмеялся, неизвестно чему.
«Понял, понял, сейчас не время ссориться. Где будем вести переговоры, спрашиваете? Где угодно, если хотите, можем у вас. Не беспокойтесь, мы приедем на своем грузовичке, так что долго нас ждать не придется. Прием».
– Не пойдет, они не должны даже близко подходить сюда.
– Почему? – Продавец насекомых прикрыл рукой переговорную трубку. – Мне кажется, ваши опасения излишни. Впрочем, решать вам, Капитан.
– Людей у них много, организация военизированная. Что мы будем делать, если они ворвутся сюда?
– Вас волнует их количество. Но в таком случае оказаться в лагере противника еще опаснее, – сказал зазывала и насмешливо продолжал: – Если они возьмут нас в качестве заложников, вы придете нам на выручку, Капитан?
Продавец насекомых прокричал в трубку:
«Вот так-то… Слышали? Не верим мы вам. Прием».
«Перепугались. Ну что ж, давайте выберем нейтральное место. Например, Смеющийся склон. Там нас никто не увидит. Спросите у моего сынка. Прием».
– Какой склон? Я не понял… – Продавец насекомых, не переключая рычажка, обернулся ко мне.
– Пустынный склон, обращенный к морю.
– Странное название.
– От станции нужно ехать на юг и повернуть у складов рыболовецкого кооператива, а там рядом. В склоне – пещера, и, когда ветер дует в определенном направлении, оттуда доносятся звуки. Это даже не смех, а скорее истерические взвизгивания простуженного ребенка, которого щекочут. Но кому-то эти звуки напоминают призывный женский смех. Старики-импотенты, захватив еду, приходят к склону и дожидаются, пока поднимется ветер.
– Смешно, вы только рассказали, а я едва сама не расхохоталась. – Женщина, еле сдерживая смех, согнулась в три погибели. Ее живот, как мягкий мяч, крепко прижался к моему заду. Я тоже сделал попытку увеличить площадь соприкосновения (место, где ее тело касалось моего). Она не противилась. Кажется, я начинаю забывать, что именуюсь Свиньей. Какое мне дело, где будут вестись переговоры, если удастся не допустить Тупого Кабана на корабль.
– Мне бы хотелось воздержаться от участия в переговорах. – Зазывала, протянув руку, стал скрести переговорную трубку когтями. – Приеду я туда, а там никого нет, только труп – и тут как тут полиция, нет, благодарю покорно.
– Это верно, конечно… – Продавец насекомых переключил рычажок.
«Ничего не выйдет. Мы все трусы. Приедем в указанное место, а там никого нет, только труп и полиция, нет, нам это ни к чему. Прием».
«Я возмущен. Неужели вы думаете, что мы способны на такую подлость? Это немыслимо. Единственное, к чему мы стремимся, – чтобы город сверкал чистотой. Причем речь идет не только о мусоре и пустых банках, но и о духовной чистоте – вот наша цель. А в дальнейшем мы не оставим в стороне и чистку людей. Я говорю правду – всей душой сочувствуя вашему предприятию, мы хотим действовать с вами рука об руку… Хорошо, что я должен сделать, чтобы вы мне поверили? Прием».
«Вы говорили, что уже немало заработали на своих сделках. Прием».
«Я вам сказал, что собираю единомышленников. Вербую влиятельных людей. Я не возражаю против полной проверки, начиная со списков личного состава и кончая деятельностью созданной мной организации. Прием».
– Когда ковчегу придет время отправляться в плавание, будет уже все равно, кто какое занимал положение или каким состоянием владел. А экипаж подбираю я, и никто другой.
«Мы бы хотели ограничить переговоры вопросом о трупе. И все же нас беспокоит, можем ли мы до конца доверять вам. Нам нужны от вас гарантии. Прием».
«Почему я вам так противен? Не могу понять. Прием».
– Потому что ванну не принимаешь! – крикнул я в переговорную трубку.
«Не говори глупостей, принимать ванну – это долг, естественная обязанность человека, занимающегося уборкой. Я не делаю этого, лишь когда бываю сильно пьян, у меня сердце больное. Прием».
Женщина рассмеялась, сотрясаясь всем телом. Ее движения меня буквально гипнотизировали. Честно говоря, я никогда не подвергался гипнозу, но, видимо, ощущение было бы именно таким. Движение времени исчезло, и надо мной витало лишь «сейчас».
«Противен там или не противен, но надо отдать вам должное. Объяснить? Существует обстоятельство, способное в какой-то мере успокоить нас. Хотите выслушать? Прием».
«Конечно хочу. Прием».
«Попробуйте представить себя подлецом. Настоящий подлец не шел бы таким обходным путем. Он, не говоря ни слова, притащил бы сюда труп с верхней дороги и зарыл его в куче мусора у входа в